- Как ты меня нашла? – заметно нервничая, поглядывая во двор, Анфиса стояла у ворот, не пуская гостью.
- Люба дала адрес.
- Зачем приехала? Славку автобус переехал, - усмехнулась Анфиса своей глупой шутке. Тоня чуть в обморок не упала, посерела ещё больше, глаза помутились, она еле на ногах держалась. – Эй, ты чего? – подхватила её Фиса, отпустив калитку. - Этого не хватало! Сейчас соседи увидят, бог знает что подумают. Закинув тонкую руку Антонины на своё плечо Анфиса практически тащила гостью в дом.
- Фиса?! – удивился Артемий, - кто это?
- Не твоё дело, воды принеси, - она сбросила полуобмякшее тело Тони на диван. Арсений горестно фыркнул, опять его дорогая не в настроении, скрылся в другой комнате. – Эй, ты жива? – Анфиса дала пару лёгких пощёчин Тоне.
- Да, нормально.
- Ты чего? Я ж пошутила…
- Не переехал, а придавило, - и Тонечка жалобно застонала, - плохо закреплена была на домкрате машина, а Славик полез.
- Ну… дела! – громко выдохнула хозяйка, схватившись за голову, - прости, я не знала.
У Анфисы всё оборвалось внутри – конец её спокойной и красивой жизни.
- Я… я… я бы не приехала, - всхлипывала Тоня, - но у меня, у самой двое осталось. Куда мне Ваня? И по документам я ему никто. У него мать есть – ты.
- Подожди, подожди! – растирала виски Анфиса, - как так? Двоих наклепали? Вот так быстро… вы что каждый год?
Видя лицо несчастной Тони, Анфиса осознала, зачем она приехала. Тут ещё это старый припёрся со своей водой.
- Тёма! Не мешай нам! – крикнула жена на него.
- Да я… только воды, - пятился он обратно со стаканом.
- Да, да, я просила, - показала она на столик, закатив глаза, так она делала по ночам, когда голова болела. – Прости Тёмушка, это Тоня, ну… жена моего бывшего. Я тебе потом всё расскажу. Пойди закрой ворота, - выпроваживала она мужа.
Артемий ушёл. Анфиса почти так же, как, и Тоня свалилась на диван.
- Ванька где?
- Пока у меня.
- Там же живёте? Жили…
- Да.
- Да как же вы там помещались?
- Баб Вера два года назад умерла, комнату отписала Славке, назло сыну. Он не приехал даже на похороны, сами мы её, - вытирала глаза Тоня, - схоронили. Судиться с нами не стал. А потом мы поменялись с соседями за стеной, Слава всё делал. Кухоньку свою приделал, - чуть улыбнулась Тоня.
- Ну, дела…
- Анфис, не могу я ещё и Ваньку тянуть! Мне и так хоть в петлю лезь, хоть в деревню возвращайся.
- Не вздумай! А то и без этого угла останешься.
Помолчали женщины. Тоня тихонечко плакала, Анфиса не знала, куда руки деть, кусала ногти, натирала виски, достала сигареты из сумочки, но не закурила.
- Анфис, он твой сын.
- Да знаю я! Что думаешь, совсем я… - скривилась она.
Тоня ничего не думала, ей страшно думать, что будет дальше.
- Спасибо, что не привезла его сегодня.
Тоня вопросительно посмотрела на неё.
- Ну что вылупилась? Мужа мне надо подготовить к такому подарку. Он у меня видишь, какое ископаемое, - вытянула она губы в полоску, глядя в окно. – Детей не любит и не хочет.
- А мне никак, - схватила себя руками за тонкую шею Тоня, - я люблю Ваню, привязалась к нему. Сердце кровью обливается, но не потяну я!
- Да что ты ревёшь? Думаешь, я не понимаю. Спасибо и на том, что приглядели. Славку жалко, - уставилась в пол Анфиса, - никогда не жалела, а сейчас жалко.
Тоня ещё сильнее разревелась, а хозяйка глубоко задумалась: конец всему! Карьере, замужеству.
- Давай я на следующей неделе приеду за ним, - клянчила она.
- Нет, мне надо… Я ему никто.
- Да поняла я, - злилась Анфиса. Она залезла в сумку, достала свой модный кошелёк с портретом какой-то актрисы на лицевой стороне, открыла и достала всё, что в нём было. Не считая, передала Тоне. Та начала оказываться, там около двухсот рублей. - Не ломайся ты! Не тебе – детям, бери. Тебе тащить их всю жизнь, дай бог мужика нормального встретишь.
