Изучение цифровой экономики, с опорой на научные публикации, аналитические статьи и тематические авторские издания, ожидаемо сталкивается c тем, что подобный материал представляется избыточным теоретически и отвлеченным от реальной деятельности.
Научные публикации и аналитика обычно односторонне обозревают какой-то элемент цифровой трансформации: потребителей, рынки, монетизацию, интеграцию, информационные технологии, архитектурные варианты. Однако картину в целом, а она исключительно важна для выстраивания результативного управления цифровой трансформацией, составлять по предъявленным фрагментам непросто. Ряд научных публикаций уделяя пространное внимание теории, объяснению понятий и концептуальных моделей, мало связывают их с реальной практикой. По итогам ознакомления не формируется понимание того, что фактически предпринимать в том или ином случае для цифровой трансформации процесса, продукта или сервиса, бизнес-модели, индустрии или вида деятельности. В отношении рассматриваемых кейсов, обычно успешных, научные и аналитические статьи ограничиваются зачастую иллюстративным подходом, приводя их как подкрепление сделанного вывода или предложенной гипотезы. Не всегда подобная иллюстрация уместна, адекватна и доказательна. При этом полезно учесть ещё и все те недостатки традиционно присущие изложению любых успешных практик: субъективность, ангажированность, неполнота описания и т. п.
Технические, структурные и алгоритмические аспекты информационных технологий не объясняют успешность и конкурентоспособность цифрового бизнеса. ИКТ безусловно весомы для цифровой трансформации. Но это не единственный и, пожалуй, не самый критический компонент цифрового развития. В этой связи исключительно акцентироваться на применении информационно-коммуникационных технологий в изучении и обучении управлению цифровой трансформацией мало полезно. Тем более, что анализ и детальное описание ИКТ (включая такие направления как искусственный интеллект, технологии распределенных реестров, промышленный интернет, квантовые технологии и др.) скорее востребованы узким кругом профессионалов. Они напрямую с ними работают и на деле понимают нюансы их создания, доводки и использования. Даже подробное описание сфер и направлений применения ИКТ, что встречается в ряде публикаций, неподготовленному читателю не помогает понять на самом деле как и зачем их эффективно использовать в конкретном проекте. Как их встроить в общую предметную рамку или построить на их основе работающую бизнес-модель. Без квалифицированной оценки профильного специалиста рассуждения о применимости тех или иных информационных или цифровых технологий, раздельно или совокупно, похоже на субъективную визионерскую позицию, а не на реальное конструирование технологического стека цифрового продукта или сервиса под целевую бизнес-модель.
Учитывая существующие в анализе реальных кейсов и в подготовке научно-исследовательских публикаций обозначенные недостатки, развивать компетенции по управлению цифровой трансформацией без непосредственной практической работы представляется малоперспективным.
В текущей ситуации постоянных изменений, когда нет полной уверенности в качестве теоретического и практического концептуального и методического материала, приходится осторожно, опираясь на всю доступную информацию, реализовывать конкретные цифровые проекты, накапливая собственные знания и опыт. Но есть один неприятный и опасный момент. Он связан с используемыми теоретико-практическими, методическими и аналитическими материалами и он устраняется в сопоставлении с собственной практикой построения и использования цифровых платформ и платформенных решений. Речь идет о так называемом карго-культе. Это когда реальные честные знания (подкрепленные глубокой аналитикой, опытом, компетенциями и неоднократными проверками на практике), подменяются общими пространными поверхностными, но красиво поданными и разрекламированными высказываниями и предположениями (не дающими полноценного понимания того, как устроена и работает конструктивно и технологически сложная система).
Понятие карго-культа связано с возникновением религиозных верований у некоторых племен и народов, неожиданным и магическим для них образом получивших ценные блага.
