Шерстяной ком на секунду замер, светящиеся злобой глаза уставились на Сергея, мелькнул оскал перепачканных темным клыков. Угрожающий рык и резкий рывок к двери он прервал выстрелом вверх.
(часть 1 - https://dzen.ru/a/ZbvMhvpksCzeVxuS)
Взвизгнув, исчадие ада метнулось в сторону и через пару секунд исчезло в тумане, а на земле осталось тело, под которым медленно растекалось темное и вязкое. В изодранном и помятом существе трудно было опознать человека, но Бочаров, высунувшись из-за спины Сергея, безошибочно распознал бывшего пленника:
- О-о! А вот и тунгус нашелся!
- А это что за зверюга была? - настороженно ощупывая стволом пространство, спросил Сергей, - не медведь, но и не волк скорее на огромную собаку похож лохматое что-то — не видел такого раньше.
- Раньше. Ты житель мегаполиса, а там росомахи не водятся, - отстранённо ответил Бочаров, склонившись над раненым. - Эко ему досталось! Кровищи-то, кровищи. Эй, кто-нибудь! Бинты тащите, перевязать надо тунгуса.
В дверях маячили, настороженно выглядывая на улицу, остальные обитатели лачуги. На призыв Олега девушки исчезли, и через минуту Светлана передала ему свою ночную рубашку и фляжку.
- Бинтов нет. Вот эта материя подойдет, и коньяка тут еще немного осталось.
Лина от увиденного со стоном обмякла, но студент c дальнобойщиком, успев подхватить впечатлительную особу, осторожно унесли ее в помещение, а Светлана присела рядом и потребовала:
- Дайте нож!
Уверенными движениями она быстро разрезала лохмотья одежды, продолжая говорить:
- Я когда-то училась в медицинском, крови не боюсь и перевязать сумею… Ой, ребята, да тут хирург нужен, в больницу бы его. Боюсь, мало чем смогу помочь – раны серьезные, и зашить даже нечем.
- Погоди-ка, - Сергей, наблюдавший за всем со стороны, решил вмешаться, - нет у нас ни инструментов, ни бинтов ни хрена у нас нет. Поэтому будем пользоваться тем, что есть под рукой.
Он разрезал целлофановый пакет, облил его коньяком и, наложив на рваные раны живота, сверху обмотал материей. Повязка была ненадежной, под целлофаном хлюпало, а материя тут же пропиталась кровью. Раненного перенесли в помещение и, уложив на топчан, забинтовали раны на руках.
Они сделали все, что могли. Оставалось только уповать на волю к жизни и крепкое здоровье раненого. А тот глотал воздух мелкими и быстрыми глотками, воля к жизни у него была, но была и большая кровопотеря, и сколько он еще протянет — было неясно.
- Что-то здесь не так. Как получилось, что она напала на человека? Росомаха — зверь зловредный и пакостный, охотничьи угодья защищает ото всех, но чтобы напасть на человека, — такого не припомню. Видел раньше этого зверя, говорят, что может ошиваться неподалеку и даже стащить что-то у зазевавшегося охотника. Но кинуться росомаха может, только если ранена или зажата где, от безысходности. Хотя, бывалые охотники рассказывали, что и медведь удирал от нее в панике. А лось до чего огромный зверь, и того она догонит и завалит если хочет жрать, а жрать она хочет всегда и даже если сыта — загрызет добычу просто так из жадности. Сейчас, видно, остатками нашей трапезы она не насытилась, вынюхивала чтобы еще такое «схавать», а тут тунгус из-за угла нарисовался. Неожиданно. Зверюга испугалась, а лучший способ защиты — нападение. Почуяв кровь она совсем озверела. У тунгуса даже ножа не было.
- Чего, спрашивается, приперся? Сбежал, так и топал бы себе домой - Бочаров удивленно пожал плечами.
- Да, непонятно зачем вернулся, странно.
Протяжный стон привлек к себе внимание. Раненный бессмысленно смотрел в потолок и что-то бормотал на непонятном наречии.
- Студент, твою мать! - Обернулся к притихшим людям Олег. - Чего сидишь? Давай, переводи, чего он там лопочет! Александр суетливо протирал очки, склонившись над раненным и удивленно оглянулся:
- По-русски говорит он!
