Глава XLII. Выезд в Вюнсдорф
На следующий день преступная бригада отправилась в город Анклам, намереваясь завербовать дополнительных членов банды, германских наёмников.
Нового знакомого Горелов отыскал сравнительно быстро: тот находился в подземном баре, где они и познакомились накануне. Неприятный незнакомец выглядел настоящим фрицем и имел истинно криминальную внешность; наружный вид выдавал тридцатилетний возраст и дерзкий характер; средний рост сочетался с худосочной, не лишённой физической силы, фигурой (про таких говорят «жилистый»); блондинистые, вившиеся в локоны волосы да голубые глаза передавали бесспорную арийскую кровь; худое лицо, болезненно бледное, изъеденное непривлекательными морщинами, предполагало значительные лишения, не исключавшие тюремного заключения. Последнее предположение подтверждалось характерными татуировками, видневшиеся из-под светлой рубашки, обозначенной короткими рукавами; тёмные матерчатые брюки и грубые, изрядно поношенные ботинки ничуть не оттеняли первоначального впечатления. При знакомстве с Александром он представился как Вильгельм Брух.
- Говорят, ты ищешь лёгкой работы? - на ломаном немецком полюбопытствовал Глеб, бесцеремонно подсаживаясь за барную стойку.
Оценив настороженным взглядом и его самого, и подошедших с ним спутников, не передававших ничего, помимо неуёмной преступной тяги, постоянный посетитель захолустного бара, ничуть не напрягаясь, ответил:
- Ищу – а, ты чё, можешь чего предложить?
- Могу, - продолжил Туркаев, делаясь серьёзно озлобленным, - только сначала ты обоснуй: почему я могу на тебя рассчитывать?
- Потому что я много чего умею, - уверенно выдал Вильгельм, - и мне нечем оплатить любимое пиво.
Удовлетворённый простодушным (казалось бы, откровенным?) ответом, предводитель преступной шайки изучил внешний вид нанимаемого «рекрута», а следом, сдвигая суровые брови, заговорщицки произнёс:
- Есть хорошая тема «прогуляться к югу страны и немного там пострелять» – ты как?
- Мне совершенно без разницы – если, конечно, неплохо заплатят?
- Об надлежащей оплате можешь не беспокоиться; но для успешного предприятия нам необходимо ещё двое надёжных парней, а ещё… - он огляделся по сторонам, словно бы ожидая какого-нибудь незапланированного подвоха, - автоматическое оружие – сможешь организовать?
- Без проблем! Только договорные деньги вперёд.
- Э-эк, ты какой деловой, - удивляясь непомерной наглости «любителя немецкого пива», неприятно усмехнулся практичный главарь, - во всём мире давно уже принято – половину сейчас, а половину потом, - он сделался более чем серьёзным, - и знай… - последовала короткая пауза, в ходе которой говоривший мужчина энергично водил «железными» желваками, - если вздумаешь нас надуть, не сомневайся, я обязательно тебя отыщу; ну, а в после-е-едствии… пощады милостивой от меня уже не дождёшься. Не веришь – можешь прямо сейчас спросить у моих неотступных хлопцев; они подтвердят каждое моё слово.
Не дожидаясь наводящих вопросов, те, оба сразу, одобрительно закивали в знак подтверждения головами; они безоговорочно давали понять, что мысли о вероломном обмане или (что ещё хуже!) открытой измене являются абсурдными, целиком неприемлемыми, очень опасными. В конечном итоге, к обоюдному согласию, сговорились отправиться на завтрашний день, ранним погожим утром.
Вполне естественно, Туркаев торопился попасть в Вюнсдорф как можно быстрее. Он прекрасно понимал, что, если (уж!) он сумел просмотреть ту «стрёмную передачу»; значит, её непременно увидит и тот, кто обязался заботиться об «объекте его мстительных вожделений». В последнем случае не возникало ни малых сомнений, что вместе с предполагаемой жертвой он сразу сорвётся с насиженного ими тайного места. Вдохновлённый справедливым соображением, предводитель, едва рассвело, собрал остальных бандитов, экипированных соответственно предстоявшего дела.
