Рояли Fazioli в мире классической музыки – как Ferrari в мире гоночных автомобилей: непревзойденная вершина итальянской эстетики и качества. Паоло Фациоли, человек, придумавший эти рояли и давший им свое имя, недавно побывал в Азербайджане, а на его производстве в предгорьях Альп прямо сейчас рождаются два инструмента, которые совсем скоро приедут в Баку.
Первым делом подмечаю, как на фабрике приветствуют Паоло Фациоли. В Италии, как известно, уважительное обращение к мужчине – «синьор». Есть еще более уважительное – dottore, «доктор» (может относиться как к медикам и докторам наук, так и к другим профессионалам высокого класса). Паоло Фациоли на своей фабрике для всех без исключения – ingegnere, «инженер». Один пожилой мастер называет его «синьор инженер», выказывая тем самым запредельную степень уважения.
История роялей Fazioli началась, когда Паоло, с детства занимавшийся музыкой и окончивший музыкальную академию Санта-Чечилия, поступил в Римский университет на факультет инженерии. Его родители управляли большим мебельным производством, и по умолчанию предполагалось, что все сыновья продолжат семейное дело. Паоло, конечно, тоже. Сначала он стал руководителем отдела планирования на фабрике в Риме, затем – на фабрике в Турине. Было еще одно маленькое производство, специализировавшееся на деревянной мебели, на севере Италии, в городке Сачиле. И когда Паоло впервые озвучил желание сконструировать рояль, на семейном совете решили выделить уголок для экспериментов именно там.
----------------
БАКУ: Дипломированный инженер и профессиональный пианист, реализовавший мечту о производстве роялей выдающегося звучания и качества. Что вдохновило вас на эту идею?
ПАОЛО ФАЦИОЛИ: Я хотел создать новую реальность – итальянский рояль, которого до того не существовало. Рояли были немецкими, при том что инструмент изобрели мы! Точнее, Бартоломео Кристофори в XVIII веке. Еще когда я был студентом, у меня появилась мысль, что миру не хватает итальянского рояля. Изначальная идея заключалась именно в том, чтобы создать оригинальный инструмент, отличный от немецких, не копирующий ни один уже существующий. Рояль очень высокого качества со своими характеристиками и особенностями. Я пересмотрел устройство инструмента именно с точки зрения механики, попытался улучшить многие аспекты конструкции (и продолжаю это делать). Мне хотелось создать такой рояль – и, думаю, удалось.
----------------
Безусловно! Сегодня созданная мастером реальность выглядит так. Альпийские предгорья начинаются сразу за Сачиле, который за его мостики и палаццо в венецианском стиле называют «садом Венеции». С утра в горах, скрывая вершины, отдыхает грузная, готовая рассыпаться снегом туча. На месте бывшего мебельного производства теперь огромный – роялям нужно много пространства – современный ангар, украшенный узнаваемым логотипом Fazioli. У горожан считается особой честью получить приглашение сюда.
Синьор инженер встречает у входа. Мы проходим по коридору, украшенному фотографиями родившихся в этих стенах роялей: вот они на сценах театров «Ла Фениче» в Венеции, «Ла Скала» в Милане, Palazzo Liechtenstein в Вене; вот алый рояль, под крышкой которого по просьбе заказчика из Китая спрятана копия картины Каналетто; вот рояль-инсталляция, на поверхности которого установлено 400 маленьких зеркалец; вот рояль, заказанный архитектором Кэнго Кумой для атриума небоскреба в Канаде…
Помощница Паоло Фациоли приглашает нас для разговора в библиотеку. Мы садимся за стол, черная лакированная столешница подозрительно напоминает крышку рояля – но тут я спрашиваю, можно ли одним глазком взглянуть на производство.
«Вам правда интересно, как делают рояли? – вдруг расцветает синьор инженер. – Тогда пойдемте прямо сейчас!» Помощница вдогонку кричит: «Инженер, помните, у вас всего час!» В ответ он отмахивается. Дальнейшая наша беседа происходит в декорациях фабрики.
Как рояль начинается с дерева, так мастерская начинается со стеллажей досок. Внешний футор – остов корпуса – делается из африканского махагони, внутренний – из канадского клена. Звучащая резонансная дека – из красной березы из долины Валь-ди-Фьемме в Доломитовых Альпах (тут неподалеку). Каждое дерево, попадающее в эти стены, должно быть безупречным: без единого узелка, без намека на дефект.
В следующем зале начинается долгий путь превращения. Первым делом доску закрепляют в прессе с помощью тисков и хомутов, чтобы она приняла узнаваемую форму рояля, – на это уходит около шести месяцев. Вообще, рояль – предмет не быстрый в производстве: на каждом этапе материал должен отдыхать, отходить от стресса, дозревать, не говоря о последующих тонкостях изготовления и настройки сложнейшего организма. На создание инструмента уходит примерно год.
