1894 год
«Ростов-на-Дону. Дирекция местного трамвая сделала распоряжение о том, чтобы с 10 февраля вагоны конки останавливались для приема пассажиров на перекрестках улиц и переулков по Большой Садовой улице; кроме того, вагоны еще должны останавливаться: против летнего помещения коммерческого клуба, реального училища, театра Е. В. Любова, Азовского банка, женской гимназии. Распоряжение это вызвано жалобами публики на медленное движение конки вследствие частых остановок». (Приазовский край. 33 от 05.02.1894 г.).
«Ростов-на-Дону. В том же заседании рассмотрены два однородных дела по протоколам господина пристава 2-й части, привлекшего к ответственности Щербова и Софию Присман за жестокое обращение с продаваемой птицей, выразившееся в ношении ее по базару вниз головой, держа за крылья и т. п. Мировой судья приговорил: сделать обвиняемым замечание». (Приазовский край. 33 от 05.02.1894 г.).
1895 год
«Ростов-на-Дону. В один из полицейских участков Ростова явилось несколько крестьян Курской губернии с просьбой «отписать в их слободу приказание», чтобы девица-крестьянка Мария Постунова не выходила на родине замуж, так как брат ее Прокофий, приискал ей в городе хорошего жениха, человека непьющего и состоятельного, и даже ударил с ним по рукам и, вместе с земляками, выпил даже «магарыч». («Приазовский край», No.33 от 05.02.1895 г.).
«Ростов-на-Дону. Торговцы Федосеенко и Ярошенко заключили между собою компанию, с целью покупки нескольких поросят. Капитала на это требовалось всего 1 рубль 80 копеек. Главную часть, 1 рубль 25 копеек, внес Федосеенко, а остальную недостающую сумму пополнил Ярошенко. Поросята были куплены, водворены в мешок, и вот, после этого между компаньонами произошло крупное недоразумение. Ярошенко вдруг потребовал обратно деньги, а Федосеенко не соглашался исполнить его требование. Слово за слово, и на базаре произошла между ними перебранка. Ярошенко хотел взять с воза мешок с поросятами, но компаньон отнял его и толкнул в грудь Ярошенко. Возгорелась настоящая война. Компаньоны усердно разносили друг друга, а потревоженные поросята визжали благим матом. Собрались любопытные, и за Ерошенко вступился один из его знакомых. Федосеенко, недолго думая, выругал его. Подвернулась мать знакомого, он сбил ее с ног, чтобы не мешалась не в свое дело. Затем произошла обыкновенная история: явилась полиция, составлен был протокол, и компаньонам пришлось держать перед судом ответ, по обвинению в нарушении общественной тишины и порядка.
Дело это разбиралось 3-го февраля в камере мирового судьи 3-го участка города Ростова. Допросив свидетелей, мировой судья постановил приговор: Федосеенко подвергнуть семидневному аресту в местах заключения, а Ярошенко считать по суду оправданным. («Приазовский край», No.33 от 05.02.1895 г.).
1897 год
«Ростов-на-Дону. Господин полицмейстер приказом по полиции предложил приставам объявить всем извозчикам, чтобы во время стоянки на очереди на Большой Садовой улице, а также около театров, они отнюдь не оставляли своих экипажей и обязательно находились на козлах, а не собирались для беседы партиями, так как, вследствие недосмотра, часто происходят несчастья. Номера извозчиков, не исполняющих этого требования, должны быть доставляемы господину полицмейстеру для наложения на провинившихся соответствующего взыскания». («Приазовский край», No.33 от 05.02.1897 г.).
1898 год
«Таганрогский округ. На днях крестьянин Тульской губернии Григорий Серегин и его племянник Петр Голубенко, возвращаясь из местечка Юзовки на рудник Чулковской компании, в Макеевской волости, вследствие сильной снежной метели сбились с дороги.
