Кира сидела за своим любимым столиком, рассеянно поглядывая в окно. Мелкий снежок кружил, сказочно переливаясь в свете фонарей. Рабочий день кончился, спешить было некуда. Перед ней стоял ее обычный вечерний заказ – мятный чай и пирожное «грильяж». Ей нравилось бывать в этом кафе – здесь всегда было тихо и спокойно, по-домашнему уютно.
Вот уже три года она жила отдельно от родителей, снимала квартиру неподалеку от работы. Не потому, что ей было плохо дома, нет, просто пришло время жить взрослой жизнью и дать маме отдохнуть от бесконечных хлопот. Теперь родители жили вдвоем, дети, а их было трое, разъехались. Двое старших братьев давно женились и обзавелись своими детьми, а вот она, Кира, до сих пор пребывала в незамужнем состоянии и ничуть об этом не жалела. Какие ее годы – всего-то двадцать четыре, она все успеет. Если захочет, конечно. А вот желания впрягаться во взрослую жизнь, как называл замужество отец, не было совершенно.
По улице с озабоченно нахмуренными бровями прошла ее начальница, торопясь домой. Кира проводила ее долгим взглядом. Ольга Степановна была хорошим человеком, излишне любопытным, правда, и заботилась о своих сотрудниках, как хлопотливая мать.
После окончания универа Кира работала первый год, опыта у нее было маловато, но она справлялась. Да и должность она получила одну из самых низших в отделе – всего-то старшего специалиста. Но зато впереди у нее было столько возможностей, ведь в их конторе следующую ступеньку карьерной лестницы сотрудники получали в среднем каждые три года, если не вовсе уж дураки, конечно.
Жизнь казалась вполне сносной, и Кира ничего в ней менять не собиралась. Зачем? От добра добра не ищут, как известно.
Она съела пирожное и допивала остывший чай, когда в небольшой зал вошла шумная компания, принявшаяся бесцеремонно передвигать столики на противоположной стороне. Покой был нарушен, мирной семейной атмосферы как ни бывало. Кира поставила на блюдце опустевшую чашку и призывно улыбнулась официантке. Та поспешила к ней. Подала счет, Кира расплатилась, оставив полсотни сверху.
Машинально кинув взгляд на визгливо смеявшуюся девицу, поморщилась – та висела на шее высокого крепкого парня, собачьим взглядом уставившись ему в глаза. Киру это покоробило. Она считала, что навязываться мужчинам не стоит ни в какой ситуации, должна же быть у девушки гордость? Хотя, судя по всему, столь невыгодное свойство характера этой девице было неизвестно.
Кира быстро пошла к выходу, стараясь не смотреть больше в сторону шебутной компашки. Оделась в гардеробе и вышла из кафе, не понимая, отчего вдруг на сердце странно потяжелело. Что это с ней? Неужто она тоже хочет вот так, без всяких обязательств, без надежды на уважение или хотя бы привязанность, висеть на мужике?
Когда-то она отказалась от подобного предложения и правильно сделала. Ее любимый или тот, кого она считала таковым, после ее отказа укатил в Питер, заявив в свое оправдание, что она его якобы не любила. А на самом деле, решив начать новую жизнь, просто избавился от старых надоевших привязанностей. На все согласных девиц везде много, он так и заявил ей в день их расставания.
Единственное, о чем она жалеет в этой мерзкой истории, то, что она не сразу разглядела его подленькую суть и потратила на несбыточные ожидания три года своей жизни. О том, что им было хорошо вместе, предпочитала не вспоминать. Какой в том смысл, если потом все было безжалостно испоганено?
По крайней мере, теперь она может себя уважать. Не дать вытереть об себя ноги – это вполне достойный повод для доброго о себе мнения.
– Кира, Кира, постой! – от знакомого голоса по телу прошла неприятная оторопь, и она удивленно оглянулась, невольно думая, что это с ней шутит разыгравшееся воображение. Не нужно было вспоминать о былом.
Опровергая это подозрение, ее обхватили сильные руки, закружили и сдавили так, что стало больно дышать. Пискнув, она попыталась освободиться, но парень этого даже не заметил. Оглянулся и опустил ее только тогда, когда к нему в одном легком платьице подбежала та девица, что висла на нем в кафе, схватила его за руку и завопила:
– Артем! Ты что? Пошли давай обратно!
– Никуда я не пойду! – он сердито посмотрел на девицу. – И не командуй, будь так любезна! Я тебя только сегодня в первый раз увидел, а ты уже на шею сесть готова.
– А эту фифу ты давно знаешь, да? – девица горделиво подбоченилась.
– Пять лет как знаю, – он ласково посмотрел на Киру и притянул ее ближе.
– Отпусти меня немедленно! – потребовала она, пытаясь вырваться.
– Что-то она тебе не сильно рада! – ехидно заявила девчонка. – Может, выпустишь ее и к нам пойдешь?
– Ни за что! – решительно отбрил ее Артем. – Иди обратно, пока не замерзла.
От кафе к ним подошел плотный мужчина в сером свитере.
– Артем, ты чего?
Тот повернул к нему голову и, все так же не выпуская Киру из рук, попросил:
– Генка, будь другом, принеси мне куртку, номерок у меня в левом кармане. Я пойду.
– Да куда ты пойдешь? Давай к нам эту твою знакомую, раз уж ты с ней расстаться не можешь, – радушно предложил несколько удивленный мужчина.
– Отпусти меня! – свирепо заявила рассерженная Кира. – Не то кричать буду!
– Это Кира, – представил ее своему дружку Артем, и тот странно крякнул.
– Понял, – молча вытащил у него из кармана номерок, развернулся и, подхватив под руку сопротивляющуюся девицу, бросил на ходу: – счас принесу твою куртку.