----------------
БАКУ: 42-летняя история компании Fazioli – это непрерывная череда успехов, будь то международные конкурсы, продажа роялей престижным театрам мира или тесное сотрудничество со знаменитыми артистами. В чем, по-вашему, секрет успеха бренда?
П.Ф.: Музыканты находят в наших роялях что-то другое: наконец-то инструмент с новым звучанием! Их тянет попробовать, и некоторые, как Анджела Хьюитт или Борис Гильтбург, влюбляются навсегда.
БАКУ: В чем отличительные особенности ваших роялей, уникальность их звучания?
П.Ф.: Трудно описать звук прилагательным, но пианист слышит, что наше звучание отличается от классического. Оно похоже на бельканто, на оперный звук. Менее тяжелое, если сравнивать с немецким, более рафинированное, позволяет создавать больше оттенков, тонких нюансов.
----------------
Дальше мастера работают над резонансными деками. Паоло Фациоли показывает контрфорсы – неприметные бруски, скрепляющие деку: через них пройдут струны, и колебания будут передаваться резонансной деке, усиливая звучание. Каждый контрфорс сделан из трех пород дерева. К слову о нюансах: инженер рассказывает о сопротивлении ели, граба и бука, заодно показывает священное японское дерево эноки для рояля, который отправится в Японию, и тончайшие полосы из сердцевины индонезийского эбенового дерева. Вокруг сосредоточенно трудятся над корпусами будущих инструментов – в основном молодые мастера.
----------------
БАКУ: Когда человек приходит к вам на работу, он уже должен знать что-нибудь о роялях?
П.Ф.: Нет, у нас всё по старинке: профессию узнают руками, молодые перенимают знание у опытных мастеров. В Италии нет институций, где учат на фортепианных мастеров. Так и я учился своему делу у ремесленников старшего поколения, проводя здесь каждый божий день, а теперь я тут самый старый.
БАКУ: Вас здесь часто можно застать?
П.Ф.: Я много путешествую, но сейчас в разъездах меня всё чаще подменяет сын. Он занимается всей коммерческой частью компании, я же отвечаю в основном за производство. Если может поехать он, для меня это всегда лучше – я больше времени проведу в мастерских. Но сейчас его нет, извините. (Инженер достает из кармана звонящий телефон и смотрит на входящий номер.) Он поехал в роддом, сегодня должна родиться моя первая внучка!
БАКУ: Недавно вы впервые посетили Азербайджан, побывали на показе покорившего мир балета «Легенда о любви» выдающегося азербайджанского композитора Арифа Меликова. Символично, что дата визита совпала с Днем национальной музыки. Какие впечатления произвели на вас национальная музыка, культура и Азербайджан в целом?
П.Ф.: Эта история началась еще до ковида. В 2019 году наш агент в Дубае пригласила на фабрику нескольких представителей из Азербайджана – директора консерватории, пианистов, которые приехали с намерением выбрать инструмент для Бакинской консерватории. Кстати, вы знали, что в Баку одна консерватория – для национальной музыки, мугама, а другая – для западной? Так вот, мы очень хорошо провели тогда время, и я должен был вскоре отправиться с ответным визитом, но началась пандемия, всё отменилось, забылось.
И вот в сентябре меня внезапно пригласили в Баку по случаю премьеры балета «Легенда о любви». К слову сказать, я совершенно не был знаком с национальной музыкой Азербайджана. И был потрясен, узнав, что балет, написанный так давно, восстановили на сцене. Возродить его – это же огромная работа! Я прилетел в Баку буквально на три дня. Город, конечно, очень красив. Вечером мы гуляли по центру – и это было как огромный ресторан под открытым небом. Азербайджанцы очень сердечные, гостеприимнейшие люди с большой фантазией и идеями. Сама атмосфера радости и покоя, которой дышишь в городе, дает это понять.
БАКУ: Бренд Fazioli дает возможность находить новых друзей и расширять сотрудничество по всему миру. Зародилась ли у вас после посещения Азербайджана, где, кстати, есть несколько эксклюзивных моделей ваших роялей, идея нового проекта в этой стране?
П.Ф.: Сейчас в Азербайджане два наших рояля. Один – M. Liminal – стоит в лобби отеля Fairmont, в одной из Башен огня, на нем иногда играет музыкант. Другой – в частном доме. Но вскоре, надеюсь, два новых инструмента поедут в консерваторию, и по случаю их прибытия можно будет организовать что-нибудь интересное – серию концертов или фестиваль.
БАКУ: Приедете еще раз?
П.Ф.: С удовольствием!
БАКУ: А где сейчас эти инструменты?
