Глава XL. Первая прогулка в немецкий город
Однажды, примерно в июле 2004 года, когда молодые люди уж в полной мере жили как муж и жена, Екатерина обратилась с лукавым вопросом:
- Послушай, Георгий, можно ли мне как-нибудь съездить с тобой за очередными покупками? Мне так скуча́ется по городскому обществу и так захотелось немного развеяться, что нет никакого спасу. Сам посуди, я скоро здесь совсем одичаю.
Не смея возлюбленной женщине ни в чём отказать, Бестужев всё же попытался призвать её к практической осмотрительности:
- Хотя я ничего не имею против, но твой выход в люди может оказаться опасным, если не напрочь губительным. Нам пока неизвестно, где именно находится озлобленный подонок Туркаев? По-моему, он не просто нас ищет, а роет, ублюдок поганый, землю. Никто не может предполагать, какими связями он обладает в Германии, а у тебя, извини, внешность… очень уж примечательная.
- Ну, пожа-а-алуйста, - нежным голосом промурлыкала Катя, не выказывая и лёгкой тени смущения; она сделалась воистину умилённой и подвернула лишь здоровую часть лица.
Тому ничего другого не оставалось, как смиренно ответить:
- Хорошо, уговорила – завтра поедем. Однако, сделай милость, напудрись-ка посильнее.
- Я и сама хотела предложить практически то же самое, - засияв не хуже июньского солнца, воспрянула обрадованная особа, вмиг сделавшаяся игриво повеселевшей.
На следующий день Вернер с раннего утра приводила себя в порядок; она готовилась к первой прогулке настолько скрупулёзно, добросовестно, тщательно, насколько пыталась придать себе прежний, изумительно очаровательный, вид. Впрочем, как бы она не старалась и сколько б не наложила тональной пудры, всё равно не сумела скрыть жутких ожоговых шрамов, что изуродовали милое, красивое в прошлом, лицо. К девяти часам, посчитав, что лучше уже не получится, беглянка спустилась вниз и, счастливая, молвила:
- Я готова – теперь можно ехать?
Специальный агент ФСБ внимательно её осмотрел, а увидев, что ужасное уродство скрасить так и не удалось, печально покачал поникшей головушкой (но, делать нечего, раз обещал!..), мысленно приготовился к любым неожиданностям и простодушно ответил:
- Что ж, тогда выдвигаемся.
Они спустились в подвальное помещение, оборудованное под мастерскую-гараж, завели неновый автомобиль, доставшийся со съёмным жилищем, и по тайной дороге, что расположена сзади и что следует через ближайшую лесную посадку, выбрались на основную заасфальтированную автодорогу, что заканчивается с передней части их двухэтажного дома. Екатерина выглядела счастливой, ну! просто невероятно. Вдыхая бодрящий воздух, она радовалась как малолетний ребёнок и ничуть тот эмоциональный восторг не скрывала.
- Как же прекрасно проехаться по летнему лесу, - заразительно смеясь, щебетала она с особой, шаловливо радостной, интонацией, - да вместе с любящим человеком.
Хотите верьте, хотите нет, но Георгию её игривое обращение льстило. Как мартовский кот, расплывался он в блаженной улыбке и разговаривал точь-в-точь в аналогичной манере:
- Взаимно полностью! Никогда ещё не удовлетворялся я собственным положением, личной судьбой, так, как происходит, к примеру, сейчас.
Дополнительного движения на загородной дороге не было, потому, наверное, что вела она к единственному лесному домику. Поэтому ехали они расслабленно, периодически отвлекаясь от встречного направления. Наслаждаясь желанным обществом, счастливый резидент с печалью осознавал, что путь их проходит практически незаметно.
Ни долго ни коротко приблизились к городской окраине. Не углубляясь в центральную часть, искушённый водитель направился к местной торговой лавке, находившейся как раз на северо-восточном заезде. Специальный агент специально выбрал непривлекательное, в чём-то убогое, захолустье, чтоб, сохраняя о́бразное инкогнито, затовариваться продуктовым набором, хозяйственными принадлежностями и бытовыми предметами. Само торговое заведение представлялось серым продолговатым зданием, спереди украшенным светлыми большими витринами; внутри находились не только пищевые товары, но и первостепенная домашняя утварь, гигиенические принадлежности, подсобные инструменты. Удобнее места, где можно спокойненько отовариваться, не привлекая повышенного внимания, найти навряд ли бы получилось.