Кира выпрямилась и холодно посмотрела в сияющее лицо парня.
– И чего ты добиваешься? Скандала посреди улицы? – с горечью спросила она. – Могу устроить.
– Я понимаю, ты жутко обижена, но я все объясню и исправлю! – напористо заявил он, все так же не выпуская ее руки.
Вернувшийся мужик накинул ему куртку на плечи и даже подержал Киру, давая Артему время торопливо натянуть одежду.
– Спасибо, дружище, – поблагодарил его Артем, – и поздравляю с Днем рождения! Извини, что так вышло, но вам и без меня будет не скучно.
Тот разочарованно махнул рукой и ушел, а Артем крепко взял Киру под руку и довольно выдохнул:
– Куда идем?
– Я лично домой, а вот куда ты, не знаю! – сухо уведомила его она, пристально глядя по сторонам и гадая, к кому же обратиться за помощью. Ей было больно и неловко даже стоять рядом с ним, а разговаривать и слушать его нелепые объяснения попросту претило.
Он посмотрел в ее мрачное лицо и посерьезнел.
– Кирочка, прости меня, – он развернул ее к себе и покаялся: – я был дураком.
– Причем тут я? – она попыталась выдернуть плечи из его захвата, но безуспешно. – Оставь меня в покое, наконец! Тебя ждут на этом празднике жизни, вот и иди туда!
– Не ревнуй, причины нет, – самоуверенно заверил он ее, убежденный, что в этом причина ее неприязни. – У меня с этой девчонкой ничего нет, да и быть не может. Я опять приехал, чтоб найти тебя. Или, что вернее, себя.
Его восторженно-довольное настроение било по натянутым, как струны, нервам Киры.
– Мне абсолютно все равно, с кем ты и как ты. Я никогда не интересовалась, как ты живешь, не собираюсь и впредь. Мне все равно, понимаешь? И твои фальшивые уверения меня не колышут.
– Вот как? Ты так сильно обиделась тогда? – для него это оказалось очень неприятным откровением, потому что уничтожало надежду на быстрое примирение.
Он рассчитывал найти Киру, не теряя времени зря помириться, увезти к себе в Питер и дело в шляпе. Но, похоже, все будет несколько труднее, чем он планировал.
Подтверждая его выводы, она холодно проговорила, глядя в сторону и с силой сжав ремень висевшей на плече сумочки:
– Я давно все забыла. Ты мне просто неприятен, как был бы неприятен любой, поставивший меня в идиотское положение.
Он неуклюже переступил с ноги на ногу и сконфуженно выдавил:
– Да, я же считался твоим женихом. Но о свадьбе мы никому не говорили, да и сами ее не планировали, слишком молоды были.
– Говори за себя, – ей удалось освободиться от его цепкой руки, и она пошла вперед, не глядя, идет он следом или нет, – я тоже была молода и глупа, но я надеялась на свадьбу. И чтоб как в сказке – «они жили долго и счастливо».
– Но ничего же не потеряно! – обрадовано воскликнул Артем, найдя точки соприкосновения. – Все еще будет, не переживай.
– Уже не хочу. Все перегорело и прошло, – Кира не понимала, как можно после стольких лет и того ужасного разговора вести себя так, будто ничего не произошло. – И на твои смешные побасенки я больше не поведусь.
– Кира, – он глубоко вздохнул, пытаясь заглушить разочарование. Ему казалось, что перед ним совершенно другой человек. Ничего похожего на ту открытую и милую девчонку, в которую он когда-то по уши влюбился и любовь к которой пронес через столько лет, не было и в помине, – пойми меня. Да, я наговорил тебе много глупостей в нашу последнюю встречу, но…
– Давай не будем ни в чем оправдываться друг перед другом! – прервала она его излияния. – Просто попрощаемся и разойдемся. Нам с тобой разговаривать не о чем.
Он немного помедлил, вглядываясь в ее каменное лицо.
– Ну, если ты так хочешь… – протянул он, надеясь на опровержение.
Но она радостно тряхнула головой, будто освобождаясь от неприятностей, и задорно заявила:
– Вот так-то лучше! Пока! Ты ничего не упустил в том кафе, возвращайся! – и припустила рысью по дороге.
Зло выдохнув, Артем упрямо отправился за ней. Она вошла в дом на соседней улице, ни разу не оглянувшись за всю дорогу. Надеясь на удачу, он встал под окнами, ожидая, загорится ли какое-нибудь из них.
Ему повезло – в комнате на третьем этаже вспыхнул свет и, прежде чем окно скрылось за плотной шторой, он успел разглядеть Кирин силуэт. Прочтя номера квартир на двери подъезда, высчитал нужный, и еще с полчаса простоял возле подъезда, сложив руки на груди и о чем-то напряженно размышляя.
На следующий день после работы Кира прошла мимо своего любимого кафе, не зайдя в него. Ночью она спала плохо, вспоминая прошедшее время и напрасно стараясь уверить себя, что все сделала верно.
Растревоженное сердце болело, не соглашаясь с прагматичными доводами рассудка. Чувствовала она себя плохо и физически, и морально, неистово жалея об одном – для чего Артем снова повстречался в ее жизни? Без него ей было так хорошо, так спокойно, беззаботно и легко.
Он обмолвился, что уже приезжал сюда, чтоб ее найти. Она знала об этом. В прошлом году ей позвонила школьная подружка Ася и сконфуженно спросила:
– Кира, ко мне Артем пришел. Клянется, что все поправит. Просит твой адрес и телефон. Что ты на это скажешь?
– Гони его в шею, Аська! Чтоб духу его не было! – рявкнула она в трубку и отключилась.