Место встречи с немецкими подельниками оговорилось заранее, поэтому все собра́лись, как полагается в криминальном сообществе, исключительно вовремя. Глеб первым делом оценил новоиспечённых германских партнёров: во-первых, со стороны они могли показаться родными братья-близнецами – выделялись одинаковым ростом, равным телосложения, белокурыми волосами, голубыми глазами; во-вторых, значимые различия угадывались лишь в лицевых очертаниях, не до конца прикрытых вязаной маской; в-третьих, одежда, так же как и у Бруха, являлась однотипной и представляла чёрную специальную форму, предусматривавшую и пуленепробиваемые бронежилеты тоже. По боевому виду предполагалось, что они подготовились основательно, по мнению Туркаева сносно.
Оставшись довольным, предприимчивый лидер спросил, обращаясь только к Вильгельму:
- Что с огнестрельным оружием?
- Всё нормально, - отвечал тот спокойным голосом, передавая общую уравновешенность немецкой натуры, - будет сразу же после наличной оплаты – желательно долларами.
- Я же, кажется, дал тебе вчера половинный аванс? - злобно нахмурившись, процедил сквозь зубы своенравный преступник.
- Да, но этого мало, - ничуть не смущаясь, с истинно германской наглостью парировал нахрапистый собеседник, - извини, у нас, на капиталистическом западе, принято всегда и всё оплачивать сразу.
- Хорошо, - начиная проявлять неприкрытое недовольство, кое-как согласился Туркаев, - едем! Говори куда, а там, на конкретном месте, уже разберёмся, а заодно и расплатимся.
Брух привёз всех в густую лесную посадку, расположенную неподалёку от городской окраины. Дальше следовала густо росшая полоса, не пригодная для машинной езды, поэтому остальную часть пути «оружейным соискателям» пришлось проделать пешком. Они очутились у законсервированного бункера, оставшегося ещё со времен Великой Отечественной войны.
- Я пройду туда один, - медленно, но уверенно проговорил самоуверенный проводник, придавая дружелюбной физиономии серьёзное выражение, - что необходимо брать?
- Три «калаша», - распорядился Глеб, но, немного подумав, добавил: - По десять заряженных магазинов, а также неплохо бы прикупить пару фаустпатронов, если, конечно, они у вас, у миролюби́вых немцев, существуют в наличии.
Мысленно произведя соответственные подсчёты, Вильгельм обозначил искомую цену:
- Всё вместе будет стоить пятнадцать тысяч долларов.
Отсчитав необходимую сумму, главарь с четырьмя другими бандитами остались дожидаться снаружи, а Брух, назвав двусложный пароль, проскользнул вовнутрь бетонного бункера. Ждать пришлось неоправданно долго, и только по происшествии едва ли не целого часа посланный переговорщик вернулся к заждавшимся соучастникам. Однако он не нёс с собой приятные вести, а напротив, сообщил, что необходимо добавить пару американских «тысчо́нок». Обругав «немецкий аппетит, разыгравшийся во время еды», Туркаев отсчитал затребованную прибавку. Редкое дело, он произвёл нехитрую процедуру без дополнительных пререканий, а расставаясь с валютными купюрами так, лишь бы свалить из гиблого места да приступить к основному, тщательно спланированному, преступному предприятию. «Делюга» зловещая требовала – и скупиться было нельзя.
Когда приготовления посчитались законченными, иностранные преступники, чертыхаясь от неслыханной жадности «любителей торгануть незаконным оружием», вышли из тайного леса, расселись по личным машинам и двинулись в продолжительную дорогу. В Вюнсдорф непримиримые мстители прибыли во второй половине дня; пара часов ушло, чтобы отыскать торговую лавку хер Майера. Невзирая на наркотические пристрастия, Глеб обладал прекрасной памятью, и требуемые очертания чётко врезались в мстительное сознание. В итоге, поколесив с полчаса по не слишком большому городу, он распознал знакомую вывеску и, не откладывая в долгий ящик, решил перейти к активному «шилокрутству» – взять немецкое заведение приступом. Приводя дерзновенную идею в реальное исполнение, главный бандит предварительно немного отъехал, остановился на (чисто!) безлюдной местности, собрал всех участников вместе и по-быстрому спланировал предполагаемые события:
- Значит, Быстрый, я и Горелый заходим, берём «тупого» владельца в плен и начинаем жестоко пытать. Тираним его до тех самых пор, пока он, немецкая «сука», не скажет, где живёт презренная Катька, получившая лицевое уродство по всей справедливости. Вы, - продолжал рациональный главарь, обращаясь к Бруху и двум его спутникам, - прикрываете нам пути отхода. Потом, чтобы говорливый «барыга» не разболтал о нас всякого-разного, непременно пускаем его в «расход», а сами едем свершать наше праведное возмездие – всем ли это понятно?
