Попалась классное интервью с Владимиром Пахомовым – главным редактором портала "Грамота.Ру" и одним из организаторов Тотального диктанта – об изменениях в русском языке с точки зрения филолога. О том, что русский язык – "это не набор правил, а действительно очень интересная система, которая постоянно находится в изменении. И в этом ее преимущество".
Ссылка на полное интервью здесь, а в этой статье – то, что мне показалось самым важным.
Про правила и изменения в них:
"И да, создается впечатление, что язык — это некий набор правил. В школе выучили одним образом, а если после школы узнают, что можно по-другому, то это себе объясняют так: значит, какие-то нехорошие люди, безвольные лингвисты, недобросовестные чиновники что-то там разрешают, разрушают, позволяют себе какие-то вольности, что-то сломалось, когда я окончил школу, очередные реформы, руки прочь от русского языка…"
"Хочется, чтобы два этих тезиса сосуществовали в сознании носителя языка: что, с одной стороны, конечно, должны быть правила и нормы, чтобы мы могли понимать друг друга, чтобы наша коммуникация была успешной, чтобы мы не расшифровывали то, что хотел сказать или написать собеседник. И, для того чтобы коммуникация была успешной, нам нужны какие-то правила, единая норма. Если все будут говорить как угодно, то, соответственно, мы не сможем общаться. Это какая-то простая истина. Когда же говорят о сохранении нормы, то на первый план выходят вопросы культурно-исторические, вопросы уважения к языку, хотя на самом деле язык — это орудие коммуникации, а нормы и правила нам нужны для того, чтобы эта коммуникация состоялась. С другой стороны, мир меняется. Язык нам необходим и для того, чтобы описывать его. Соответственно, если меняется мир, то должен меняться и язык, и все эти правила и нормы не могут быть незыблемыми, раз и навсегда установленными. Язык меняется, чтобы мы могли продолжать общаться в этом меняющемся мире."
"стараюсь всегда этот тезис продвигать на своих лекциях, особенно если они для школьников и студентов: да, мы понимаем, что движение в сторону ударения «вклю́чит», и когда-нибудь, через 20, 30, 50 лет, этот вариант станет основным, ваши внуки знать не будут, что когда-то было «включи́т», как мы сейчас не знаем, что когда-то было «плати́т». Когда этот вариант станет эталонным, тогда и будем его использовать. А сейчас, если мы все-таки хотим, чтобы наша речь была образцовой и грамотной, мы говорим «включи́т»".
Про заимствования:
"Немножко хочется пошутить на этот счет, что вообще-то традиционная ценность для русского языка — это открытость к заимствованиям, потому язык всегда, во все эпохи, все века своего существования очень охотно принимал в свой состав слова из других языков. Заимствования — традиционная ценность для русского языка, как бы это парадоксально ни звучало.
Понятно, что борьба с заимствованиями — это такое дело, которое чисто к языку имеет малое отношение. Потому что язык совершенно спокойно заимствует слова из других языков, нужные оставляет, ненужные не оставляет, это нормальный, естественный процесс, в который постоянно кто-то хочет влезть и как-то пытаться регулировать. Все такие разговоры ведутся, поскольку русский язык в последние столетия, а именно — с Петровской эпохи, заимствует слова в основном из западноевропейских языков. Если в древние эпохи это были заимствования из греческого, скандинавских языков, то примерно начиная с Петровской эпохи это заимствования из голландского, немецкого, английского, французского. Поэтому, когда возникает какое-то обострение в отношениях России с Западом, всякий раз в этот же момент обостряется борьба с заимствованными словами, это очень хорошо видно.
Но языку нельзя ничего запретить. Это не те процессы, которые можно регулировать искусственно, остановить процесс заимствования — остановить развитие языка. Есть идея, звучащая часто, что все можно сказать по-русски, что нам иностранные слова не нужны, а их использование — это либо бескультурье, либо низкое владение языком, либо невоспитанность. Уважали бы русский язык — использовали бы русский аналог. Проблема в том, что иностранные слова входят в язык, когда у них нет аналога. Слово «кешбэк» нечем заменить, нет ни одного русского слова, обозначающего это явление. А два слова, которые предлагаются на замену, — это «возврат денег». Это провальная идея, потому что язык никогда не выберет вариант сказать двумя словами, когда можно сказать одним, это во-первых. Во-вторых, это не точный аналог слова «кешбэк», потому что вернуться могут не только деньги, но и мили, бонусы и какие-то еще «плюшки». В-третьих, слова в словосочетании «возврат денег» тоже не являются исконно русскими. «Возврат» — это старославянизм, а «деньги» — это тюркизм.
И это удивительно, я часто это и в своих лекциях привожу, насколько эти тезисы повторяются из поколения в поколение. Возьмем 1950-е, там писали: зачем нам «шорты»? Это варваризм, можно ведь писать по-русски — «теннисные трусы». В 1970-е писали: зачем нам «мотель»? Какое-то дурацкое иностранное слово, можно писать по-русски — «автотуристская гостиница». Сейчас то же самое о «кешбэке». Прямо из поколения в поколение эти тезисы воспроизводятся, когда иностранное слово объявляется нехорошим и «можно же по-русски сказать». Но сейчас мы спокойно используем слова «мотель», «шорты», никто не видит в этом угрозы русскому языку, точно так же и слово «кешбэк» совершенно нормально в русский язык вошло и уже есть в словаре".
В конце интервью – рекомендации книг и электронных ресурсов для тех, кто интересуется русским языком и его развитием.
