Существуют две формы коммуникации. Первая – это конкуренция людей друг с другом, и в этом случае наше взаимодействие с окружающими является способом вести с ними борьбу за власть. Всякий разговор превращается для нас в попытку доказать собственное превосходство или набрать очки в статусной игре. Мы изобретаем разнообразные манёвры, чтобы немного возвысить себя и принизить другого.
При конкурентном общении мы ощущаем, что мы бедны. Мы хотим забрать у другого то, что есть у него и чего нам недостаёт. Он должен отдать нам своё влияние и признать наше положение. Он должен больше следовать и меньше вести.
Основная проблема конкурентной коммуникации в том, что в ней недостаёт взаимного уважения, то есть признания ценности другого и возможностей согласия с ним. Пока мы воспринимаем другого как соперника, его взгляды, интересы и права мало нас заботят. Мы с лёгкостью и поспешностью списываем их со счетов. Мы затворяем глаза и уши и заранее решаем, что наш соперник неправ.
Согласиться с тем, с кем мы ведём конкурентную борьбу, означает уступить ему кусок личной территории и потерпеть поражение. Так мы признаём, что вовсе не столь уж умны и хороши. Мы позволяем сопернику набрать несколько баллов. Как следствие, даже если другой оказывается в чём-то прав, мы быстро находим способ представить всё иначе. Чтобы не поддаться сомнениям, мы и сами начинаем в это верить и убеждаем себя в том, что чёрное является белым, а белое – черным. А как иначе? Наша победа поставлена на кон.
Не только согласиться с соперником, но и внимательно его выслушать становится для нас равнозначным признанию ценности его интересов и взглядов. В сущности, даже выслушать чужую позицию воспринимается как поражение. Уважение воспринимается как поражение.
Если мы слушаем, мы тем самым допускаем, что другой может сказать нечто дельное. Он может знать то, чего не знаем мы. Он может быть прав, то есть ему по праву может принадлежать то, что мы не хотим отдавать или то, что мы хотим заполучить. Выслушать и признать ценность другого есть первые шаги к налаживанию некоего согласия, но мы не хотим сотрудничать. Мы ведём свою войну. Нам нужно взять и не нужно отдавать, так что мы не намерены слушать. В горячке соперничества мы отбрасываем любую правду, если она мешает победить, и хватаемся за ложь, если только она помогает победе.
То, что мы не уважаем, мы не можем увидеть и понять по той простой причине, что даже не станем пытаться этого сделать. Не уважаемое нами обладает для нас слишком низкой ценностью, чтобы инвестировать в его познание свои усилия. У борющихся друг с другом людей нет движения навстречу, свободной воли выслушать факты и предоставить факты, а также осмыслить узнанное.
Мы не относимся к чужим словам и знаниям с достаточным вниманием даже для того, чтобы добросовестно разобраться, в чём именно они ошибочны. Для нас они ошибочны заранее, так что мы радостно хватаемся за любую неправду и несостыковку на поверхности, как только нам удаётся их обнаружить.
Поскольку в конкурентном общении ведётся борьба за ограниченный ресурс, в нашем мозге активируются древние программы для ведения всякой борьбы за ресурсы: жажда и агрессия. Ум озаряют яркие вспышки эмоций, и из-за этого светопреставления теряется всякая видимость и ясность познания. Восприятие сужается, а интеллект вместе с разумом выходят из строя. Высшие способности нашего ума барахтаются в волнах из реакций. Их слепят лучи эмоций, и в этих погодных условиях они не способны выполнять свою работу. Коммуникация, как и само бытие, становятся крайне нездоровыми.
Из-за разрастания в нас жажды и агрессии соперничество с другими людьми неконтролируемо переходит из холодного состояния в горячее. Это значит, что ради утверждения статуса мы прибегаем к открытому столкновению и ругани, оскорблениям и насилию. Поведение становится ещё более невежественным и импульсивным. Порой мы не успеваем даже понять, что именно мы делаем и зачем. Лишь потом, оглядываясь на произошедшее, мы с недоумением вспоминаем о своих поступках и видим их излишество и вредоносность.
Конкурентный настрой есть величайшее препятствие для коммуникации. Восприятие другого как соперника, с которым мы боремся, включает определённые рычажки в нашем мозге и запускает автоматизированные программы поведения. Они принудительно направляют нас по рельсам грызни и конфликта, но никак не по пути понимания и сотрудничества.
Пока мы видим в окружающих соперников и врагов, мы не можем даже разобраться с тем, что происходит, не говоря уже о том, чтобы обрести продуктивный баланс с ними во всеобщих интересах. Шерсть на загривке становится дыбом, в горле просыпается рык, и клыки обнажаются. Нас тащит вперёд древняя инерция из глубин психики.