Карго-культы зародились в период Второй мировой войны на островах во время Тихоокеанской кампании и в зоне её проведения. Специальные грузы (одежда, консервы, палатки, оружие) доставлялись на острова в Тихом океане для нужд армии союзников, противостоящих Японской империи. Островитяне стали свидетелями волшебного появления полезных вещей и вкусной еды, доставляемых самолетами или спускаемых на парашютах прямо с неба. Некоторые из аборигенов могли воспользоваться благами цивилизации, особенно те, кто оказывал какую-либо помощь военным (например, были проводниками). По окончании войны воздушные базы были заброшены, а ценные поставки прекратились. Что вероятно, ещё больше потрясло начавших привыкать к относительной роскоши избранных коренных островитян. В надежде на возобновление чудес, предоставленные сами себе жители островов, мало понимавшие как на самом деле производились и доставлялись блага далекой цивилизации, попытались сымитировать поведение военных. Сработала примитивная логика – повторяй то, что делали пришельцы в форме и продукты с одеждой спустятся с небес по воле божественной силы. Чтобы снова получать товары островитяне имитировали действия солдат, моряков и летчиков. Но имитацию приходилось постоянно совершенствовать, поскольку она очевидно не давала никакого результата. А значит поведение военных, наблюдаемое некоторое время аборигенами тихоокеанских островов, надо было повторять ещё точней с усиленной детализацией и копированием множества вещей и атрибутов. От повторения простых действий и нанесения примитивных рисунков на тело дошли до масштабных построек взлетно-посадочных полос с подобием вышек, с деревянными имитациями самолетов, с сигнальными факельными системами. Проводились массовые ритуальные представления из марширующих строем островитян, облаченных в нечто похожее на военное обмундирование с муляжами оружия и летных шлемов. Постепенно сложились ритуалы и созрел культ «божественных» грузов. И несмотря на то, что никакого результата весь этот карго-культ так и не дал, хотя и потребовал значительных усилий и трудозатрат, за неимением лучшей альтернативы он укрепился у обитателей некоторых островов Тихого океана на долгое время.
Понятие карго-культа вряд ли обрело бы новый смысл в период начального развития цифровой экономики, если бы в свое время его ярко не использовал в переносном значении физик Ричард Фейнман. В 1974 году на выступлении в Калифорнийском технологическом институте в США он негативно охарактеризовал те научные исследования, которые только создают видимость научного подхода, но «лишены научной честности, принципа научной мысли, соответствующего полнейшей честности, честности, доведённой до крайности». Карго-культом (в переносном смысле) стали обозначать ситуацию, когда для достижения определенных целей исполнители прибегают к имитации внешних признаков и действий, без понимания реальной внутренней логики работы определенной сложной системы, позволяющей достичь такие цели. Т. е. вместо того, чтобы изучить и воспроизвести промышленное производство и логистику, аборигены с островов в Тихом океане не смогли придумать ничего лучше, чем примитивно подражать наблюдаемым атрибутам и событиям поставки военных грузов. Почему же эта ситуация из прошлого интересна и полезна для тех, кто желает разобраться в цифровой экономике и практически приступить к реализации проектов цифровой трансформации.
