Карина не хотела шептаться о девичьем, не хотела ни вкусных сырников, ни тушёного мяса. У неё на работе был тяжёлый день, и ей хотелось только одного – упасть на диван, укрыться пледом и полежать в полной тишине и полном же одиночестве, хотя бы полчаса-час. Такое настроение у неё случалось нередко, и Кирилл воспринимал эти релаксации с пониманием, устраивался в уголочке на кухне, разогревал себе ужин и смотрел через наушники футбол или свои любимые боевички с Джеки Чаном.
***
Красивая пара! Эта оценка-мнение была точной и справедливой – Кирилл, жених, симпатичный, элегантный, недавно отметивший своё 28-летие, кроме всего, имел высшее образование, работал в очень серьёзной компании на весьма приличной должности. Недавно купил в ипотеку двухкомнатную квартиру, в новом доме улучшенной планировки, причём ипотека была не разорительной, большую часть он внёс первым взносом из собственных накоплений, а высокая зарплата позволяла платить очередные взносы без особого напряжения сил и средств. При этом Кирилл пока продолжал жить с матерью в просторной двушке, где каждый имел свою комнату, а столовой служила просторная кухня.
Его невеста Карина была очаровательной девушкой 25 лет, тоже с высшим образованием, работающая дизайнером то в онлайн-режиме, то в офисе, и зарабатывающая также весьма неплохо. Стройная, ухоженная, с очень милым личиком и точёной фигуркой – да, эта пара реально была красивой!
Кроме симпатичной внешности, девушка обладала твёрдым характером, была независима, умна, и не поддавалась ничьему влиянию. К решению связать себя так сказать, узами брака, молодые пришли осознанно, обдуманно, до этого встречались два года. Была ли у них любовь? Наверное, была, но при этом разум не затмевала, на безумные поступки не толкала, в общем, оба, если и любили, то головы при этом не теряли.
Прошли свадебные торжества, ребята съездили на три дня в мини-круиз – на большее не выкроили время, на работе без них, по словам начальства, мог начаться полномасштабный крах. Итак, кончились праздники, а вместе с ними холостое существование, начинались семейные будни. Жить пока решили в квартире Кирилла и его мамы, Елизаветы Антоновны. Родители Карины обитали в небольшой квартирке вместе с младшей сестрёнкой Карины, Маргаритой.
Квартира, купленная в своё время Кириллом, сейчас сдавалась, её снимал его товарищ с женой, платил регулярно, содержал в порядке, и просил дать возможность прожить ещё полгода – до сдачи новостроя и ремонта купленной в нём квартиры. Прикинув все варианты, ребята приняли приглашение Елизаветы Антоновны, и въехали в комнату Кирилла.
Вот тут и начались первые трудности взаимного общения. У Елизаветы Антоновны с Кариной отношения были вполне нормальные, мама Кирилла была рада, что сын наконец-то покончил с холостой жизнью, выбрал хорошую девушку, образованную, красивую, а, главное – не разведённую и без ребёнка. При всём своём добродушии и терпимости, она бы не приняла ни такую невестку, ни чужого ребёнка: её сын – жених отборного качества, «купец» высшей гильдии, элитный, штучный, поэтому порченный «товар» пытаться предлагать ему не по чину!
Первое время Карина, как и Кирилл больше работали в офисе, подтягивали то, что у них немного отстало, оказалось подзапущенным в дни подготовки к свадьбе. Утром они собирались на работу сами, каждый по отдельности, ничего изысканного не готовили, и отвлечённые разговоры не поддерживали. Вечером общего ужина тоже не получалось: графики у молодёжи не совпадали, приходили они домой в разное время. И если с сыном общение продолжалось по заведённому распорядку, то с невесткой взаимопонимания не получалось. Карина с девятнадцати лет жила отдельно от родителей на съёмной квартире, привыкла сама себя обслуживать, и, соответственно, выстраивать свой досуг тоже самостоятельно.
