Для чистоты впечатления представим себе, что нам ничего не известно об авторе рассказа. Или, что лучше, представим себе, что автор нам вообще не известен. Что приходит в голову по прочтении?
Из текста невозможно с точностью установить возраст главного героя, влюбленного безымянного мальчика. Но можно предположить, что ему лет двенадцать-четырнадцать. Насколько я помню, именно в этом возрасте мальчики начинают впервые интересоваться противоположным полом. Возможно, впрочем, мое развитие было несколько запоздалым.
Итак, перед нами влюбленный мальчик. Ну или подросток. Тема вечная и многократно обработанная в литературе с разной степенью таланта (не буду перечислять имена авторов и их ставшие классическими произведения). Тем сложнее сказать здесь что-то новое. Хорошо, пусть будет не новое, но хотя бы свое.
Удалось ли это автору?
Не понял. Произведение очень скромное по примененным средствам, без каких-либо «художественных» озарений, какое-то очень серое (по цвету, а не по исполнению). Если мысленно представить себе иллюстрацию к рассказу, то иначе, как «Вечерние сумерки в городе» я бы ее не назвал. Нет ни закатов, ни рассветов, ни сочных бытовых картин, ни проникновенных или хотя бы смешных диалогов. Событий никаких не происходит. Не считать же событиями короткий диалог мальчика с девочкой, тоже безымянной, предметом своей любви, и скучную, запоздалую и бесполезную поездку на благотворительный базар. А ведь с этой поездкой были связаны некоторые виды на дальнейшие отношения с девочкой.
Есть и кое какие несуразности. Вот, например. «Мое тело было точно арфа, а ее слова – точно пальцы, пробегающие по струнам». Это о чувствах мальчика, которые он испытывал еще до того, как услышал от девочки какие-либо слова. Девочка с ним еще не заговорила, а он уже чувствует себя арфой. Да и само сравнение тела с арфой… На мой взгляд, какое-то странное. Хотя, с другой стороны, именно эту фразу, наверное, можно отнести именно к разряду недостающих «художественных» озарений. Пожалуй, по этому разряду можно пустить и эту: «Через разбитое стекло мне было слышно, как дождь падает на землю, бесчисленными водяными иглами прыгая по мокрым грядкам».
Все остальное написано очень просто, но присутствует какая-то неопределенность или недосказанность во всем, как будто художественное полотно сначала накрыли сереньким прозрачным газом, а потом уже позволили зрителям на него взглянуть; и непонятно, так было задумано или само получилось.
Чтобы проверить свои ощущения еще раз прочел рассказ, благо он коротенький, всего шесть страниц; убедился, что первое впечатление меня не обмануло, переделывать ничего не надо, и добавить вроде нечего.
Чем же он меня зацепил? Разве, вот этим.
По прочтении вспомнилось то неопределенное, безотчетное и как будто беспричинное чувство мальчишеской тоски и «томления духа», что посещает временами подростков на пороге юности перед тем, как окончательно закрыть за собою дверь в закончившееся детство. Впереди совсем другая жизнь.