Потом Ася перезвонила и долго объясняла, что не хотела ей звонить, но Артем упросил. Кира ее ни в чем не обвиняла, но попросила впредь по подобным поводам зря не тревожить. На всякий случай обзвонила всех своих знакомых и строго-настрого предупредила, чтоб на слезливые обещания Артема не поддавались, ей он не нужен ни под каким видом.
И вот теперь он снова ей повстречался, причем совершенно случайно. Надо же было такому случиться! Какое адское невезение! Бывает же такое!
Она уже подходила к своему дому, когда, прерывая ее мысли, кто-то заступил ей дорогу. Уже догадываясь, кто это может быть, она с горечью подумала, что нужно было сегодня не домой идти, а к кому-нибудь из подружек. Но впредь она будет умнее.
– Привет! – раздался красивый баритон, и Артем ласково взял ее под руку, не собираясь отпускать. – Извини, я понимаю, тебе мое панибратство не по душе, но это я на всякий случай, чтоб не сбежала. Превентивные меры, так сказать.
– И чего ты ко мне привязался? – с досадой воскликнула она. – Делать тебе, что ли, нечего?
– Дел полно. Но я приехал с одной целью – встретиться с тобой, – он заглянул ей в лицо жадным взглядом, но отклика не увидел. – И не уеду, не поговорив.
– План выполнен, ты меня увидел, поговорил, можешь с чистой совестью уезжать, – авторитетно заверила она его и тоскливо посмотрела на свои окна.
Как же ей хочется в тепло и безопасность своей маленькой уютной норки! Если удастся уговорить хозяев продать квартиру, она непременно ее купит. Залезет в долги, возьмет ипотеку, но купит.
Перехватив ее озабоченный взгляд, Артем решил, что Кира замерзла, ветер дул северный, холодный, неся с собой мелкие острые снежинки.
– Пойдем к тебе? – предложил без всякой задней мысли.
Это предложение вызвало яростный отпор:
– Неча делать, пол топтать! – Киру возмутил его самоуверенный тон, не предполагавший отказа.
Артем с сожалением вздохнул. Как же ее убедить хотя бы поговорить с ним спокойно, по-человечески, глаза в глаза?
– Жаль. Ну, тогда хоть в кафе посидим? Мне так много нужно тебе сказать, объяснить.
– Мне твои объяснения не интересны, – она недовольно сморщила чуть покрасневший нос и сильнее закуталась в короткую шубку.
Ее слова Артема задели. Он не привык, чтоб к его чувствам относились с таким пренебрежением.
– Как хочешь, но я все равно скажу, – заупрямился он.
Кира пожала плечами. Жаль, но уйти не удастся. Пусть уж говорит. Сердито разрешила:
– Поскорее, я с работы, устала, есть хочу и…
Порыв ветра дунул ей прямо в лицо, и она замолчала, задохнувшись. Артем повернулся к ветру спиной и поставил ее перед собой, защищая. С горечью продолжил:
– Понимаешь, я ведь тоже тогда обиделся. Я тебе предложил жить вместе, а ты с таким презрением отказалась…
Кира возмущенно вскинулась. Надо же так переврать то, что было!
– Ты мне не жить вместе предложил, не надо приукрашивать, а просто переспать. Не думай, что я об этом забыла.
– Ты это поняла так? – он нахмурился, припоминая. – Видимо, я неясно выразился. Но имел ввиду я вовсе не постель. – Под ее скептическим взглядом вынужденно поправил: – Ну, не ее одну.
– Давай не будем врать друг другу, а? – устало попросила она его. – Ты ведь ничего исправить и объяснить даже не попытался. Ты просто смотался подальше, только и всего. И довесок на шею тебе был не нужен от слова «совсем».
Кира смотрела ему прямо в глаза, и отпираться Артем не посмел. Но упорно продолжил оправдываться:
– Я был обижен. Все мои друзья спали со своими подругами, никто в этом ничего зазорного не видел, ты одна отказалась. Получилось, что или я какой-то ущербный, или ты меня просто не любишь.
Кира чувствовала, как вокруг сердца сжимается тугой болезненный узел, мешая дышать.
– Я ничего не хочу знать о твоих переживаниях! – отрубила она, желая одного – чтоб этот вечер ненужных откровений поскорее закончился. – Уверена, ты быстро утешился. Ну, или тебя утешили, что одно и то же.
У него на скулах появились темные пятна, но взгляд он не опустил, не считая себя таким уж виноватым.
– Не буду врать, что не искал утешения. Искал. И даже довольно часто. Правда, первые полгода мне вообще было не до постельных утех. Новая работа, новые обязанности, новые друзья. Но потом я принялся за поиски спутницы, раз уж ты ей быть отказалась. За время нашей ссоры подруг у меня перебывал добрый десяток. Хорошие девушки, ничего о них плохого не скажу. Только вот все было не по мне. И остановился я только тогда, когда понял, что все они похожи на тебя, то есть я неосознанно пытался найти тебе замену. Но аналоги еще никогда не бывали лучше оригинала, и, когда это до меня дошло, решил начать все сначала. Поэтому в прошлом году я и приехал к тебе. Хотел объясниться, попросить прощения, убедить тебя вернуться ко мне. У меня же своя квартира в Питере, родители помогли купить, и работа хорошая, перспективная. Но меня к тебе не пустили. Да и в этом году мы встретились по счастливой случайности.
– Для меня эта случайность счастливой не была. – Кира поежилась под порывом леденящего ветра и жестко осадила его, не желая больше слушать этот детский лепет: – Для чего ты все это затеял? Кувшин разбит, склеить невозможно.
Он взял ее за плечи и притянул к себе поближе. Овевая теплым дыханием ее лицо, прошептал:
– Кира, неужели ты ничего ко мне не чувствуешь? Тебе не жаль того, что между нами было? Того понимания даже не с полуслова, а с одного только взгляда? Мы же всегда вместе смеялись над одними и теми же шутками! Я теперь понимаю, что это большая редкость, – и, не выдержав, попытался поцеловать.