Все сгрудились вокруг, ловя едва слышное бормотание.
- Волки тьма олешек задрали, мног0 денег хозяину надо. Деньги нет, олени нет, долг есть, много стрелять сказал начальник - тогда нету долг. Люди пришли, чужие люди пострелять. Но убивать нельзя, однако, стрелять человека — грех. Пугать можно, убить нет. Поэтому не попадал. Хозяин шибко серчать станет, но теперь не надо деньга. Нету долг, есть дорога, есть вечная охота. Там много-много оленей, тепло, и души предков.
Сфокусировав блуждающий взгляд, раненный, неожиданно схватил студента за руку и быстро-быстро, словно боясь опоздать, что-то забормотал свистящим шепотом, но уже на непонятном языке.
Студент слушал, кивал, пытался что-то уточнять, но было похоже, что лежащий его не слушает, стараясь выговориться. Постепенно сбивчивая речь переросла в заунывно-протяжное пение, прерываемое хрипом в груди, и тут уже Саша развел руками показывая, что не понимает смысла слов.
Человек отрешенно пел, тихо-тихо на грани восприятия, почти не раскрывая рта и устремив невидящий взор сквозь реальность. Было что-то жуткое в этой тягучей мелодии: глаза полуприкрыты, а на губах играет едва заметная улыбка.
Студент нагнулся ближе стараясь разобрать слова, но через минуту поднялся и дрожащим голом произнес:
- В-всё. Он, кажется, умер.
Сергей прижал два пальца к шее тунгуса пытаясь нащупать пульс, и покачал головой:
- Отошел. Было бы чудом — выживи он после таких ран. А что он говорил, ты смог разобрать?
- Немного. И не тунгус он вовсе, а скорее всего из северных племен охотников и оленеводов, тут прослеживается диалектика обско-угорской группы, но я в ней не особенно силен. И все же… Ну, в общем…
- Чего ты из нас жилы тянешь? Давай уже, рассказывай!
- Да, в сущности ничего конкретного, бред какой-то.
- Саша, ты говори-говори, а там уже все вместе решим — где бред, а что имеет ценность, постарался смягчить тон Бочарова Сергей.
- Ага, хорошо. Я не гарантирую точности перевода, но он говорил об опасности.
- Какой опасности, чего нам бояться?
- Опасайтесь, говорил, большого человека. Он невидим но рядом, что-то такое. И еще, большой глаз или взгляд не понял точно, ну, как бы всевидящее око висит над вами. В смысле — над нами, и большая беда идет по следу. Я же говорю — бред умирающего человека.
- Хм, как знать, как знать, - задумчиво пробормотал Сергей.
- Как может большой человек быть невидимым? - почесал затылок Олег, - глаз еще приплел какой-то. Циклоп, что ли? Только мистики нам тут не хватало. Илиада с Одиссеем, блин!
Всхлипы и причитания отвлекли их от размышлений. Девушки, обнявшись, заливались слезами:
- Домой хочу! Ну за что мне такое испытание?! А-а - причитала одна.
- Почему нам так не везё-от? Кто такое учудил и нас сюда отправил?! Сделайте же что-нибудь, вы же мужчины, - вторила другая.
Дальнобойщик, шумно вздыхая прятал взгляд и неуклюже топтался рядом не зная, как успокоить девушек.
- Росомаха не вернется? - взглянул на Бочарова Анохин.
- Не думаю. Шуганул ты ее, а они на дух не переносят шума.
- Ну, тогда подсоби…
Они подняли тело неожиданно оказавшееся легким, и перенесли его в сарай.
- В тени дубов не так заметна липа, при свете дня не видно блеска звезд — задумчиво продекламировал Олег, выпустив струйку дыма.
- Хм, философ, это ты к чему? - взглянул на него сидящий рядом Сергей.
- Да все к тому же, ночь сейчас как бы, а светло и сигареты кончаются, - совсем уже невпопад добавил он.
Над горизонтом разошлись тучи, и солнце, далекое и неласковое, на какое-то время осветило море и скалы.
- Уже утро почти, - взглянув на часы, уточнил Сергей и поднялся. - Ладно, будем собираться. Сидя на одном месте, мы ничего не добьемся, движение способствует игре мозга и работе мысли.
- Красиво сказал.
- Не я - Жан-Жак Руссо.
