В 1787 году Турция после долгих раздумий и консультаций султана с ближайшими вельможами, всё же решилась на войну. России были предъявлены заведомо невыполнимые требования, посол по традиции помещён под арест, а турецкой армии была поставлена задача высадиться в Крыму.
Соотношение сил на море к началу войны было неблагоприятным для российской эскадры, она значительно уступала турецкому флоту в количестве линейных кораблей. Однако несмотря на это, Потёмкин предписал флоту решительные действия в отношении неприятеля. В соответствии с этим распоряжением, русские корабли отправились на поиски неприятеля. Ушаков в данном рейде командовал не только отдельным кораблём, но и всем авангардом флота.
Однако события этого похода послужили напоминанием о том, что действия флота в очень большой степени зависят не только от искусства мореходов, но и от переменчивых погодных условий. Русские корабли столкнулись с жесточайшим штормом, который разбросал корабли на огромно пространстве. Корабль Ушакова вынесло к берегам далёкой Абхазии, находившейся под турецкой властью. Судно потеряло две мачты, возникла непосредственная опасность попадания в плен, если бы корабль пристал к берегу для вынужденного ремонта.
В воспоминаниях сохранилась фраза Ушакова, с которой он обратился к команде:
"Дети мои! Лучше будем в море погибать, нежели у варвара быть в руках".
Благодаря искусству офицеров и выучке матросов, кораблю удалось используя минимум парусов ввернуться в родную гавань.
Турецкой эскадре тем временем удалось подойти к крымским берегам и попытаться высадить десант. Однако все попытки закрепиться были отражены армией под командованием А. В. Суворова.
Тем временем попытки активных действий русского флота возобновились. Эскадрой вышедшей на поиски неприятеля командовал адмирал Войнович, но сохранившиеся письма свидетельствуют о том, что он практически во всём полагался на Ушакова. Именно Ушакову удалось убедить своего начальника не отступать в виду приближения турецкого флота, который почти в два раза превосходил русский по количеству артиллерийских орудий.
Решительное сражение, которое положило начало славе Ушакова как великого флотоводца произошло неподалёку от острова Фидониси у дельты Дуная. Ушаков сделал ставку на превосходство русских моряков и канониров выучке и скорости действий. Кроме того, он решился не выстраивать корабли в одну линию, как это было принято в морской науке того времени, а попытаться окружить часть турецких кораблей и подвергнуть их обстрелу одновременно с двух сторон.
Первыми открыли огонь турки. Капудан-паша, зайдя немного вперед «Св. Павла», поставил против него самый большой 80-пушечный корабль и два 60-пушечных, а сам с двумя передовыми кораблями, прибавив парусов, бросился на идущие впереди русские фрегаты «Берислав» и «Стрела».
Ушаков также увеличил ход и, «употребив старание и искусство»[2], отрезал от Капудан-паши два передовых турецких корабля. Этим маневром он лишил возможности «крокодила морских сражений» Гассана охватить русские фрегаты или взять их на абордаж.
После этого русским кораблям удалось сосредоточить огонь на турецком флагмане. После того как удалось нанести значительные повреждения кормовым постройкам и меткими выстрелами снести бизань-мачту, турецкому флотоводцу ничего не оставалось, как попытаться вывести свой корабль из боя. Следом за ним последовали и остальные турецкие корабли. Таким образом место сражения осталось за русским флотом, что позволило говорить об уверенной победе.
Само по себе сражение не имело значительных последствий, но оно примечательно как первая победа русского флота в открытом сражении над превосходящими силами противника. Чёрное море переставало быть местом господства турецкого флота.
Бой при Фидониси подтвердил имеющиеся у Ушакова соображения о необходимости творческого развития имеющихся представлений о тактике морских сражений. В одном из писем Ушаков утверждал:
"В рассуждении нерегулярного неприятеля нельзя соблюсти всех правил эволюции: иногда нужно делать несходное с оною, не удаляясь, однако, главных правил, если возможно".