Дверь входная хлопнула, Анфиса затолкала деньги в сумку гостье.
- Спасибо. Но я всё рано не могу с Ванькой, - оправдывалась Тоня, - ему в школу скоро, а я по документам никто. Он тебя помнит, знает.
Артемий скользнул мимо них в неизвестном направлении, Анфиса оглядываясь дожидалась, когда же он исчезнет полностью. Жалела, что не его придавило, вместо Славки. Вот судьба-злодейка – такая глупая смерть.
- Помнит, как же, - усмехнулась она, - а то я не забыла, как он на меня смотрел тогда.
- Анфиса, он ребёнок, у него душа болела.
- Маленький он для души, - бросила она. – Ты давай это… не раскисай. Возвращайся, а я следом, - уставилась она на Тоню, - да не могу я вот так сорваться и лететь! У меня работа, муж. Давай, давай! – поднимала Анфиса гостью, уже выпроваживая. – Не теряй время. Я такси вызову, - побежала она к телефону.
- Не надо, - поднялась Антонина, поправляя своё простенькое платье, - ты приезжай, не бросай его.
- Я и не бросала, - откинула она недовольно трубку, - он с отцом был. Теперь мой черёд.
Не званную гостью она выпроводила, но вот как начать разговор с мужем..? Голова действительно разболелась, и ни одна таблетка не поможет. Вечером начала неприятный разговор с Артемием. Он молчал всё время время пока она не выложила свои мысли о совместном проживании. Сопел молча за ужином, уткнувшись в тарелку, вот где работала голова, вот где сейчас искрило, хоть бы вид подал, слово сказал.
На следующий день жена, открыв больничный, собиралась за сыном, Артемий топтался рядом, мешался, специально путался под ногами. Фиса ругать его начала:
- Что ты как тень бродишь! Под ногами мешаешься? Скажи уже что-нибудь.
- Я не смогу жить с чужим ребёнком в одном доме, - ровно, не волнуя около себя воздух, произнёс Артемий.
- Так, не чужой же, Тёмочка, - кинулась к нему ласкаться Анфиса, - мой! Тихий, скромный, очень воспитанный мальчик. Тоня о нём так отзывается.
- Нет Фисочка – это развод, - сложил он ладошки домиком перед собой.
- Да ты что?! Какой развод? Подожди Тёма, не торопись. Я заберу его вначале, а там придумаем. Зачем развод, меня только только в бухгалтерию перевели.
- Анфиса, я сразу говорил, - смотрел он на неё своими влажными сиротскими глазками, - мне не надо никаких детей – у меня возраст.
- С женой молодой кувыркаться ты не старый, а тут прям в деды себя записал. Погоди, вот приеду, а там разберёмся, - чмокнула она его в лысину. Застегнула маленький чемодан, и выпрямившись перед ним ласково попросила, - на вокзал отвезёшь жену? Или мне, как ничейной в автобусе трястись.
Муж слегка кивнул, будто боялся шею сломать и вышел во двор к машине.
- Вот старый хрен! – злилась Анфиса, глядя на него в окно. Специально долго не выходила, осматривалась на прощанье, вдруг возвращаться уже будет некуда, говорит же, - не примет.
Она выдохнула и бодро вышла из дома, супруг несколько раз уже посигналил ей с дороги. До вокзала ехали молча, Анфиса делала вид, что обиделась, Артемий всегда за рулём был особенно сосредоточен, лишний раз скорость даже на километр не превысит, всё только по правилам, будто сам их придумал и боялся показать другим дурной пример. На прощанье он даже не дал поцеловать себя в щёку:
- Ну что ты… - отодвинулся он, - люди же смотрят.
Анфиса так хлопнула дверью, выйдя из машины, Тёмушка аж подпрыгнул за рулём. Жена усмехнулась и скрылась в нескончаемом потоке людей. Опять вокзал, перрон, вагон плацкартный, пассажиры, - и они всё те же, не меняются. Не спалось Анфисе ни днём, ни ночью в поезде, страшно даже подумать, что будет по возвращении. Радовало, что квартирку с Артемием купили в кооперативе, всё не с голой ..опой останется в случае чего.