Блуждая по полю, Голубенко, шедший впереди, наткнулся на так называемый шурф (отверстие шахты, служащее для вентиляции последней и прикрытое постройкой в роде землянки) и, предполагая, что это жилое здание, стал стучаться в дверь. Не получая ответа, Голубенко сбил дверь и, переступив через порог, упал в шурф на глубину 23 саженей. На дне шурфа находилась вентиляционная печь, о которую Голубенко и разбился при падении, получив, кроме того, ожоги тела. Шурф, куда упал Голубенко, служил вентиляцией шахты № 4 Новороссийского общества».
«Таганрогский округ. На днях в поселке Евдокиевском, Макеевской волости, имела место следующая драма. У проживающей здесь семьи крестьян Овчаренковых была вечеринка. Когда гости уже разошлись, хозяин дома, Кузьма Овчаренко, стал требовать от жены своей оставшиеся в доме последние пять рублей, с тем чтобы пропить их в кабаке. Жена горячо запротестовала против требований мужа. Тогда последний схватил нож и бросился к жене, которая, в свою очередь, схватив подвернувшееся по руку кайло (род заостренного молотка, которым шахтеры выбивают в шахте уголь), стала защищаться от нападений мужа. Следует заметить, что оба супруга были в это время очень пьяны. Под ударами жены Овчаренко свалился на пол. Несмотря на это, озверевшая женщина продолжала наносить удары, так что ее еле удалось остановить сбежавшимся на крики людям. Врач, осмотревший труп Овчаренко, дал заключение, что ему было нанесено до 80 ударов. Убийца арестована. Производится следствие. После супругов осталось четверо детей». («Приазовский край», No.33 от 05.02.1898 г.).
1899 год
«Таганрогский округ. В конце января в слободе Криничной, Таганрогского округа, произошел переполох на вечерницах, едва не кончившийся печально для одного из «парубков». Дело в том, что среди веселившейся крестьянской молодежи обоего пола неожиданно раздался выстрел, сразу прекративший танцы, музыку и песни. Вслед за выстрелом раздался крик, и один из парубков схватился за ногу. Оказалось, что парубок этот, Арсений Шевченко, имел в кармане заряженный револьвер, который во время танцев и выстрелил. Пуля засела в ноге самого же Шевченко. Прибывший сюда на другой день фельдшер подал ему необходимую помощь».
«Из прошлого. Цензурные отзывы об иностранных книгах, запрещенных при императоре Павле I.
«Особенно усердствовал в то время рижский цензор Ф. О. Туманский, который находил опасным устав одного благотворительного общества только потому, что он был назван «регламентом», между тем, как, по мнению Туманского, регламентом может называться лишь закон, издаваемый государем. Многие из отзывов цензуры в настоящее время кажутся непонятными и вызывают улыбку. Запрещались, например, насмешливые отзывы о Карле Великом, описание похождений даже выдуманных принцесс, невыгодные отзывы о папе, католичестве и католическом духовенстве, о придворных Людовика XV. Разумеется, запрещалось все, что, хотя бы косвенно, было направлено против крепостного права и рабовладельчества. Цензоры не имели точных и подробных инструкций и действовали в разных городах неодинаково. Так, петербургская цензура действовала не так ретиво, как рижская. Большая часть книг, удержанных цензурой, представляла собой произведения литературных ремесленников, переживших освободительные идеи XVIII века, но среди них попадались произведения таких писателей, как Виланд, Гете, Шиллер, Кант, Вольтер, Руссо, Музеус, Лафатер и другие. Несмотря на все старания Туманского и других цензоров, книги опасного направления проникали в Россию помимо цензуры, так что, в конце концов, была введена мера простая, хотя и чересчур радикальная: был запрещен ввоз в Россию всех иностранных книг. Такие меры вызваны были опасением, что книги, проникнутые идеями революции, вызовут в русском обществе движение умов. Но еще задолго до вспышки французской революции, эти идеи уже повисли в воздухе и в массе плохоньких книжонок, романов и литературной черни проникли и к нам еще до учреждения цензуры". (Приазовский край. 33 от 05.02.1899 г.).