Все участники боя понимали, что Ушаков руководил не только арьергардом, но, по сути, и всем сражением. Однако сам он с заслуживающей удивления скромностью больше обращал внимание на заслуги собственной команды. В своём официальном донесении командиру эскадры он писал следующее:
"Все находящиеся в команде вверенного мне корабля «Св. Павла» господа обер-офицеры и нижних чинов служители, каждый по своему званию, определенные от меня им должности, исправляли с таким отменным старанием и храбрым духом, что за необходимый долг почитаю отнесть им всякую за то достойную похвалу"
Обращаясь уже к Потёмкину Ушаков также ходатайствовал не о себе, а просил наградить именно матросов и канониров.
Впрочем, наградами и сам Ушаков не был обойдён. К имевшемуся ордену добавились орден Святого Владимра третьей степени и Святого Георгия четвёртого класса.
Необходимость активных действий флота становилась всё более очевидной. После успешного взятия Очакова стало понятно, что поставить победную точку в войне можно будет лишь после завоевания полного господства на море. Лишь непосредственная угроза столице могла заставить турок стать гораздо уступчивее.
Потёмкину, который осуществлял общее руководство ходом кампании, было ясно, что для осуществления подобных планов флоту нужен более решительный и умелый руководитель, чем Войнович. После недолгих раздумий выбор князя остановился на Ф. Ушакове. В своём письме императрице он так обосновывал необходимость данного шага:
"Долг справедливости требует всеподданнейшего засвидетельствования пред Вашим Императорским Величеством о ревностной и отличной службе состоящих во флоте Черноморском: бригадира флота капитана Ушакова, офицера весьма искусного и храброго, которого и приемлю удостоить в контр-адмиралы".
После получения нового чина Ушаков занимает и соответствующую должность - он становится командующим всеми силами флота, которые базировались в Севастополе. Таким образом впервые Ушаков получает возможность действовать в качестве полностью самостоятельного руководителя крупного соединения. Правда нужно помнить, что общее руководство действиями флота всё равно оставалось в руках Потёмкина. Задача перед флотом оставалась прежняя - поиск основных турецких сил и уничтожение их в генеральном сражении.
После личной встречи с Потёмкиным Ушаков получает ещё одно повышение - теперь он командует уже всем без исключения черноморским флотом. Светлейший князь продолжает характеризовать Ушакова в самых лестных выражениях:
"Есть во флоте Севастопольском контр-адмирал Ушаков. Отлично знающ, предприимчив и охотник к службе. Он мой будет помощник".
Ушаков не стал затягивать с началом активных действий и во главе сравнительно небольшого отряда кораблей осуществил рейд к порту Синоп, подверг его обстрелу, захватил несколько торговых турецких кораблей. Все эти действия должны были спровоцировать турецкий флот к более активному выдвижению в море. Оставаясь в гаванях он уже не мог обеспечивать безопасность собственного побережья.
После возвращения из рейда Ушаков проявляет заботу о необходимом ремонте кораблей, причём зачастую употребляет на это свои личные средства, не в силах ждать получения всего необходимого из казны.
Тем временем турки также решились на прямое открытое столкновение флотов, понимая, что только обеспечение свободного передвижения своих кораблей позволит им претендовать на возвращение под свой контроль Крыма. В данном случае желание турецких флотоводцев совпадало и с намерением Ушакова, который искал случая встретиться с основными силами турок на море.
Сближение флотов на дистанцию боя произошло 8 июля 1790 г. В плане количества кораблей силы противников были примерно равны. По 10 линейных кораблей у каждой из сторон и сравнимое количество фрегатов и вспомогательных судов. Правда, как и в битве у Фидониси, на стороне турок был перевес по количеству орудий.
В определённом смысле турки сумели использовать тот же приём, что и Ушаков в предыдущем сражении. Они попытались сосредоточить огонь своих главных сил на части русского флота, надеясь таким образом разбить его по частям. Однако русский авангард под командованием Г. Голенкина сумел ослабить этот наступательный порыв.
В ходе данного сражения Ушаков применил ещё одну тактическую новинку. Это выделение резерва из нескольких кораблей, которые должны были вступить в сражение в наиболее важный момент. В ходе Керченского сражения такой момент настал, когда турецкий командир попытался обойти русский авангард. Резервные фрегаты пришли на помощь авангарду, и уже турецкие корабли оказались под перекрёстным огнём.