- Да, надо ехать, только… - Бочаров аккуратно загасил окурок и убрал его в сигаретную пачку, - жмура схоронить бы надо, на запах песец подойдет или медведь – попортят труп.
- Дверь закрыта добротно, а все будет нормально, вернемся — похороним. Погоди, а липы с дубами при чем? - вспомнил начало разговора Сергей.
- Это образно. Мне кажется, мы чего-то не видим, хотя вроде бы все на виду, но ощущение у меня: что-то рядом есть такое непонятное.
- Да тут все вокруг непонятное, и тунгус еще напустил туману, теперь от каждого куста шарахаться станем.
Салон потрепанного авто был просторным и запросто вместил в себя всю компанию. В багажнике плескалась в бочке взятая про запас соляра. В заднем отсеке негромко попискивали дамы, стиснутые с боков дальнобойщиком и студентом.
Сергей ехал неторопливо, внимательно осматривая дорогу. Справа, высунув ствол в раскрытие окно, сидел Бочаров. Они решили больше не расставаться и, заправив машину под завязку, взяли курс по уже проторенной дороге туда, где их обстрелял тунгус.
- Ты сказал, что ехать лучше этим путем. А чем ваше путешествие вчера закончилось? - поинтересовался Сергей.
- Да тупик там. Вернее, не совсем тупик, вдоль берега дорога шла, слева скалы, справа — обрыв к морю. Ну и уперлись мы в место, где земля провалилась. Идет дорога, и вдруг — обрыв, пропасть. Хорошо, что светло и заметили вовремя. Внизу, у самой кромки воды, машина кверху колесами валяется — черная вся, похоже, обгорела основательно. Скорее всего, давно она там. Спускаться и разглядывать подробности ни у кого желания не возникло, решили возвращаться. Место узкое, едва-едва развернулись. Вот, собственно, и все. Чтобы засыпать тот провал, техника нужна, люди и время, так что этот маршрут, думается мне, лучше.
- Ясно.
Поваленное дерево было на месте, и не надо было обладать дедукцией, дабы понять, что поперек дороги оно рухнуло не случайно. Кому-то очень не хотелось, чтобы путники проехали именно здесь, и для засады место было выбрано удачно. Скала с левой стороны не давала возможности объезда, а правая обочина резким склоном уходила вниз, и там отчетливо был виден след их прошлого путешествия.
Покореженное северными ветрами, но почти нормальных размеров дерево было единственным на всю округу, и «Гринпис» был бы недоволен таким варварским отношением к девственной флоре. Недовольны были и путешественники, опасаясь неприятностей, они нервничали и торопились, но все обошлось. Зацепив тросом от лебедки ствол, они быстро освободили проезд.
Уходящая вперед дорога не отличалась ничем от уже пройденного пути: все те же замшелые валуны у обочин, серые скалы и низкое хмурое небо. Устало пыхтя и поскрипывая сочленениями, старая машина взобралась на очередной подъем и, облегченно вздохнув, покатила вниз.
- Остановите, пожалуйста… ага — вот здесь, — коснувшись плеча водителя, попросила Света.
Сергей, нажав на тормоза, оглянулся.
- Нам надо, - ответила на немой вопрос Лина и распахнула дверку.
Дамы скрылись за выступом скалы, а Бочаров, проводив их взглядом, ухмыльнулся и спросил:
- Саня, какая из них тебе больше нравится? Лина наверняка, ведь так?
Студент засмущался и нехотя выдавил:
- Ну… вообще-то, нет, у нее… - он движением руки обозначил груди, - совсем… почти…
- Что ты понимаешь, - засмеялся Олег, - небольшая женская грудь развивает мелкую моторику пальцев мужчины.
- Хи-хи… А большая — динамику?
- Ага, и подушка не нужна, ха-ха-ха А вообще, женщины делятся на тех, кто качает бедрами, и тех, кто качает права. Первые, обычно, добиваются большего, и со временем ты это поймешь.
Студент задумчиво смотрел вдаль, очевидно, вспоминая ту, с кем у него были романтические отношения. От хлопнувшей двери он вздрогнул и принялся протирать очки платочком. Машина покатила дальше, а внизу о прибрежные камни били волны, и дорога шла у самой воды…». Юрий Воякин. (продолжение следует)