Бесту́жев давно познакомился, а заодно и подружился с германским владельцем. Не выделяясь высоким ростом, полноватый продавец достиг пятидесятитрёхлетнего возраста; внушительная комплекция не мешала выглядеть живым, энергичным, излишне подвижным (про таких говорят: он в курсе всех последних событий); серо-коричневые глаза казались истинно деловыми, способными всучить любую продукцию; мясистые губы смотрелись сальными и постоянно причмокивали; короткая, частично поседевшая стрижка поблёскивала непривлекательным по́том и походила на ощетинившегося к защите недовольного ёжика. Одеяние типичного немца состояло из следующих предметов: серой невзрачной рубашки с короткими рукавами, клетчатых, слегка удлинённых шорт, свободных сандалий. Имя ему досталось Ю́ргена Ма́йера.
Когда загородные покупатели, проживавшие в уединённом домишке, очутились внутри просторного магазина, он, как полагается по заведённой традиции, вежливо поздоровался:
- Приветствую тебя, Жорж! Кто это с тобой – неужели супруга?
- Пока ещё нет, - охотно поддерживая дружескую беседу, простодушно ответил немного смутившийся резидент, - но очень хочу надеяться, что в скором времени непременно станет.
- Разве существуют какие сомнения? - лукаво прищуриваясь, промолвил добросердечный торговец.
- Неясности двоякие есть всегда. Женщины – существа непредсказуемые, и никак не предугадаешь, что именно, в следующую минуту, взбредёт в их неуёмные головы.
- Что верно, то верно, - согласился разговорчивый Майер.
Хотя и говорили они по-немецки, но Катерина (очевидно понимая, что затрагивается её отнюдь не скромненькая особа?) вся расцвела и, кокетливо улыбаясь, демонстрировала Юргену не обезображенную сторону прекрасной мордашки. Поступала она так вовсе не потому, что претендовала на льстивые комплименты, естественно поступавшие от владельца уединенного магазина, а скорее потому, что ей нестерпимо хотелось нравиться, показывая, каким бесценным сокровищем обладает влюблённый в неё симпатичный мужчина. Никакие другие мысли не заполняли благодарную голову; она была Георгию настолько признательна (что он вызволил её из истинно кромешного ада), насколько давно уже к нему прикипела всем безраздельно любившим сердцем. Бывшая проститутка (развратная девка!), она совсем не представляла себя в жизни иной, проходившей вдали от дорогого избранника, в чём-то невероятно сильного, а где-то и самого простодушного.
Разглядывая восхитительные формы и демонстрируемую здоровую половину лица, угодливый лавочник лукаво заметил:
- Какая очаровательная, невероятно прекрасная, девушка – где, интересно, ты смог такую найти?
- В России… а то где же ещё находятся столь удивительные красавицы?! - пытаясь быть гордым за далёкую Родину, совершенно серьёзно ответил Бестужев.
Закупившись необходимыми принадлежностями, щедрые покупатели закончили первое совместное посещение бакалейной лавки. Едва они вышли на улицу, Екатерина, молитвенно сложила милые руки и с вожделением попросила:
- Жорж, - быстренько переняла она немецкую манеру общения, - дай мне чуть-чуть порулить, немножечко прокатиться – ну, пожа-а-алуйста?
Георгий хорошо понимал всю нецелесообразность пустого каприза; но если посмотреть с другой стороны, то молодая женщина действительно просидела полгода в ограниченном, напрочь уединённом, пространстве и совсем не видела вольного света. Между прочим, от сплошного однообразия с ума сойдёт любая, и даже натренированная, натура, какой Вернер, к сожалению, не являлась. Немного поразмыслив, специальный агент ФСБ не увидел в маршрутном отклонении маршрута ничего особо предосудительного, сильно опасного, и одобрительно заключил:
- Хорошо, только, гляди, не сильно гарцуй и с топливными газа́ми особенно не усердствуй.