Она решительно освободилась от ненужных объятий.
– Ты сам все испортил. И если я что-то вспоминаю из нашего общего прошлого, то только с досадой. И мысль у меня одна – какой же я была дурой! Но больше этого не повторится. И давай уже уходи. Я замерзла, и вообще мне с тобой скучно.
Он поежился, но не от холода. Кира была настроена решительно и никаким его доводам не внимала. От отчаяния он забрал у нее сумочку, вынул смартфон и, не слушая ее громких протестов, отправил себе СМС с ее номером.
Вернув сумочку с брошенным внутрь телефоном, великодушно разрешил:
– Ну, беги, грейся. До завтра.
Решив не препираться больше, она быстро ускользнула к себе в квартиру, поставила чайник. По-быстрому приняла горячий душ, согреваясь, а то зуб на зуб не попадал. Чтоб хоть немного отвлечься, включила телевизор. По «Культуре» показывали оперетту, причем ее любимую «Баядеру», но музыка до сердца не доходила. Она пила любимый мятный чай и тупо пялилась в экран, ничего там не видя, а мысли крутились только вокруг объяснений Артема.
Рационально все оценив и взвесив, решила: пусть даже то, что он говорит, правда, это ничего не меняет. Ей не нужен тот, кто уже однажды ее предал. «Предавший единожды предаст и дважды» – мудрость старинная, проверенная веками.
Отрывая от размышлений, зазвонил телефон. Номер был неизвестным, и она ответила осторожно, понимая, что, скорее всего, звонит Артем. Это и впрямь оказался он.
– Поговори со мной, хоть немножко, – его обычно уверенный голос был просительным, даже униженным каким-то.
Кира молча прекратила вызов и тут же об этом пожалела. Отчего-то стало одиноко, грустно и тоскливо. Она посмотрела на дисплей, но желание перезвонить ему не возникло. Тоненько пропищал зуммер, возвещая о поступлении ММS-ки. Она открыла ее и невольно улыбнулась – на фоне букета белых роз изысканной вязью вилась надпись «я тебя люблю».
Но немедля опомнилась. Это все равно долго не продлится. Скоро Артем поймет, что занимается бесполезным делом и от нее отстанет. И она снова будет жить спокойно и приятно.
Или скучно и безнадежно.
И тут же выругала себя. Вот ведь какие в голову лезут глупости! Сколько времени ей понадобилось после той роковой ссоры, чтоб обрести спокойствие? Несколько лет боли и бесконечных сожалений? Не будет она больше искушать судьбу, соглашаясь на встречи с Артемом. Одной гораздо лучше. Никто не обидит, не оскорбит и не предаст.
А то, что человеческого тепла в ее жизни немного, это мелкие мелочи. Главное – сердечный покой. Без страстей, отравляющих душу и жизнь, она как-нибудь проживет.
Снова тоненько тенькнул телефон, на этот раз сообщая об СМС-ке.
– «Кира, я буду каждый день ждать тебя на нашем месте ровно в семь, как прежде».
Она прочла это и удивленно хмыкнула. Неужто Артем надеется, что она не выдержит и придет? Какая самоуверенность! Но он всегда был слишком уж уверен в себе. Когда-то, в далекие счастливые годы, это ей нравилось. Ей не приходилось бегать за билетами в кино или театр, заказывать столик в модном ресторане – все это он делал сам. Потому она и расслабилась, что привыкла к его заботе и опеке. Как маленькая наивная девочка, начала безоглядно ему доверять. И получила по заслугам. Никому нельзя верить, порой даже самой себе.
На следующий день во время обеденного перерыва, когда они всем отделом собрались в столовой за одним большим столом, Ольга Степановна внезапно сказала:
– Ты такая милая девочка, Кира, но уж больно замкнутая. Ничего о себе не говоришь, ни с кем не общаешься, улыбаешься редко, и взгляд у тебя такой…, – она цепко взглянула на сидевшую напротив сотрудницу, – сумрачный. Такое чувство, что у тебя в жизни все плохо. Может, мы можем тебе чем-то помочь?
Для Киры это оказалось неприятным открытием. Она-то была уверена, что ведет себя как все – открыто и дружелюбно, а получается, что она замкнутая и скрытная. Неужто на нее так подействовал разрыв с Артемом? Ведь раньше она такой не была.
– У меня все нормально, – заверила она заботливую начальницу. – Просто я еще не освоилась. Все вокруг непривычное, ответственность опять же… – и она замолкла, не зная, что еще сказать.
– Хорошо, – не стала лезть в ее душу Ольга Степановна. – Но если что-то нужно, не стесняйся, обращайся, любая из нас поможет. Правда, девочки? – и дамы вокруг дружно поддакнули.
Кира кивнула, не зная, как еще на это реагировать. Благодарить? Так вроде пока не за что. Они разошлись по своим рабочим местам, но Киру еще долго не отпускало чувство собственной ущербности.
После работы, избегая встречи с Артемом, поехала к родителям. Мама была уже дома, отец еще не вернулся из рейса, он работал машинистом на подъездных путях машиностроительного завода и периодически гонял состав в соседнюю область.
Мама обняла ее, попеняла, что так долго не была дома, и принялась кормить. Любимая творожная запеканка показалась Кире вкусной, как никогда. После сытного ужина жизнь превратилась во вполне привлекательную, если не заниматься ненужным психоанализом, и она рискнула спросить:
– Мам, а я что, стала угрюмой, да?
– И кто тебе это сказал? – вскинулась мать, готовясь защищать единственную дочурку. Сыновей она тоже очень любила, но те были больше привязаны к женам, чем к матери.
– Моя начальница. Она не так сказала, но смысл такой.