Елизавета Антоновна искренне хотела помочь девушке адаптироваться в новых условиях, и не понимала желание Карины самой готовить себе ужин, потом сидеть за столом в наушниках или уставившись в экран смартфона. Она пыталась привлечь невестку к вечерним ужинам по подобию трапез со своим сыном – радостно встречала Карину в прихожей: «Иди, доченька, руки мой, переодевайся, я такие сырники сделала, с курагой и ванилью! А ещё есть мяско тушёное и рис, если хочешь чего-то посерьёзнее! Кирюша позже придёт, а мы с тобой пока поужинаем, пошепчемся о своём, о девичьем!»
Карина не хотела шептаться о девичьем, не хотела ни вкусных сырников, ни тушёного мяса. У неё на работе был тяжёлый день, и ей хотелось только одного – упасть на диван, укрыться пледом и полежать в полной тишине и полном же одиночестве, хотя бы полчаса-час. Такое настроение у неё случалось нередко, и Кирилл воспринимал эти релаксации с пониманием, устраивался в уголочке на кухне, разогревал себе ужин и смотрел через наушники футбол или свои любимые боевички с Джеки Чаном.
Таким образом, при внешне хороших отношениях нельзя сказать, что у них царил мир и лад. Пожилая женщина скучала – ей теперь меньше доставалось внимания сына, а невестка в основном отделывалась вежливыми дежурными фразами, и старалась быстрее проскользнуть к себе. Карина привыкла к одиночеству, при этом Кирилл смог найти с ней взаимопонимание – не навязывал своё общество, отлично мог проводить время сам, но и вдвоём им тоже было вполне комфортно.
С каждым днём напряжение нарастало. Карина совсем не хотела становиться любимой доченькой Елизаветы Антоновны, она давно привыкла к самостоятельности. Свекрови же пришло понимание, что вскоре дети уйдут жить в свою квартиру, и она останется совсем одна, и даже то дозированное общение, которое она сейчас получает, покажется ей недостижимой мечтой.
Однажды за редким совместным ужином она очень осторожно завела разговор о семейных ценностях, детях, внуках. Её опасения оправдались – молодёжь больше говорила о путешествиях, карьерных подвижках, весёлых дружеских посиделках. Несколько раз Елизавета Антоновна попыталась вывести разговор на тему «Как хорошо, когда в доме есть детишки», но отклика не нашла. Тогда она напрямую спросила:
– А вы что, собираетесь рожать, или как? Жильё у вас есть, доходы позволяют, и возраст пока ещё некритичный…
– Посмотрим, мам, – улыбнулся Кирилл, – мы пока не обсуждали этот вопрос.
– Да что там обсуждать-то! Молодые, здоровые, только захотеть!
– Ладно, мам, разберёмся с этим, какие наши годы!
Разговор ушёл в сторону, и больше они втроём к нему не возвращались. Но оставлять вопрос, повисшим в воздухе, Елизавета Антоновна не собиралась. Вскоре она, оставшись наедине с сыном (Карина убежала на какую-то рабочую встречу), напрямую его спросила.
– Киренька, у вас всё хорошо?
– А что у нас может быть плохо? – удивился сын.
– Вы не поссорились?
– Мама, с чего мы должны ссориться? У нас всё хорошо.
– А Кариночка здорова?
– Насколько я знаю, да. Мы оба вполне здоровы, бодры и веселы! Что тебя беспокоит, ма?
– Это и беспокоит! Молодые, здоровые, обеспеченные, когда рожать будете?
– Ма-ам, ну ты чего? Не хотим мы пока рожать, не надо нам этого сейчас! На работе самый пик карьеры, в том году на отдых в тропики ездили, в следующем – на лыжную базу собираемся. Куда нам пока ребёнок, с ним же сидеть нужно, нянчиться!
– А я на что? Всегда и помогу, и посижу. Чего вы тянете, чего ждёте? Я сейчас в самой форме – на пенсию вышла, но ещё ни в маразм, ни в бессилие не впала, подниму, если надо не одного внука, а двоих, троих!