П.Ф.: Где-то здесь…
----------------
Синьор инженер обводит рукой огромный зал, где стоят десятки роялей разной степени готовности: кабинетные и салонные, концертные большие и малые, а также самые большие в мире – более трех метров в длину! – Gran Coda, придуманные Fazioli. У каждого инструмента уже есть владелец и адрес, по которому он поедет: их делают на заказ.
После того как каркас готов, внутри рояля устанавливают чугунную раму, миссия которой – обеспечивать устойчивость и выдерживать напряжение струн («Струны создают нагрузку примерно 80 килограммов; если умножить на их количество – 230, получается общая нагрузка около 20 тонн»). Мы проходим через залы, где инструменты покрывают лаком, снаряжают позолоченными креплениями, устанавливают клавиатуру. В первые годы, когда фабрика выпускала всего два рояля в месяц, клавиши делались из слоновой кости; теперь в Италии это запрещено, но клавиши из смеси смол и керамики, как ни странно, в работе показывают себя даже лучше.
Наконец инструмент готов к установке струн. В этом зале тихо, звучат только отдельные ноты, будто капли дождя. Настройщики внимательно слушают их, регулируют натяжение, калибруют высоту молоточков. Мы заглядываем в раскрытый рояль, инженер показывает мне на маленькую часть струны, натянутую между мостом и чугунной рамой, и объясняет, что при игре этот фрагмент не напрягается, но если он хорошо настроен по отношению к основной струне, то вибрирует «из симпатии», таким образом обогащая звук. «Так делаем только мы, – не без гордости говорит он. – Одно из наших ноу-хау: многие пытались скопировать, но никому пока не удалось».
Вид раскрытой «грудной клетки» рояля с сотнями соединяющихся капилляров-струн производит огромное впечатление: поражает не только сложнейшее устройство механизма, но и то, что он создается практически полностью вручную. Я вспоминаю, как часто сравнивают рояли Fazioli со знаменитыми итальянскими спортивными машинами. Даже сам Паоло Фациоли для иллюстративности не раз использует это сравнение – например, рассказывая о том, что к роялям Fazioli нужно приспособиться: «Это как водить одну спортивную машину, а затем пересесть на машину другой марки: естественно, она будет вести себя по-другому, у нее будет иной отклик». Или об участии в конкурсах пианистов: оказывается, Fazioli, как и другие бренды роялей, отправляют свои инструменты на главные конкурсы с надеждой на то, что участники выберут именно их.
----------------
БАКУ: Рояль устроен сложнее, чем автомобиль?
П.Ф.: Иначе. Характеристики автомобиля – скорость, разгон – можно измерить, это физические параметры. Результат «работы» рояля – звук. Да, есть системы, способные анализировать высоту тона, частоту, тембр, длительность звука, его затухание, но результаты на бумаге сложно коррелируют с живым звучанием.
БАКУ: Звук – это немного магия?
П.Ф.: Совершенно верно.
----------------
Над нами вдруг плывет музыка – она здесь вместо гудка на обед. Рабочие места пустеют. Из последнего цеха фабрики (все они соединены между собой, как в гигантском лабиринте) мы попадаем в концертный зал – да, конечно, именно так триумфально и должен заканчиваться путь инструмента! На сцене стоят четыре великолепных черных рояля, приготовленных для прослушивания, – сегодня тут ждут гостей из консерватории Граца. Концертный холл Fazioli – одна из самых востребованных концертных площадок в этой части Италии. Несколько раз в месяц здесь проходят концерты всемирно известных пианистов (16 февраля, например, будет играть великая Элисо Вирсаладзе).
Напоследок интересуюсь у Паоло Фациоли, чем современные инструменты отличаются от исторических, есть ли среди нынешних роялей «Страдивари» и станут ли таковыми в будущем Fazioli. «Это немного разные вещи, – задумывается Паоло. – Смычковые, конечно, тоже струнные инструменты, но звук извлекает тот, кто играет, его создает музыкант. Для талантливого исполнения обязательно нужен талантливый исполнитель. Рояль – другое дело, звук в нем уже заложен, подготовлен. Струны в скрипках и виолончелях не подвергаются такой большой нагрузке, поэтому инструменты живут долго, до 300 лет. Жизнь рояля всегда была короче, чем у скрипки. Но идет эволюция, сегодня у нас есть возможность создавать инструменты с гораздо большей точностью. Современные инструменты определенно будут жить дольше и звучать лучше».
Читайте еще:
Возвращение «Легенды»: культовый балет снова на бакинской сцене – интервью с постановщиками
Аромат гирканского леса: о парфюме Lankaran Forest и его создательнице Марии Кандиде Джентиле
Текст: Елена Голованова
Фото: Фонд Гейдара Алиева; Пресс-служба компании Fazioli