Следующий изъян конкурентной коммуникации в том, что в ней нет устойчивости и общей направленности действий, которые необходимы для созидания. Это асимметричное, неуважительное и хаотическое взаимодействие, поэтому в нём преобладает стихия разрушения. Все участники конкурентной борьбы предпринимают постоянные попытки перетянуть канат на себя. В результате этих разнонаправленных действий все остаются на месте, но обескровленные, озлобленные и обессиленные.
Даже если в перетягивании статусного каната выявляется однозначный победитель, его участь незавидна. Да, он победил, а враг лежит в пыли, но призом в этом соревновании явилось его поражение. Победитель потерпел точно такую же неудачу, как и те, над кем он взял верх, ибо он упустил многочисленные возможности гармонии и сотрудничества. Он растратил себя и взрастил в своём уме условия для бурного произрастания несчастья, невежества, алчности и злобы.
Если асимметричная коммуникация лишена уважения и порядка, она не может раскрыть свой творческий потенциал и вырождается в конкурентную грызню. Мы ублажаем и раздуваем своё эго и одновременно пытаемся сдуть воздух из чужого. Это проигрышная инвестиция времени и энергии для всех участников.
Как только у нас в разговоре появляется сильное желание унизить или возвыситься, что-то доказать или перетянуть кого-то на свою сторону, как только в нас рождаются всполохи недовольства и озлобления, это тревожный звонок. Мы вступили с другим человеком в борьбу за статус и власть, и наш мозг достал из своих пыльных подвалов орудия войны: автоматические реакции нападения и защиты.
Но за что мы боремся? Действительно ли вам нужно соревноваться с этим человеком и что-то от него получить? Удастся ли нам одержать победу за счёт своей агрессии и настойчивости и приобретём ли мы вследствие неё нечто ценное? Не будет ли нашим призом в состязании очередное поражение?
Если мы всё-таки решаем, что эта битва для нас, подлинная победа никогда не может быть достигнута жаждой и агрессией. Вместо агрессивного напора на другого или трусливого потворства другому мы можем научиться применять твёрдость и мягкость. Они основаны не на лимбических реакциях, а на панорамном видении разума и руководстве разума. Мы можем приобретать и оказывать сопротивление без злобы и пены, а вооружившись лишь силой и правдой, с чистым и ясным умом. И мы можем отступить и согласиться без униженности и трусости – отступить как победители.
Сам по себе дух соперничества вовсе не плох. Это древний механизм мотивации нашей творческой деятельности, который порядком заржавел, но он до сих пор неплохо работает. Невротическое и избыточное соперничество, однако, всегда вредоносно. Мы уподобляемся сумасшедшим, которые устраивают драку из-за того, кто первый войдет в комнату, и готовы вцепиться друг другу в глотку из-за найденной на земле стекляшки. Борьба необходима, но не нужно бороться с тенями и призраками, своими друзьями и близкими, выдуманными врагами, деревьями в лесу и ступеньками лестниц. И куда чаще следует бороться не против кого-то, а за.
В нашей жизни наблюдается переизбыток ложной борьбы, а самая нужная борьба всё ещё ведётся нами неумело – с агрессией и страхом, а не с твёрдостью и мягкостью. Нас ведёт статусная паранойя, и мы конкурируем за то, что нам не нужно, с теми, с кем нам было бы намного выгоднее сотрудничать или же просто мирно разминуться и пойти разными дорогами.
Из-за засилья пустой борьбы всех против всех даже на самом мелком бытовом уровне мы упускаем прекрасные возможности гармонии, мира и содействия. Упускаются радость и творческая сила, которые расцветают в нас, когда мы перестаём видеть повсюду врагов и конкурентов, а наш ум избавляется от страха, алчности и злобы.
Игра с ненулевой суммой
Вторая форма коммуникации между людьми – это сотрудничество, и её главная черта есть уважение к другому. Мы признаём ценность другого как того, с кем может происходить продуктивный обмен. Как того, кто обладает способностями познания, обучения и творчества и потому может сотрудничать. При таком взаимодействии происходит не насильственный делёж ресурсов неравным образом, а совместное движение вперёд.
Сотрудничество не агрессивно, потому что не ставит своей целью забрать что бы то ни было у другого участника коммуникации. Как следствие, сотрудничество более устойчиво и упорядочено. Мы стремимся не взять что-то у другого и скрыться с места преступления, а общими усилиями приумножить. Там нет ресурса, которого может стать меньше. Его может по итогам стать лишь больше в ходе обмена благами. Мы обмениваемся знаниями, мнениями, деятельностью, и в результате этого количество благ возрастает, а навыки нашего ума совершенствуются.