После этого, выполняя команду адмирала, русские корабли пошли на максимальное сближение с противником, чтобы задействовать всю корабельную артиллерию даже малых калибров. Эффективным оказалось применение картечи, наносящее большой ущерб, ведь на турецких кораблях кроме собственно экипажей находился ещё и десант, предназначавшийся для высадки в Крыму.
Завершающим тактическим решением, которое определило ход боя, стал поворот русского авангарда, который должен был привести к полному окружению турецких кораблей. Турки не решились продолжать сражение в таки условиях и пользуясь скоростью хода своих кораблей стали спасаться бегством, чему немало способствовало и наступление темноты.
Турки понесли гораздо большие потери в живой силе, тогда как русские потеряли всего лишь 29 человек убитыми. В ходе сражения Ушаков сочетал собственную инициативу, использование флагманского корабля в качестве центра атаки, с возможностью самостоятельных действий отдельных командиров, каждый из которых должен был действовать, исходя не только из общих соображений, но и примеряясь к конкретным обстоятельствам.
Главным стратегическим итогом сражения явилось то, что Турция в очередной раз так и не смогла высадить десант в Крыму. Более того, после Керченского сражения стало очевидным, что турецкий флот уже не имеет возможности свободно передвигаться по всему Чёрному морю.
Заслуги Ушакова вновь нашли самую высокую оценку у его непосредственного руководителя. В письменно благодарности Потёмкина, адресованной адмиралу, можно прочесть следующие слова:
"Отдавая полное уважение победе, одержанной вами над флотом неприятельским... приписываю оную благоразумию вашего превосходительства и неустрашимой храбрости вверенных вам сил".
Не скупился Потёмкин на похвалу и в своём письме к императрице:
"Контр-адмирал и кавалер Ушаков отличных достоинств. Знающ, как Гоу, и храбр, как Родней. Я уверен, что из него выйдет великий морской предводитель. Не оставьте, матушка, его".
Сама Екатерина также удостоила адмирала тёплых слов, рассказывая о праздновании победы в Керченской битве: "Контр-адмиралу Ушакову великое спасибо прошу от меня сказать и всем его подчиненным".
Турция однако не потеряла надежду на перелом военных действий в свою пользу. Надежда эта подкреплялась изменениями, которые произошли в общеевропейском политическом раскладе. Османской империи удалось заключить мир с Австрией, получив возможность сосредоточить все свои силы на русской армии. Кроме того против России выступает Швеция, стремясь воспользоваться переброской основных сил русских войск на Юг и пересмотреть итоги Ништадтского мира.
В этой ситуации султан решается на новую отправку флота к русским берегам. Однако флот под командованием Ушакова был готов к подобному развитию событий. 28 августа 1790 года русским кораблям удалось застать турецкий флот врасплох неподалёку от мыса Тендра. Ушаков с успехом применил все тактические новинки, которые успели зарекомендовать себя в предыдущих сражениях.
Он вновь приказал выделить резерв, который должен был действовать согласно обстоятельствам. Флагман свой Ушаков также использовал как часть ударного отряда, который должен был нанести главный удар и сокрушить часть турецких сил, отделив их от основного флота.
Ближе к вечеру турки вновь вынуждены были признать, что артиллерийская дуэль оказывается выигранной русскими. Турецкому адмиралу ничего не оставалось, как отдавать приказ об отступлении. Но на этот раз не всем турецким кораблям удалось осуществить этот маневр. Два корабля, включая флагманский понесли настолько тяжёлые повреждения, что не смогли ускользнуть. Один из них предпочёл сдаться, на флагманской "Капудании" сражались до конца, пока она не была полностью охвачена огнём и не взорвалась.
Не может не произвести впечатления и статистика потерь. Известно, что турки потеряли в этом сражении около 5 с половиной тысяч убитыми и ранеными. Тогда как безвозвратные потери русских моряков составили всего 21 человек. Подобные цифры объясняются смелостью атаки русских кораблей, которая вынуждала турецких канониров стрелять без должной подготовки.