Мария Ивановна печально вздохнула и признала:
– Ты изменилась после отъезда Артема и сильно. Долго переживала, стала необщительной и грустной, но сейчас уже лучше. Ты пытаешься улыбаться, и в твоих глазах снова появился счастливый блеск, который я не видела уже очень давно.
Кира призадумалась. А не появился ли этот блеск после ее встречи с Артемом? Неужто к ней возвращается вкус к жизни только рядом с ним? Осознание этого болезненно царапнуло самолюбие, и она поспешила запрятать подальше эту неприятную мыслишку.
Ровно в семь пропела СМС-ка, и она с некоторым стыдом прочла:
– Жду, как и прежде. Хоть и не веришь, но люблю.
Подписи не было, но и без нее все было ясно. Кира приложила ладони к разгоревшимся щекам.
– Жарко у нас, да? Батареи горячущие, будто на северном полюсе живем, – посетовала мать. – И не убавить их в квартире, они в стенах. Можно бы прикрутить в подвале, но у верхних соседей малыши, они все равно пойдут и откроют. Вот и жаримся всем подъездом из-за двух квартир, которым холодно.
Разговор зашел о коммунальных платежах, о трудностях современной жизни, и домой Кира засобиралась уже в десять вечера. Вызвала такси, надеясь, что с Артемом ей столкнуться не доведется.
И в самом деле, не довелось. Но вместо удовлетворения внутри разразился самый натуральный раздрай – сердце спорило с рассудком. Это раздвоение личности было настолько странным и тревожным, что Кира легла спать, выпив предварительно коктейль из молока и коньяка, используемый ею как снотворное.
Но спалось все равно очень плохо. Она решила, что это из-за слишком малого количества коньяка. Нужно будет увеличить дозу, если она хочет спать нормально. Но, с другой стороны, так и спиться недолго.
На работу шла с больной головой. Ольга Степановна, посмотрев на ее бледное лицо с темными кругами под глазами, посоветовала выпить обезболивающую таблетку, но Кира отказалась. До обеда худо-бедно доработала, в обед съела в столовке горячий борщ со сметаной, и – о, чудо! – голова прошла. К вечеру она чувствовала себя уже достаточно сносно. Вопрос был один – куда идти сегодня вечером, чтоб избежать встречи с Артемом. Решила к Аське, заодно и за жизнь поболтать можно будет, давненько уже не видались.
Она напрасно ломала свою бедную голову. Нарушив все ее душеспасительные планы, Артем ждал ее в вестибюле. Увидев, сразу подошел к ней и с некоторой ироничностью поздоровался. Кира укоризненно посмотрела на охранника, пропустившего его в холл без проходилки. А ведь если кто-то из сотрудников забывает пропуск, приходится писать слезливую объяснительную, а для посторонних приказ директора, видимо, ничего не значит, и в контору можно пускать кого попало?!
Рядом с ней дорожными столбами застыли коллеги, заинтригованные появлением выставочного мужского экземпляра, поэтому пришлось сделать вид, что все так и должно быть, и корректно ответить на его «добрый вечер». Дамы тут же сделали охотничью стойку и просто ели его глазами, выясняя степень их близости.
Попрощавшись с ними, Кира вышла на улицу, нервно поправила пышный воротник и сердито спросила Артема:
– Зачем ты тут? И как узнал, где я работаю? Кто проговорился?
– И на какой вопрос мне отвечать? – он склонился к ней, чуть заметно усмехаясь твердыми губами. – Начну по порядку: я здесь, потому что хотел тебя увидеть. Стояние у памятника Пушкину себя не оправдало. А где ты работаешь, мне подсказали. Это не твои подруги, не переживай.
Это было сказано вовремя, Кира уже начала перебирать в уме имена подружек, гадая, кто мог ее так предательски заложить. Она же их всех просила ничего ему о ней не сообщать!
– Кто, если не они? – агрессивно спросила, не поверив ему.
Он смахнул с ее воротника пушинку, погладил его, наслаждаясь мягкостью и теплотой меха, и только тогда ответил:
– Если честно, то Генка. Тот парень, на День рождения которого мы и встретились в кафе. Он живет здесь неподалеку и как-то видел, как ты выходишь из этого здания. А уж остальное было делом техники.
– Какой техники? – продолжала придираться Кира, но Артем не ответил.
Он смотрел на нее и чувствовал всеобъемлющую нежность. Ему вовсе не хотелось говорить, а вот прижать ее к себе и постоять так хоть немножко хотелось неимоверно.
Ольга Степановна, не вытерпевшая загадочности ситуации, решила нарушить их тет-а-тет.
– Кирочка, ты не познакомишь нас со своим кавалером? – примкнувшие к ней Лариса и Катерина, самые любопытные из их отдела, энергично закивали, откровенно разглядывая Артема.
– Это, это… – Кире не хватало слов, чтоб описать свое отношение к стоявшему рядом нахалу.
– Я ее жених, – с улыбкой сообщил Артем, не давая ей обозначить свою версию происходящего.
Кира задохнулась от такого вопиющего нахальства, и не смогла его сразу пресечь, а потом стало слишком поздно.
– О… – Ольга Степановна аж пошатнулась от столь неожиданной вести. – Как я за вас рада! Кирочка – замечательный человек: умная, ответственная, отзывчивая… – начала она перечислять достоинства своей сотрудницы, будто профессиональная сваха.
– Она потрясающая, я это знаю, – серьезно сказал Артем, с нежностью глядя на покрасневшую от негодования Киру. – Но нам пора, извините.
Едва они отошли подальше, как Кира взорвалась:
– Что это за нелепые выдумки? Ты не мой жених и никогда им не был!
– И это мое серьезное упущение, – смиренно признал свою вину Артем. – Но во времена нашей дружбы я был слишком молод и глуп. Но сейчас я поумнел.