В отличие от конкуренции, сотрудничество проникнуто настроем богатства, а не бедности. Вместо борьбы за то или иное видение ситуации в эгоистических целях одной из сторон, происходит сотрудничество ради достижения более совершенного всеобщего понимания. Мы не стараемся быть умнее или лучше кого-то, кроме самих себя, и не относимся к другим как к соперникам, над которыми нужно доказать своё превосходство. Если между нами происходит диалог, то это диалог познания, в котором проявляют щедрость и увеличивают имеющийся ресурс. В нём происходит взаимное обогащение или по меньшей мере переживается сорадость.
Конкуренция всегда тяготеет к хищному углублению неравенства. Мы хотим забрать то, что есть у другого. Если мы не были равны с ним по влиянию или в каком-либо ином отношении, то сперва мы забираем достаточно влияния, чтобы сравняться с ним. Затем мы пробуем взять ещё больше. Пока конкуренция ведётся, она направлена на всё большее углубление неравенства с нанесением вреда всем тем, с кем мы конкурируем. По этой причине отношения конкуренции так неустойчивы, взрывоопасны и легко вырождаются в пустое разрушение.
В математике, в теории игр, конкуренция представляет собой так называемую антагонистическую игру, или игру с нулевой суммой (англ. zero-sum game).
Игра с нулевой суммой означает, что выигрыши сторон противоположны. Если где-то прибыло, то где-то убыло, то есть сумма ресурсов в игре довольно жёстко ограничена. Победа одного означает поражение другого. Прибыль одного участника равна убытку другого, так что в сумме у этой игры получается ноль. О чём теория игр, однако, умалчивает, так это о распространённости ситуаций, когда победа в этих играх есть точно такое же поражение, что и само поражение.
Сотрудничество, с другой стороны, не отбирает у одних участников коммуникации ресурсы, чтобы обогатить ими других. Оно обогащает всех, пусть часто и неравным образом, а забирание в ней есть просто инвестиция в будущий рост.
В экономике и математике сотрудничество есть один из вариантов игры с ненулевой суммой (англ. non-zero-sum game). Если один приобрёл, то другой от этого не обязательно что-то потерял. Это значит, что сумма совокупных прибылей и убытков не равна нулю. В случае сотрудничества она положительна и обогащает всех участников.
В отличие от конкуренции, сотрудничество может быть как асимметричным, так и симметричным, то есть происходить как с позиций неравенства, так и равенства. Неравенство при этом не обязательно является угрозой для интересов участников такой коммуникации, а часто представляет собой необходимый инструмент её ведения. Кто-то должен вести, а кто-то следовать. Кто-то должен больше слушать, а кто-то – больше говорить. Асимметрия обеспечивает координацию усилий и передачу знания, для того чтобы игра стала игрой с ненулевой суммой и могла принести щедрые плоды.
Итак, основой продуктивной коммуникации является уважение к чужой жизни, чужим интересам и точке зрения. Но что значит уважать другого человека и его точку зрения? Если речь идёт о симметричных отношениях, то уважение в самую первую очередь означает взаимное признание свободы другого человека думать иначе, действовать иначе и не навязывать ему своих взглядов. Это уважение к неприкосновенности личной территории. Мы изъявляем свою волю не красть у окружающих, то есть не пытаться требовать, чтобы они отдали нам свою свободу действий, выбора и взглядов, как будто она наша.
Уважение к личной территории выглядит очень благородно и является необходимым начальным этапом, но никакой реальной коммуникации и понимания здесь всё ещё не происходит. Все решают остаться при своём: при своих мнениях, которые объявляются неприкосновенными, и на своей территории, чьи границы не меняются.
Происходит не диалог, а просто мирное касание друг о друга сосуществующих монологов. Это малое уважение, потому что в нем нет движения навстречу, нет понимания и потому настоящего признания ценности другого. Подлинное уважение к другому есть открытость для возможности, что его точка зрения достойна исследования, поскольку может изменить нас и обогатить наш взгляд на мир. Мы не просто слышим другого и признаём его право на отличие от нас. Мы также уделяем его позиции должное внимание, взвешиваем её на весах своего суждения и обсуждаем.
Уважение к чужой точке зрения есть готовность допустить её дельность и потому исследовать, а не только выслушать и признать её неприкосновенность. Для этого мы должны уметь привести известные нам факты против неё и за неё, высказать свои вопросы и разобрать. Тогда наблюдается признание ценности другого человека и происходит реальная коммуникация.
Считать, что другой может думать, как он хочет, и я ничего не имею против и не буду из-за этого на него нападать, есть лишь первый шаг. Этот подход крайне близок к позиции, что другой человек заведомо является глупцом, а мы заведомо являемся носителями истины. Тем не менее мы уважаем его право на заблуждение и потому не имеем никаких возражений, а он в свою очередь оказывает нам ответную любезность. Он считает себя носителем истины, а нас глупцами, но также делает это весьма уважительно и добродушно.