Разноликие сообщники молчаливо кивнули.
- Тогда расставляемся по строго определённым местам, - назначилось криминальное буйство, а затем для пущей уверенности ещё и добавилось: - Мы подъезжаем, заходим, делаем кровавое дело, а вы, - что вновь относилось к наёмным немцам, - ждёте в сторонке и следите, чтобы нам внезапно не помешали.
После недвусмысленных указаний каждый при́нялся выполнять лично ему поставленную задачу. Как оказалось, Туркаев в безумной мести не до конца потерял холодную голову и, подъехав к протяжённому магазину, некоторое время предусмотрительно выжидал, пока там не останется немногочисленных посетителей. И вот! Как только торговая лавка на коротенький миг опустела, осатанелый бандит, обращаясь к безмолвным подельникам, торжественно им скомандовал:
- Всё, ребятки, теперь начинаем!
Время достигло четырёх часов пополудни. Из спортивного седана, оставленного прямо напротив, вышли три уверенные личности и зашли внутрь заведения хера Майера. Глеб двигался первым. В суровый момент он казался погружённым в некий, непередаваемый словами, экстаз – такое удовольствие ему доставляли преступные вылазки. Едва очутившись внутри протянутого павильона, безбашенный главарь решительным шагом направился к Юргену. Подойдя почти вплотную, извлёк заглу́шенный пистолет, и, ни слова не говоря, ударил железной рукояткой по очумевшей физиономии. Ловко перескочил через широкий прилавок и довершил знакомство с грозным оружием, нанеся ещё и хлесткий удар, направленный строго в хозяйский затылок; на какое-то время стукнутый владелец остался в полном беспамятстве.
В то же мгновение другие сообщники вешали дверную вывеску, гласившую, что «Закрыто». Далее, опустили плотные жалюзи, чем окончательно закрыли уличные витрины. Предпринимаемые предосторожности считались вполне уместными, потому как (возможно?!) притязательная беседа могла значительно затянуться. Когда первостепенные приготовления случились законченными, безвольного хозяина затащили в непроницаемую подсобку, где (ему же принадлежавшей липкой лентой) надёжно привязали пленённого немца к (его же) деревянному стулу и облили холодной водой. Едва лишь тот пришёл в рациональное чувство, Туркаев взял на себя «ответственную обязанность» вести с ним конструктивные разговоры, а заодно и объяснить основные причины «немного» неадекватного поведения:
- Скажи-ка нам, дядя, всех ли постоянных покупателей ты знаешь и в лицо, и по имени?
Испуганный Майер стал озираться по сторонам, не совсем ещё понимая, чего от него в действительности хотят? Он всецело был убежден, что никому ничего не должен. С местным криминалитетом у него существовала сугубо деловая договорённость, согласно коей он добровольно исполнял взятые обязательства да своевременно вносил в германский «общак» строго определённые выплаты; соответственно, здешние уголовники не могли иметь к нему никаких претензий. Незнакомые же молодчики ничуть не походили на коренных бандитов и изъяснялись с непонятным, похожим на русский, акцентом. Теряясь в смутных догадках, владелец торговой лавки поступил не совсем корректно и на заданный вопрос ответил вторым вопросом:
- Но кто вы такие, я вроде бы вас не знаю?