Дача. Но дача была куплена давно, ещё при первой жене, вдруг в нём благородство проснётся… - думала Анфиса, - или видеться захочет там. Гнала она от себя мысли о разводе, но, готовилась ко всему, случилось же со Славкой такое, так что загадывать нечего.
Пролетело всё перед глазами стремглав и дорога, и приезд в родной городишко, как добралась до общаги не запомнила, картинки менялись одна за одной. Опять этот тёмный подъезд, те же грязные окна, серая штукатурка – ничего не изменилось. Анфиса поднялась на этаж, как в прошлый раз её не встречали – забыли о такой. Жильцы наполовину обновились. Коридор перекрасили, лампы все горят – не так темно, как раньше. Анфиса немного растерялась, не ошиблась ли она домом. Но из-за знакомой двери с кастрюлькой в руках выбежала Тоня, очень спешила на кухню, будто ребёнка одного оставила в комнате.
Так и есть, один в кроватке, не спит, улюлюкает, ножками-ручками болтает. Анфиса тихонечко вошла, присела на стул у окна, там обычно Славик сидел, таким она его запомнила.
Тоня вернулась быстро, запыхавшаяся, уже без кастрюльки, взглянула на Анфису с облегчением, улыбнулась.
- Приехала.
Анфиса кивнула.
- А я думала, бросишь. Присмотри за моим, пожалуйста, - спохватилась она и полезла в холодильник, новый, но на старом месте, больше просто некуда его тут ставить. Не дождавшись ответа, Тоня убежала с пакетом молока в руках.
Анфиса старалась не шевелиться, чтобы малыш в ползунках её не заметил. А Тони всё нет… Он начал капризничать, потом орать, да так громко, будто сирену включили. Пришлось взять его на руки. Анфиса держала его, вытянув руки перед собой, боялась описает, а ребёнку нравилось болтаться на весу – он улыбался. Анфиса, что-то спрашивала у него, говорила и говорила только бы он не орал, ребёнку нравился грубоватый, недружелюбный голос тёти.
Тоня вернулась с кастрюлькой в руках. Поставила на стол, подхватила малыша.
- Спасибо, выручила, - качала она мальчика на руках.
Анфиса пожала плечами: ей нетрудно.
Тоня набрала в бутылочку кашу, кажется, манную, положила малыша в кроватку, дала бутылочку, и сама присела, наконец. В комнате почти ничего не изменилось, две кроватки детские стояли вдоль стен, одна полуторка и дверь в стене, по-видимому, в ту самую комнату, которую они обменяли.
- Там у нас ещё одна комната, - кивнула Тоня на дверь, видя, взгляд Анфисы.
- Я поняла, - равнодушно ответила она, - а где остальные дети?
- Мой старший в садике. Ваня на секции.
- Спортсмен?
- Шахматист.
- Похвально такой маленький и умный, - усмехнулась Анфиса.
- Он не маленький, ему скоро семь. Секция в соседнем дворе, его воспитатель в садике рекомендовала. Хвалят на занятиях. Они с отцом часто играли, - глаза Антонины опять увлажнились. Болит ещё.
Анфиса осматривалась, на стене фотография ребёнка в студии с телефонной трубкой в руке.
- Это Ваня, в прошлом году, - Тоня поднялась и сняла рамку со стены, передала Анфисе. Мама посмотрела на сына и отложила рамку на стол. – Бери, это тебе у тебя ведь нету.
- Да зачем…
- Ты же не видела, как он рос.
- Что я там не видела? До трёх лет он со мной был, я помню.
- Так ему почти семь.
- Ладно, - недовольно ответила Анфиса, достала карточку из рамы и сунула себе в сумочку.
- Я тебе ещё покажу, - Тоня кинулась искать альбомы в ящике под кроватью, но выдвинув его, расплакалась и толкнула обратно.
- Славка?
- Ага! И выписки, и в саду, и у матери в деревне, везде с ним.
- Да не реви ты! Работаешь?
- Куда там? – кивнула Тоня за засыпающего мальчика, - ясли переполнены. Пока помощь приходит с работы мужа, родители помогают из деревни, справляемся. Ваня! Ваня - мой главный помощник, - улыбнулась Тоня.
- Понятно. Ну… ты если что обращайся ко мне, я помогу, денег там или что-то ещё…
- Анфиса, я не могу его оставить, - перебила её Тоня, решив, что мать хочет заплатить ей, как няне.
- Ещё 100 раз скажи! Я поняла, затем и приехала, просто по-человечески сказала.
