Апогей
- Долго на лире бренчать не устану, как было,
освобождая мой голос от резкий звучаний.
Взгляд опустила на море, чья грозная сила,
бросив остаток эмоций на Город Молчаний,
прочь удалилась, следы оставляя от ила...
- Встали, покрытые пеной морскою, руины,
приоткрывая расцвет и упадок столицы
в изображениях ристалищ настенных из глины,
в цельных скульптурах, лежавших у входа гробницы,
ставшей невольно реальной победой пустыни...
- Здесь что ни камень — эпохи раскрытая книга...
Здесь что ни роспись — вершина живого искусства...
Время безжалостно стёрло с разбитого лика
образ всесильного бога иль рабское чувство,
так не сумевшее сбросить проклятое иго...
- Там в цитадели богов, чьи потомки держали
в тайне познание эго, возможности тела...
Правильность чисел и пенье молитв погружали
в гамму лучей, доводя до другого предела,
мир первобытной природы в умах искажали...
- Роскошь царила в домах повелителей мира,
жадность и зависть теряли разумность победы,
их ослепляли веселье и магия пира,
но лишь тогда, когда смолкло величие Веды,
к ним приходило раздумье... И старая лира
- снова звучала, смущая гостей, опьяневших
крепким вином и духами покорных любовниц.
Только не слышал рассудок предание певших...
Глаз любовался движеньем и телом невольниц,
чья нагота поражала, как пламя, смотревших...
- Трубы застонут под утро, войну предвещая.
Воины оденутся в медь и в шеломы златые
кудри волос уберут, принадлежность скрывая
к знатному роду, чьи предки хранили святые
символы веры, закон и порядок внушая...
- В бой поведёт Предводитель и пеших, и конных
в ближние, дальние, гордые, древние страны,
протуберанец зажжёт и запустит на сонных,
им нанося смертоносные, страшные раны,
язва которых похожа на след прокажённых...
- Только, окончив войну, опасаясь возмездия,
новый правитель принёс гекатомбу богам.
Но от границ поступали плохие известия:
кто-то предсказывал гибель одним городам,
кто-то увидел, как в небе погасли созвездия...
- Так началось лихолетье: от страха до мора.
Мёртвый рождался младенец, зачатый в утробе.
Чьё-то безумство и чья-то невинная ссора
переходили в бесчинства, держа Град в ознобе,
как от враждебного, дикого, тёмного взора...
- Ночью и днём не смолкали от боли рыдания...
В разум народа вливались обида и мщение...
Жалобный стон проклинал этот мир, где страдания
вышли из тверди земли на ослабшее зрение,
Город «великий» бросая в объятья Молчания...
- Внешне спокойный Город застыл оглушённый...
Что-то зловещее кралось за каменным взглядом...
Воздух казался чужим и вокруг разряжённый
сильным потоком, смертельным, удушливым ядом.
Дрогнуло море. И гул нарастал поражённый...
- Треснуло небо. И вышла губящая сила.
В недрах высот всколыхнулось небесное Око,
в землю вонзив неизбежность, сознанье пронзило
жалом осы и до боли порвало жестоко
связь между тем, что когда-то давно полюбило...
- Долго на лире бренчать не устану «что было»...
1992г.