Потёмкин вновь ходатайствовал перед императрицей за адмирала, причём в этот раз рекомендовал кроме орденов вознаградить героя и чем-то более существенным в материальном плане. Письмо Потёмкина всё пронизано восхищением:
"Будьте милостивы к контр-адмиралу Ушакову. Где сыскать такого охотника до драки: в одно лето – третье сражение, из которых то, что было у пролива Еникальского, наиупорнейшее. Офицеры рвутся один пред другим. С каким бы я адмиралом мог ввести правило драться на ближней дистанции, а у него – линия начинает бой в 120 саженях, а сам особенно с кораблем был против «Капитании» в двадцати саженях".
Последняя попытка переломить ход войны на море была сделана турками в следующем 1791 году. Для усиления турецкого флота султану удалось призвать на помощь несколько кораблей алжирских корсаров, которые приобрели большой боевой опыт в Средиземноморье.
Нужно отметить, что особое опасение у турок вызывала вероятность того, что им вновь придётся вступить в сражение с грозным Ушак-Пашой.
Ушаков вновь показал себя мастером не только тактики, но и стратегии. Ему удалось 31 июля застать неприятельский флот врасплох у мыса Калиакрия. Разумеется, единственным решением адмирала была немедленная атака неприятеля, при этом опять же Ушакова не смутило почти двух кратное превосходство противника в артиллерии.
Не желая терять времени для перестроения в боевой порядок, Ушаков отдал приказание атаковать походными кильватерными колоннами. Такая неожиданная тактика оправдала себя. Турецкие капитаны в панике ставили паруса, обрубали якорные канаты, несколько кораблей в этой суматохе столкнулись и получили серьёзные повреждения.
Вновь Ушаков использовал свой флагманский корабль, не просто как центр управления, но и как ударную силу, направив его на самый ответственный участок сражения. Турецкие корабли были вынуждены действовать чрезвычайно близко друг к другу, что не давало возможности использовать всю артиллерию, а порой приводило к поражению огнём своих же судов.
Видя бессмысленность дальнейшего сопротивления, турецкий адмирал приказал общее отступление. Вновь лишь темнота помешала преследованию бегущих турецких кораблей.
Ушаков не имел возможности знать, что именно в этот день Султан решился на подписание перемирия. Однако победа при Калиакрии оказалась весьма важна, давая основание русской стороне настаивать на наиболее выгодных условиях подписания окончательного мира.
За эту победу Ушаков был награждён орденом Святого Александра Невского. Императрица в своём рескрипте так охарактеризовала значение победы адмирала:
"Знаменитая победа в конце последней кампании Черноморским флотом Нашим, Вами предводительствуемым, над таковым же турецким, одержанная в самой близости столицы оттоманской, куда флот неприятельский из среды моря загнан с великим его поражением, служит новым доказательством усердия к службе Нашей, особливого мужества и искусства Вашего, и приобретает Вам монаршее Наше благоволение".
После завершения войны Ушаков был удостоен аудиенции императрицы, произведя на неё впечатление человека далёкого от придворных развлечений, но верного и надёжного, который может справиться с любым порученным государственным делом.
Ушаков не имел привычки долго почивать на лаврах. Поэтому, проведя недолгий отпуск в родных краях, он уже в 1793 году продолжил осуществлять командование Черноморским флотом, при этом уделяя большое внимание строительству и укреплению порта в Севастополе. Причём Ушаков понимал, что для превращения Севастополя в полноценный город недостаточно строительства одних только казарм и административных зданий. Обустраивались также рынки, копались колодцы, много уделялось внимание инфраструктуре - были налажены перевозы через бухты. Не забывал Ушаков и про необходимость обращения людей к Богу. В Севастополе была перестроена соборная церковь Святого Николая. Большое внимание уделялось сохранению здоровья моряков. Казармы строились на возвышенностях, чтобы их не достигали гнилостные испарения с Инкерманских болот. Был построен современный госпиталь.
Окончание следует