– Ко мне твоя умность никакого отношения не имеет! – Кира возмущенно вырвала у него руку и остановилась, агрессивно повернувшись к нему. – И оставь меня в покое, наконец!
Артем покачал головой.
– Не могу, Кира. Понимаешь, я был бы круглым дурнем, если б не попытался вернуть то, что между нами было. Я не понимал, что это и есть счастье. Ты же знаешь, что все познается в сравнении. И я не верю, что тебе тоже не жаль того, что было.
Она прерывисто вздохнула и покачала головой.
– Что толку жалеть о том, что вернуть невозможно?
– Почему невозможно? – ему хотелось схватить строптивицу за плечи и как следует потрясти, вытряхая из нее глупое упрямство, но он сдержался. Этот жест мог привести к еще большим проблемам, а не решить их недоразумения. – Это зависит только от нас.
Кира отвернулась, глядя на светившиеся окна стоявшей рядом высотки.
– Не верю я в примирения. Отношения хрупки, как стекло. Если разбились, склеить невозможно. Это только в любовных романах счастливые концы, в жизни я о них что-то не слыхала.
Артем снова взял ее под руку и повел дальше, приводя разумные, с его точки зрения, доводы о прощении, воссоединении и грядущем счастье. Кира молчала, скептически поджав кончики губ, что раздражало его больше всего. Ну почему, почему она не желает ему поверить? Ведь он говорит чистую правду!
Дойдя до кафе, завел ее внутрь.
– Давай посидим, поговорим. Тут уютно. Мне почему-то кажется, что ты частенько захаживала сюда после работы.
Подтверждая его слова, гардеробщик, еще крепкий седой мужчина в белой вышитой рубашке с цветным поясом, радушно ее приветствовал:
– Добрый вечер, Кирочка! Куда же вы запропали? Столько дней вас не видно! Мы без вас скучаем!
– Дела, дядя Миша, – вяло отговорилась она. – Некогда было.
Артем победно хмыкнул и пропустил ее вперед, в небольшой уютный зал. Заняв свое привычное место у окна, она приветливо улыбнулась поспешно подошедшей к ней официантке. После взаимного обмена приветствиями Кира сказала:
– Мне как всегда, – и перевела вопросительный взгляд на своего спутника.
– А мне меню, – потребовал Артем. – Я здесь не завсегдатай.
– Да просто попроси то, что повкуснее, только и всего, – неохотно посоветовала ему Кира и налила себе воды из стоявшей на столе бутылки минералки, смочить отчего-то пересохшее горло.
– Хорошо, – разумно согласился он с ней и обратился к ожидающей заказа официантке: – Мне чего повкуснее. И первое, и второе, на десерт парочку пирожных, чай покрепче с лимоном и мороженое фирменное, если есть. – На восклицание Киры: «Ого, какой аппетит!», насмешливо признался: – Я очень голоден, знаете ли.
Удивленная столь обильным заказом девушка убежала, прикидывая, чего бы принести, чтоб ублажить столь оголодавшего клиента, а Кира допила воду и, аккуратно поставив пустой стакан на белоснежную скатерть, демонстративно отвернулась от собеседника к окну.
– Тебе не интересно, почему я голоден? – Артем протянул было руку, чтоб повернуть к себе ее лицо, но тут же уронил обратно.
– А почему меня должно это интересовать? – ответила она вопросом на вопрос.
– Да, в самом деле, – уныло согласился он с ней. – Кто я тебе? Никто!
– Это точно! – она нехотя повернулась к нему, и он с сочувствием заметил тени у нее под глазами. При первой их встрече ничего подобного не было. Переживает из-за него, или это что-то другое?
– Как ты себя чувствуешь? – спросил прежде, чем понял, что этого делать не следовало.
– Нормально, – она посмотрела на него с неприятным подозрением. – С чего бы такая забота?
– Просто ты выглядишь… – он с трудом подобрал нейтральное слово: – уставшей. И мне тебя жаль.
– А это как раз из-за тебя. Поэтому нечего выражать фальшивое сочувствие.
– Из-за меня, – с нескрываемой надеждой повторил он. – Почему? Я же не мешаю тебе спать, к примеру. А ты явно не высыпаешься.
– Ты одним своим появлением мне нормально жить мешаешь, – жестко отрубила она и замолчала: к столику подошла официантка с полным подносом. Выставив на стол многочисленные тарелки, ушла, пожелав им приятного аппетита.
Артем забрал свои и принялся за еду, не чувствуя вкуса от накатившей обиды. Зря его сюда принесло. Жил бы себе спокойно в Питере, нашел бы со временем кого-нибудь. А то сидит здесь как на Голгофе, гадости выслушивает. И пусть он их частично заслужил, но сколько же можно?
Он исподволь посмотрел на отрешенное лицо Киры. Она медленно пила чай, отделяя вилкой по малюсенькому кусочку от стоящего перед ней пирожного. На него не смотрела, сосредоточив все свое внимание на тарелке.
Раздражение и на нее, и на себя глодало, но Артем старался смирить и его, и бунтующую гордость. Если он решил все начать сначала, то придется терпеть. Или бросить все и уехать? Если уж она настроена так непримиримо.
– Когда ты уезжаешь? – будто услышав его мысли, Кира резко подняла голову и перехватила его изучающий взгляд. – Тебе наверняка пора.
В нем все взбунтовалось.
– Могу хоть сегодня, если тебе так не терпится, – отрубил он. – Ты же не думаешь, что я у тебя в ногах валяться буду?
Она вздрогнула, как от удара, и прошипела:
– Я тебя не звала и не ждала. Ты тут по собственной воле, поэтому предъявлять мне какие-либо претензии не вправе.