Дверь тихо приоткрылась, вошёл худенький белокурый мальчик, в рубашке с короткими рукавами, заправленная в тёмно-синие шорты, в мятых сандалиях с вырезанной дыркой для пальцев. Поздоровался со всеми и присев на одно колено, начал расстёгивать сандалии.
- Ваня привет, - громко сказала мама.
- Здравствуйте, - поднял он голову.
- Ваня, это твоя мама, - сказала Тоня.
- Понятно, - чётко ответил ребёнок.
- Ну?! – поднялась со стула Анфиса, - как дела на шахматах? Всех обыграл? – она пыталась быть любезной, спокойной, надо же что-то говорить.
- Я только учусь, - он отставил в уголок свою обувь и тихо, но достаточно уверенно прошёл в комнату к столу.
- Меня научишь?
- Нет – я только учусь! – так по-взрослому чётко и правильно отвечал ребёнок.
- Ну хорошо, научишь другому.
- Вань, вы бы пошли в другую комнату, поговорили? – виновато смотрела на него тётя Тоня.
- Зачем? Вещи мы собрали, можно ехать.
- Ишь ты какой, - горделиво улыбнулась Анфиса, - характерный, не слюнявый, весь в мать! А вещей много?
- Нет, одна сумка, - ответил он, глядя в упор на маму.
- Ну как же так? – волновалась Тоня, - не поговоривши, ничего не зная…
- Я знаю. Папа мне говорил и ты, - он с уважением смотрел на маму Тоню.
- Поезд только ночью, есть время, - сказала Анфиса, подойдя ближе, - а выбора нет, нам придется разговаривать.
- Ну если так, давайте поговорим.
Мальчик присел на край кровати, осторожно не сминая покрывала, положил руки на голые коленки и приготовился отвечать, как в школе, ему не хватало строгих очков, таким важным он казался, даже не улыбался.
Мама Тоня вдруг всполошилась.
- Ой, вы тут сами, а я побегу за младшим. Присмотришь, если что за маленьким? – умоляюще смотрела она на Анфису.
- Я присмотрю, - ответил Иван, не двигаясь с места.
Ну, Славка! Воспитал, - подумала Анфиса, глядя на «железного» мальчика, - такому сразу в армию… Тут её осенило, она схватилась за эту мысль и чуть расслабилась, улыбка другая на лице появилась приветливая, добрая. Игрушки начала доставать из сумки, чтобы хоть немного этого ребёнка смягчить.
Но ребёнок не из таких! Хороший же подарочек оставил бывший муж Анфисе. Он не произнёс лишнего слова, только отвечал на вопросы о себе.
- Ну а обо мне? Обо мне тебе неинтересно? – спрашивала Анфиса.
- Я всё о вас знаю – папа рассказывал.
- Представляю, - усмехнулась она.
- Он очень хорошо о вас отзывался, говорил, работа у вас серьёзная.
- Что ты всё «вы», «вас», обращайся ко мне на «ты»! Или просто мама.
Мальчик поднял свои дивные глаза на неё, казалось, он никогда не скажет ей этого слова.
- Хорошо, ма-ма, - раздельно, будто заучил наизусть, сказал он.
Анфиса начала рассказывать про большой город, про завод на котором работает, по мужа, дом, машину, дачу, квартиру. Она будто отчитывалась перед ним, подбивала баланс за годы отсутствия – только плюсы! У неё не может быть минусов.
- Ну? Понял, где придётся теперь жить?
- Да, - ответил Ваня и оторвался, наконец, от кровати – урок окончен, можно встать, да и братишка в кроватке начал вертеться. Он подошёл и покачал немного кроватку. – А к маме Тоне вы будете меня отпускать?
- Буду. Она же добрая. Позовёт, отпущу.
И вот она первая тёплая улыбка ребёнка, её сыночка.
Они уехали ночью. Ваня вёл себя прилежно, просто идеально. Маму нахваливали соседи по купе:
- Чудесный, благовоспитанный ребёнок! Вот что значит любящая мама.
Анфиса отмалчивалась, Ваня, если не спал, смотрел в окно, читал детский журнал, играл сам с собою в шахматы.
Мама посматривала на него: да, замечательный ребёнок, но, что ей теперь с ним делать...
продолжение _________________________
Моя книга "У меня так никогда не будет" на: Литрес Amazon WB Оzon . Печатная версия по предзаказу на Ридеро