Ричард Фейнман не случайно обратил внимание на карго-культ в связи с научной деятельностью. Возникновение культа поклонения божественным грузам становится возможным, когда встречаются два качественно разных уровня научного знания и компетенций: более развитый и менее. Люди находящиеся на низком уровне познания окружающего мира, (назовем их «аборигенами») внезапно становятся свидетелями волшебных (непонятных им) событий, творимых более развитыми с научной и технологической точки зрения представителями цивилизации (их назовем «пришельцами»). Причем пришельцы вполне осознают смысл, логику и значение своих действий и происходящих событий. Они понимают, что и как, зачем и в какой последовательности делать, чтобы добиться желаемого результата. Аборигены же в силу своего уровня знаний и умений не в состоянии уловить суть происходящего и причинно-следственную связь, лежащую в основе наблюдаемого. Попытки объяснить аборигенам, как и что происходит и работает, как и почему устроена система, действующая и дающая требуемый результат – неизбежно терпят неудачу. Потому что, во-первых, уровень знаний не позволяет им воспринять разъяснения и доводы такого порядка. Их картина мира принципиально отличается и в ней отсутствует большая часть того знания, что определяет фундамент разгадки функционирования подобной системы, гарантирующей ценные блага. Во-вторых, впечатления от волшебства настолько сильны и новы, что чисто психологически затруднительно переключиться от завораживающей магии, творящейся здесь и сейчас, к рациональному стратегически-ориентированному мышлению, развенчивающему эту магию и немного обескураживающему своей рациональностью. И, в-третьих, желание найти наиболее удобное и легко реализуемое, воспринимаемое и приятное решение побеждает доводы о том, что всё устроено гораздо сложнее и основано на определенной совокупности знаний, методик, технологий, инструментов и т. п. Слишком трудно аборигенам отказать себе в том, чтобы попробовать исходя из собственного толкования происходящего, приложив разумные и доступные для них усилия, удовлетворить насущные потребности. Пустота на месте когнитивного разрыва между аборигенами и пришельцами настоятельно требует заполнения. А следовательно, надо придумать хотя бы что-то, что объясняет наблюдаемую магию и предоставляет шанс повторить её. Но если при этом аборигены не знают как устроена система по сути, какие внутренние объекты и процессы в ней задействованы, то самое элементарное и очевидное для них – это повторять внешние признаки.
Ситуация аборигенов и пришельцев на уровне бизнесов и команд (локально) или даже на уровне индустрий и стран (глобально) может неоднократно воспроизводиться в цифровой экономике в том или ином выражении, с той или иной силой и последствиями. Иногда наслаивается друг на друга несколько культовых течений, образуя ритуальные зоны.
Цифровой карго-культ – это явление возникновения и расцвета карго-культа при цифровой трансформации процессов, бизнес-моделей, индустрий, рынков.
Его проявлению и актуализации способствует ряд характерных условий.
A. Наукоемкость цифровых проектов.
Высококонкурентное развитие цифровых продуктов и сервисов требует значительных инвестиций в научно-практические исследования и разработки. Это существенным образом увеличивает научный потенциал (знания) проекта, со временем всё менее понятный для сторонних наблюдателей. Набирающий научную и технологическую силу проект с трудом воспринимается из вне как целостная многокомпонентная и многослойная, архитектурно выстроенная работающая система.
B. Специализация команды.
За счет длительной поэтапной проработки целевой предметной области, команда цифрового проекта или бизнеса накапливает уникальные компетенции. Такие компетенции недоступны сторонним лицам и внешним наблюдателям, включая партнеров, инвесторов, клиентов, регуляторов и конкурентов. Усилившаяся специализация превращается в нечто неосязаемое и волшебное, понятное только участникам команды или даже отдельным профессионалам в команде. Объяснить её значение и ценность со временем всё трудней.
C. Нематериальность большей части применяемых инновационных технологий.
Информационно-коммуникационные, потребительские и управленческие (инновационные) технологии имеют опосредованное материальное выражение и скрыты от потребителя и внешнего наблюдателя. Их названия мало что говорят неискушенным участникам рынка, инвесторам и регуляторам, а логика цифрового продукта или сервиса их использующего воспринимается только исходя из потребительских свойств. А значит в фокусе внимания, как правило, простые внешние и яркие признаки, но не самые выдающиеся.
D. Скорость распространения информации.
Широкое и быстрое распространение информации общего характера (чаще презентационной и коммерческой) о цифровых платформах и платформенных решениях провоцирует интерес со стороны потребителей, конкурентов, партнеров, регуляторов. Но одновременно полностью не дает исчерпывающих детальных сведений о внутренней логике и о схемах интеграции информационных систем. Слухи о магических и полезных цифровых продуктах и сервисах распространяются, провоцируя их обсуждение без должного понимания реализованных принципов, алгоритмов и использованного технологического стека.
Автор: Владислав Тюрин, эксперт по цифровой трансформации.
Статья подготовлена на основе электронного издания «Управление цифровой трансформацией. Точка зрения» (доступно для загрузки по ссылке).