- Я буду сама предельная аккуратность, - захлопав в радостные ладоши, проворковала безраздельно счастливая горе-затейница.
В следующую секунду, не замедлив воспользоваться предложенным разрешением, она уж проследовала к их старой машине, устроилась за рулевым управлением, и оставшуюся часть дня влюблённые молодые люди колесили по германскому городку Вюнсдорф; они любовались, как им обоим казалось, его нескончаемыми красотами. Глядя на Ветрову, становилось вполне очевидно, что она всецело довольна (просто невероятно!) и в полной мере наслаждается коротеньким развлечением, позволяющим ей хоть немного развеяться – скинуть накопленный негатив, моральную напряжённость.
- Как же я сейчас счастлива! - неоднократно восхищалась она в период своеобразной экскурсии, организованной, кстати, ею самой же. - Так и хочется прожить здесь всю остальную жизнь.
- Желание нормальное, вот, правда, осуществить его навряд ли получится, - возвратил Бестужев к серой действительности, высказав сухое, но закономерное заключение, - федеральное руководство не станет вечно снабжать расходной валютой; а у меня, так получилось, личных накоплений не возыме́лось. Волей-неволей придётся рано или поздно возвращаться в Россию, а там нам предстоит повстречаться с одним омерзительным типом, готовящим встречу совсем не тёплую, радостную, а наоборот смертельную, сверх меры горячую.
- Умеешь ты всё испортить! - игриво обозначая надутые губки, парировала Екатерина ответное замечание, ей неприятное, зато справедливое. - Хорошо бы раз и навсегда перечеркнуть всю прошлую жизнь и никогда к ней больше не возвращаться.
- Предложенный расклад возможен в одном, единственном, случае, - заверил расчётливый резидент, озадачившись задумчивым видом, - если господин Туркаев примет волевое решение досрочно покинуть чудесную земную планету и отправится прямёхонько в ад, на скорое свидание к покойному братцу. По-моему, он так его сильно любит, что им давно пора бы снова объединиться. Как горькая пилюля, мы даже не представляем, где кровожадный ирод сейчас находится – жив ли, что дальше планирует? Поэтому остаётся лишь понадёжнее спрятаться и тешиться тупыми надеждами, что всё когда-нибудь разрешиться, как ко всеобщей радости, так и к нашему с тобою обоюдному удовольствию.
Катенька полностью согласилась с тем заключительным монологом: с её точки зрения, размышления суженого являлись и здравыми, и наиболее правильными. Ненавязчиво пристыженная, весь оставшийся путь, вплоть до лесного дома, она отвлечённо наслаждалась тенистой дорогой и разговаривала на радикально другие, наименее неприятные, темы; они значительно удалялись от создавшегося возле них опасного положения.
После долгой, затянувшейся слишком, поездки, убедившись, что совместные вылазки не представляют особенных неприятностей, специальный агент, не отличавшийся подсознательной тягой к осмотрительной осторожности, поддался на уговоры возлюбленной пассии, полностью растворился в безмерной любви и, совершенно потеряв и без того-то буйную голову, пренебрёг элементарными правилами воздвигнутого инкогнито. Как провальный итог, он всё чаще вывозил любимую женщину в люди – пускай в недолгие, но мало-помалу развлекательные поездки. Постепенно она настолько свыклась с уродливой половиной, что пудрилась исключительно по рациональному требованию практичного кавалера, да и то лишь для соблюдения оперативной предосторожности. Екатерина нередко говаривала: «У меня есть человек настоящий, безгранично меня любящий – такую, какая стала! Я со своей стороны плачу ему аналогичной монетой и люблю его безгранично, ужасно, безумно. Мне хорошо известно, что я нравлюсь ему со всеми страшными недостатками. Чего говорят остальные?.. Мне глубоко безразлично». Вот так, постепенно обретая душевный покой и относительное умиротворение, беспечные беглецы всё больше сближались, становились едва ли не полноценной семьей и уж не представляли себя одна без другого. Но! Как оказалось, хрупкое счастье не продолжается вечно и за прошлые гадости непременно придётся расплачиваться.
