…Девочка-солистка в белой блузке дрожащим голоском выводит со сцены: «Ма-ама, первое сло-ово, главное сло-ово в каждой судьбе-е…» Девочке панически страшно выступать перед залом, в конце концов ее блеянье превращается в рыдание, и она убегает за кулисы, несмотря на то что мать грозит ей из первого ряда кулаком.
Девочка вырастает, но на всю жизнь с ней остается загнанный внутрь страх выступлений на публике вместе со страхом перед матерью – властной, не терпящей возражений. Пока что-то вдруг в маме – и в этой маленькой семейной системе - не ломается. Пока женщину (в сущности, не старую, - героине 58 лет) не поражает болезнь Альцгеймера, и жизнь ее взрослой дочери Кати не меняется в связи с этим кардинально.
Мать и дочь очень похожи – холодноватые, резкие, бескомпромиссные, взрывные. Обе не слишком счастливы в личном плане. Катя вырастает без отца (он появляется эпизодически, мама приглашает его на семейный праздник). Ее собственный гражданский брак трещит по швам. Катя и ее муж Стасик, живущий в мире компьютерных игр, припоминают, что жить вместе начали из-за Катиного «залёта», завершившегося абортом. Стасик, как выясняется, о нем знал и дал молчаливое согласие: ребенок бы им «всё испортил».
Повседневное общение мамы и дочки похоже на прогулку по минному полю, где Катя чаще всего молчит, но иногда взрывается и припоминает матери ее прессинг и свои детские обиды и травмы. Мол, из-за них она несчастна всю жизнь. Очень модная сейчас тема, но режиссер разрешает ее неожиданным образом: семья из двух женщин сталкивается с большой бедой.
Мать начинает подозревать, что с ней что-то не так, но нафантазированная ею «раковая опухоль» на поверку оказывается деменцией. Провалы в памяти, неожиданные уходы из дома, неузнавание дочери – симптомы, которые, как объясняет Кате психиатр, ведут человека к полной изоляции от социума, к уходу в маленький личный «бункер», пути из которого нет. И Катя не сразу, но понимает это.
Поражает одиночество героинь. В сущности, только они и есть друг у друга. Даже адекватную сиделку, которой можно доверить близкого человека, найти не так-то просто. Кате приходится брать маму с собой на работу – молодая женщина занимается организацией праздников. Одна из таких вечеринок заканчивается тихим фантастическим кошмаром.
Вставная новелла о девочке-балерине Майе и ее матери Илзе производит сильное впечатление, усиливая, как зеркальное отражение, проблематику взаимоотношений родителей и детей. Мама-балерина, танцующая на покрытой искусственным снегом сцене посреди леса, в отсутствие зрителей – предостережение матерям, которые хотят, чтобы их дочки стали тем, чем так и не смогли стать они сами.
Автор «цепляет» зрителя, задевая тонкие струны души, держа его в напряжении, ведь каждый из нас хоть раз да обижался на папу или маму. И каждый хочет, чтобы его любили, без всяких условий, как родители (это в идеале). «Я хочу к маме!» - выкрикивает взрослая девочка Катя и бьется в истерике в руках врача, который говорит ей, что мама больше никого не узнает.
…Видео, которое Катя вместе с матерью досматривают до конца, заканчивается тем, что мама идет за кулисы, чтобы утешить убежавшую со сцены плачущую девочку словами: «Ты у меня самая лучшая». У женщины и правда вырастает хорошая дочь, которой хватает сил простить и снова полюбить - теперь уже беспомощную - мать.
Фильм показался местами затянутым, местами нарочито эффектным, вышибающим слезу, но если «детские травмы» - довольно распространенная и местами раздражающая тема, то жизнь с человеком, страдающим болезнью Альцгеймера, - об это пока мало кто говорит с экрана, во всяком случае, у нас в России. (Нам в связи с этим вспомнилось американское кино про теряющую память женщину-профессора «Всё еще Элис» и югославский фильм "Ты несешь меня" - про девушку, которая живет с дементным папой, бывшим скрипачом.)
Вот такие мысли возникли у нас по просмотру дебютной режиссерской работы Светланы Устиновой «Время года зима». А у вас?