Артем крепко сжал губы, чтоб не выругаться вслух. В груди все перемешалось – досада на себя, злость на ее глупое упрямство и растущее чувство безнадежности. Он не любил проигрывать, но придется признать, что ему и в этот раз не повезло. Залпом выпил стакан минералки, с трудом смиряя душившие его чувства.
Немного успокоившись, посмотрел на ее такое родное лицо, пусть сейчас нахмуренное и недовольное, понял, что никуда ему от Киры не деться. Придется набраться терпения, хотя эта достойная добродетель никогда не была его сильной стороной.
– Хорошо, уеду, раз ты так хочешь, – и он пристально посмотрел на нее, отмечая малейшие изменения ее мимики.
Не дрогнув, Кира кивнула и иронично похвалила:
– Дошло через тысячу лет? Лучше поздно, чем никогда. Хвалю. Молодец!
Но он заметил едва заметную печаль, проскочившую в ее взгляде, и на душе стало гораздо спокойнее. Он молча доел все, что заказал, дорога впереди предстояла довольно долгая, а кормили здесь вкусно. Расплатившись, проводил Киру до дома.
– Уезжаю, как ты и хотела. Счастливо оставаться. А это на прощанье! – он прижал ее к себе, как мечтал долгие месяцы без нее, и поцеловал. Крепко, до остановки дыхания. Оторвавшись, сипло выговорил: – Пока! – и стремительно, будто боясь передумать, сбежал.
Придя к себе, Кира включила телевизор и взяла в руки книгу. По первой программе шел какой-то эстрадный концерт, на котором певицы отличались друг от друга лишь обилием голого тела, а певцы экстравагантностью нарядов. Она на экран и не смотрела, ей нужен был лишь шедший фоном шум, тишина ее сейчас угнетала. Книга тоже служила лишь отвлечением, читать она была не способна.
Чувство непоправимой ошибки все росло, заставляя крепко сжимать ладони в кулаки и глубоко дышать, преодолевая подступившие к глазам слезы. Уговаривать себя, что все к лучшему, и не пыталась. Просто ждала, когда же стихнет боль. Но сердцебиение так и не унялось, даже после выпитой таблетки снотворного сердце билось как тряпка и болело.
На работе девчонки пристали к ней, расспрашивая, кто это был вчера, и в самом ли деле он ее жених. Пришлось сказать, что они давно расстались, и он просто шутил, вспоминая былые времена. Она думала, что сотрудницы разочаруются, но наоборот, две незамужних, как и она, девицы, тут же попросили ее с ним познакомить. Узнав, что он живет в Питере и уже уехал, скорчили недовольные рожицы, будто она им что-то пообещала и обманула.
Дни тянулись за днями, приближался Новый год. Кира чувствовала себя брошенной и нелюбимой, точь-в-точь, как три года назад. Все мысли были только об Артеме, и главной среди них была одна – как хорошо и спокойно она жила до его приезда! И для чего судьба так жестоко над ней подшутила, вновь сведя их вместе?
Глядя на нее, мама удрученно качала головой.
– Я так надеялась, что ты выправилась, все забыла. Твои глазки снова потускнели, дочка. Что у тебя стряслось?
Кира оправдывалась перенесенной болезнью, что было правдой, она целых три дня просидела дома на больничном из-за ОРВИ, потом пришлось несколько вечеров оставаться на работе до девяти часов, вводя в базу пропущенные за время отсутствия данные.
На Новый год поехала к родителям, где по традиции собрались все домашние. Стоявшая в углу на табуретке небольшая искусственная елочка была украшена племянниками, стол ломился от деликатесов, в комнатах звучал радостный гвалт, что-то оптимистично вещал включенный телевизор, но Кире было вовсе не до праздника.
С застывшей улыбкой она помогала маме выносить из кухни все новые блюда, слушала рассказы невесток о проказах племянников и даже смеялась в положенных местах, но внутри у нее все оцепенело. Порой ей даже казалось, что вместо сердца у нее кусок льда, такой в груди царил холод.
Но она не хотела возвращать Артема. К чему? Все равно ничего хорошего у них не выйдет, раз уж он так быстро смирился с ее отказом. За прошедший месяц наверняка уже встретил хорошую девушку. От этой мысли внутри все сжималось, во рту появлялся противный привкус желчи, но она упорно представляла себе эту вполне милую девушку, как он ее целует, ласкает, как та нежно ему отвечает, и они вполне счастливы.
Эта доморощенная психотерапия не помогала, забыть его не удавалось никак, а вот ревность доставала на все сто. В конце концов, Кира решила, что это мазохизм чистой воды и прекратила глупые попытки излечиться столь бездарным способом.
Прозвучали куранты, все принялись пить шампанское, загадывая желания. Кира шампанское пила, чтоб не привлекать к себе озабоченного внимания родных, но вот уже несколько лет после ухода Артема ничего не загадывала, помня, с каким вывертом исполнилось ее последнее новогоднее желание.
Ведь именно в год ухода Артема она загадала под бой курантов, чтоб он сделал ей предложение, и они поженились. Предложение-то он ей сделал, но вовсе не то, которое она ждала. И чем это все кончилось, всем известно.
Но в этот раз с последним ударом, уже допивая последний глоток, в голове внезапно вспыхнули слова: «пусть Артем вернется, и у нас все получится». Поразившись, подавилась и закашлялась. С ней так шутит подсознание? Не может быть, чтоб это и впрямь была ее осознанная мысль!
В час ночи все они, кроме малышни и приглядывающей за ними мамы, сходили на городскую эспланаду, полюбовались великолепным фейерверком, покатались на катушках и даже немного посмотрели праздничный концерт. Кире было жаль замерзающих артистов в нарядных костюмах, но радовало, что погода стояла почти теплая – минус десять без ветра, а могло бы быть и все сорок. Попрыгав пару часов в толпе и изрядно замерзнув, пошли домой, где продолжили встречу Нового года уже с европейскими странами.