- Вот мы сейчас и проверим! - ожесточённо рыкнул дерзкий преступник, направляя пистолетное дуло в голову обездвиженной жертвы; он прида́л себя неописуемо жёсткую мину: - Знакома ли тебе, дядя, некая девушка, имеющая своеобразное личико, частично изуродованное ожогами, а частью довольно премиленькое?
От пережи́тых и стресса, и страха, и кратковременной потери сознания, Юрген (нет ничего удивительного!) совершенно забыл, что накануне заходила Екатерина, оказавшаяся без нанесённой косметики; а главное, он абсолютно не помнил, какое она тогда, отвратное, произвела на него впечатление. Пытаясь выглядеть искренним, Ма́йер трусливо залепетал:
- Никого похожего я не знаю… У меня отовариваются одни приличные люди, и никто, с приведёнными приметами, к ним не подходит.
Как бы самозабвенные слова не походили на чистую правду, Глеб отчётливо помнил, что молодая женщина, мельком захваченная в кадр новостной передачи, выходила именно из того германского магазина. Однако? Впечатлённый уверенным видом невольного мученика, прожжённый злыдень не нашёл ничего иного, как на секунду засомневаться; он озадачился закономерным предположением, что, по-видимому, в городе существуют две (а может, и три?) продуктовые лавки, очень похожие на оккупированную торговую точку. Всё больше разочаровываясь, дотошный бандит посчитал, что просто обязан уточниться в столь важной особенности.
- В вашем городе один такой магазин, или есть и похожие?
- Нет, - горделиво ответил самодостаточный бизнесмен, наполнившийся извечной арийской спесивостью, - моя лавка единственная, и других, точно таких, вы не сыщите во всей ближайшей округе.
- Так чего же, «мерзкая рожа», ты сказки здесь, лживые, тогда «напеваешь»?! - гневно воскликнул отпетый преступник, ударяя упорного торгаша в хрупкую переносицу.
От прямого воздействия, полученного и резко, и неожиданно, незадачливый сноб (нет бы сказать, что в их городке ещё с десяток целиком идентичных зданий?), не привыкший к грубому обращению, вновь погрузился в «состояние бессознательной невесомости». Пока его приводили в реальное чувство, потерялось несколько бесценных мгновений – бандитское дознание изрядно затягивалось. Бездушный главарь подумал: «А, не пора ли перейти к более кардинальным приёмам? Доставляя невыносимую боль, они оставят пытаемую жертву в сознании – и так до тех пор, пока «поганая немчура» не выдаст нам всё, чего он только не знает». Когда Юрген пришёл в себя, Глеб, обращаясь к Горелову, злорадно распорядился:
- Поди сходи-ка в торговый зал да принеси мне оттуда большенький нож, предназначенный для разделки костистого мяса, – он должен быть самый острый.
Потом, наполнив озлобленный взгляд кровавым оттенком, он обратился к привязанному владельцу и хрипло продолжил:
- Я повторюсь: кто та двоякая девушка, которая приходила сюда с обожжённым лицом и которая затоварилась в твоём, «паскудная тварь», магазине?
Наконец Майер понял, про кого у него выспрашивает беспардонный молодчик, безжалостный изверг. Однако (ещё!), чего обречённый мученик более чем ясно себе уяснил, что едва он укажет, где ту необходимо искать, как его незамедлительно, той же секундой, без сожаления умертвят. Мысль являлась, по сути, верной, поэтому он решил терпеть жестокие муки пока только сможет, втайне чуть-чуть надеясь, что какой-нибудь настойчивый посетитель, удивлённый, что лавка оказалась закрытой, поднимет предупредительную тревогу (а возможно!..) и обратится в полицию. Руководствуясь сомнительными надеждами, когда Александр принёс разделочный инструмент, стойкий хозяин опять категорично ответил:
- Я не понимаю, о чём вы сейчас говорите… поверьте, никого с похожими приметами я даже не представляю.
Туркаев повертел опасным орудием, попробовал на палец его особую остроту, а после, разорвав на обездвиженной жертве нательное одеяние, приставил массивный нож к полноватой груди и медленно повёл его книзу; он делал попеременные надрезы, пускай и неглубокие, но нестерпимо болезненные.