Всё это, конечно, довольно мило и даже комично, но так мы оба не открыты для изменения себя, то есть для полноценной коммуникации и сотрудничества. Мы думаем, что чужая позиция не заслуживает исследования и не может обогатить нас, а значит нашего уважения недостаточно для диалога.
Уважение означает, что мы видим природу и ценность другого как носителя тех же способностей творчества и познания, что есть у нас. Мы признаем его ценность как того, кто может сотрудничать, любить и проявлять щедрость, кто может меняться.
Поскольку мы признаём его ценность и способность к переменам, в нашей коммуникации преобладает открытость и пластичность. Мы готовы впустить другого на свою личную территорию и изменить её границы. Мы готовы менять и меняться, прислушаться к альтернативному мнению и разобрать его в сравнении со своим. Спорные точки зрения подаются как открытые, а не как истины в последней инстанции.
Неуважение или малое уважение, с другой стороны, не содержат в себе готовности совместно исследовать и меняться. Мы признаём ценность личной территории другого, но не ценность его самого как личности. В лучшем случае позиция принимается к сведению, а затем происходит её отметание без должного исследования. Границы между нами остаются омертвевшими, ригидными, а всякая перспектива изменения этих границ вызывает защитную реакцию. Отсутствует обмен.
Глупец упорствует в своих мнениях и делах. Даже столкнувшись с противоречием и признаками того, что его взгляды и поступки могут быть усовершенствованы, он отрицает это. Так как он не уважает других, он с неизбежностью не уважает самого себя, то есть не признает своей ценности как того, кто может учиться и расти в творчестве и познании. Он не понимает, как его интересы связаны с миром вокруг и как сильно он заинтересован в обмене.
Хотя глупец может заявлять о большой любви к самому себе, на практике он отрицает свою собственную ценность, ибо мешает своим высшим возможностям проявиться. Он закрывает глаза и уши, создаёт препятствия своему обогащению и тем самым останавливает развитие. Исламский учёный-богослов VIII – IX в. Муххамад аш-Шафии остроумно заметил:
«Я не проиграл спор ни одному учёному, но я не выиграл ни у одного дурака».
Это весьма точное наблюдение. Даже потерпев в конкурентной коммуникации поражение, дурак всё равно отказывается его признать. Он непобедим, но за фасадом его непобедимости кроется тотальное поражение. Игра с учёными людьми, о которых говорил аш-Шафии, есть игра с ненулевой суммой. В споре с ними тот, кто не прав, является победителем даже в большей мере, чем тот, кто помог ему увидеть его неправоту.
Когда нет конкурентной борьбы, при перемене наших взглядов и поступков в ходе коммуникации мы не проигрываем. Мы победители, потому что сражались не друг против друга, а вместе за что-то третье. Происходит наш выход на новый уровень.
Словом, просто выслушать другого и признать право чужой позиции на существование – это уже хорошо и необходимо, но это не значить далеко продвинуться. Если мы не открываемся возможности измениться и не допускаем своего заблуждения, если не готовы спокойно исследовать возражения и воспринимаем их с враждебностью, то мы практикуем лишь малое уважение к другим. Оно создаёт условия для относительно мирного сосуществования монологов, но подлинного сотрудничества и диалога при нём не произойдет. Дураки не могут проиграть, не могут выиграть, а способны лишь остаться при своих.
Разумеется, наша коммуникация с другими не поделена аккуратным надрезом на две противоположные части. Конкуренция и сотрудничество в реальных взаимоотношениях переплетены. Мы сотрудничаем с другими и одновременно пытаемся взять над ними верх и перетянуть канат на себя. Мы конкурируем и одновременно хотели бы сотрудничать.
Во всяком взаимодействии, однако, есть преобладающий настрой. И если в нём примешано много конкуренции, то продуктивной коммуникации не состоится. В ней нет достаточного уважения. Да, мы можем считать своего соперника умным и талантливым и восхищаться его ловкостью и отвагой. Он может также отдавать нам должное. Но при всём при этом у нас нет уважения к главному – к нашей возможности сотрудничать, к его благу, к возможности того, что он может иметь право и правду.
Поочередные инвестиции
Равенство не означает, что взгляды людей идентичны по своей достоверности и ценности, а потому все должны остаться при своих и не оказывать друг на друга никакого влияния. Это идиотское равенство, которое затрудняет обмен и коммуникацию. Подлинное равенство…
<…>
Получить доступ к полной версии статьи и подкаста
Заказать новую книгу автора (2023 г.)