Под утро все улеглись, но Кире не спалось. Во-первых, лечь можно было только на полу, чего она не хотела, во-вторых, нужно было убрать со стола, чтоб маме потом не пришлось бегать как ошпаренной, убирая и перемывая грязную посуду, одновременно снова накрывая на стол, потому что встанут все голодными, будто и не просидели почти до утра за новогодним пиршеством.
Убрав со стола и вымыв посуду, Кира взяла в руки смартфон. Ночью было не до прочтения сообщений, а сейчас стоило хотя бы прочесть, кто что прислал. Сама она приготовила поздравления заранее, а отправлял их по телефонам родных и знакомых уже таймер, настроенный на без десяти двенадцать.
Поздравления шли стандартные, пока она не дошла до букета роз под ярко украшенной елочкой и не прочла: «С Новым годом, моя Снегурочка! Надеюсь, для нас еще наступит весна!»
На глазах навернулись слезы, и она растроганно зашмыгала носом. Не заплакать ей помогла пришедшая на кухню проснувшаяся первой Мария Ивановна.
– Ты уже все прибрала? Вот молодец! Знала бы, так еще бы немного поспала. – На предложение дочери идти передохнуть отказалась: – сейчас уже малышня поднимется, надо хоть кашу сварить, а то им есть будет нечего.
К прибежавшим первыми на кухню детям вскоре подтянулись и взрослые, стол был накрыт заново, и пир продолжился. Не дожидаясь его окончания, Кира потихоньку попрощалась с мамой, и, отговорившись бессонной ночью, отправилась к себе. Транспорт ходил редко, поэтому пару остановок она прошла пешком, и села в догнавший ее автобус только на третьей.
С серого неба сыпал мягкий легкий снежок, утро выдалось спокойным, даже безмятежным, наверное, оттого, что на улицах было очень мало людей, все сидели по домам, кто продолжая праздновать, кто отсыпаясь после ударно проведенной ночи.
В голове у Киры после бессонной ночи стоял туман, поэтому она не сразу поняла, кто заступил ей дорогу. Но когда ее обняли и со словами: «с Новым годом, Снегурочка моя!» поцеловали, до нее дошло, кто это ведет себя так бесцеремонно.
От растерянности она не сопротивлялась, и Артем повел ее в дом, приговаривая:
– Ты меня извини, но я как цуцик замерз, тебя поджидаючи. Кстати, я видел тебя с семьей на эстакаде. Не стал подходить, поскольку не знал, какой меня ожидает прием. Когда-то я с твоими братьями был дружен, но с той поры много воды утекло.
У Киры что-то мелко дрожало внутри, и она, боясь, что голос ей откажет, предпочла промолчать. Пользуясь ее непротивлением, он поднялся на ее этаж, подождал, когда она откроет двери, и сделал шаг вперед, оставив ее позади.
– Это невежливо, признаю, – ответил он на ее укоризненный взгляд. – Просто не хочу получить дверью по носу. От тебя не знаешь, чего ждать.
Кира чувствовала себя комком ваты, неспособным на отпор. Решив хоть немного прийти в себя, отправилась на кухню, поставила чайник и, немного поколебавшись, достала растворимый кофе, с настоящим возиться было некогда.
Налила себе и нежданному гостю. Артем принял чашку с кофе и выспренне поблагодарил:
– Спасибо, ты спасаешь меня от морозной смерти!
Они выпили кофе, осторожно приглядываясь друг к другу, как боксеры на ринге. Кире хотелось многое ему высказать, но сил не было. Никаких.
– Я был не прав, – Артем поставил пустую чашку на стол и накрыл Кирины пальчики горячей ладонью. В ее голове мелькнула подозрительная мысль: «Не похоже, что он замерз», но тут же пропала от его последующих слов: – Я вел себя как лихой кавалерист, наскоком пытаясь прорвать твою оборону, когда нужна долгая и тщательная осада.
Она прищурилась, недоумевая, с чего это его вдруг потянуло на военную терминологию.
– Я снова буду за тобой ухаживать настойчиво и терпеливо, как делал когда-то. Надеюсь, правда, что этот сложный процесс не затянется на долгие годы.
Кира не нашла ничего лучшего, как неловко возразить:
– Ты же в Питере живешь…
– Да. Но начальство решило, что здесь нужно открыть филиал нашего производства. С моей подачи, признаю. И вот я здесь. Работы непочатый край. Буду рад, если ты мне поможешь. Нам как раз нужен дельный специалист.
Кира отрицательно помотала головой, и он с сожалением почесал кончик носа.
– Жаль. Но, если честно, я на это и не рассчитывал. Крепости, они такие. С наскока их не взять.
Сравнение с крепостью, которую нужно брать долгой осадой, и коробило, и смешило девушку. Но еще больше хотелось спать, кофе не помог. Она чувствовала – еще немного, и она заснет прямо здесь, за кухонным столом. Это понял и Артем.
Поднявшись, поцеловал ее в щеку и попрощался:
– Ладно, пойду, не стану искушать судьбу, не то опять рассердишься. Но вечером приду снова, сходим куда-нибудь. И не провожай меня, я сам захлопну дверь. Спи.
Но она все-таки вышла за ним в коридор, придерживаясь за стенки. Проверив, хорошо ли он прикрыл дверь, разделась и шлепнулась на диван, даже не приняв душ, что бывало с ней в самых крайних случаях. Но, прежде чем уснуть, ощутила порыв свежего весеннего ветра, поднимающий в душе волну настоящего счастья.
Уснула с улыбкой на губах, понимая, что в ее жизни все изменилось, и они с Артемом все-таки будут вместе. И как быстро это произойдет, зависит только от нее одной.
Конец
мои книги здесь