– Мам, спасибо тебе за готовность помочь, но ты прости, мы пока ребёнка не планируем!
– Но почему? Почему!?
– Просто не хотим, не готовы, у нас ещё не все планы выполнены, мы вдвоём ещё не пожили толком!
– Вы только о себе и думаете! Не хотим, планы у нас, что за глупости! Хоть обо мне подумайте, я на старости лет с внуками хочу повозиться, все знакомые недоумевают: жить есть где, деньги есть по заграницам ездить, бабка имеется крепкая, здоровая, готовая с внуком сидеть, а они дурака валяют! Я уж и не знаю, что говорить!
– Мама! – Кирилл всплеснул руками. – Ну ты вообще, себя слышишь? Нас эгоистами обзываешь, а сама озабочена тем, «что люди скажут». Какое их дело, пусть за своими детьми следят, а к нам не лезут!
Кирилл ушёл в комнату, едва сдерживаясь, чтобы не хлопнуть дверью. Через пару минут Елизавета Антоновна поскреблась к нему, и очень тихо, но настойчиво спросила:
– Киренька, я больше не буду тебя доставать, но ты мне скажи честно, у вас с Кариночкой всё в порядке, вы не поссорились?
– Нет, мама, – едва сдерживаясь сказал молодой человек, – мы не поссорились, не собираемся разводиться и по-прежнему любим друг друга. Далее по порядку: Карина здорова вообще и по-женски в частности. Пожалуйста, прими, как данность, что мы не заводим ребёнка не потому, что не можем, а потому что не хотим. Очень тебя прошу, давай больше не будем поднимать эту тему!
– Плохо это, и неправильно! Молодые, здоровые, а маетесь ерундой! Да ещё и мне рот затыкаете, сиди и молчи, дура старая! Допрыгаетесь, допредохраняетесь, что потом и рады бы родить, а всё уже, не можете. Здоровье загубишь жене своей, женщина, пока молодая, рожать должна! И мне, пока в силах, не даёте с внуками повозиться. Эгоисты, вот вы кто!
Вскоре пришла Карина. По напряжению, царящему в квартире, она сразу поняла, что у мужа с матерью был тяжёлый разговор, но сделала вид, что ничего не заметила, и вела себя как обычно. Вечером, оставшись наедине с мужем, она спросила о причинах, а выслушав рассказ Кирилла, покачала головой.
– Ты знаешь, после рабочей встречи я забежала к родителям, мама позвонила, попросила заехать. Я думала, помочь что-то нужно, а они усадили меня за стол, и давай наезжать по тому же поводу. Только твоя мама акцент делала на то, что внуков хочет дождаться, а мои всё больше за меня переживали, – она усмехнулась, – что я себе думаю, а также что ты себе думаешь, и вообще, все нормальные люди в нашем возрасте уже по пять детей родили, а тебе всё хаханьки, а вы случайно не поссорились? А тебя случайно не уволили? А ты случайно не заболела? В общем, срочно езжай домой, бери мужа, закрывайся с ним в спальне, и пока не родишь, даже нос не высовывай!
– Плохо дело, моя хорошая. Теперь от нас не отстанут!
– А что там с твоей квартирой, скоро ребята съедут? Может, там не будут нас так доставать?
– Будут, ещё как будут! Съедут-то они скоро, и мы туда переберёмся, но это нас не спасёт, всё равно доставать будут.
– Да, ты прав. Ну почему они не могут понять, что мы не то, что не можем детей завести, а просто не хо-тим!
– Нет, родная, вся беда именно в том, что они поняли, что мы именно не хотим! Если бы это была болезнь, или ссора, тут бы мобилизовали все ресурсы – врачей, психологов, родственников, ещё кого-то. А тут у них ступор. Почему не рожаете? Не хотим! Как это, не хотите, почему? А вот так, не хотим, и всё. Тупик. По-моему, они бы даже поняли, если бы мы в какую-то секту записались, или в движение этих, как их, чайлдфри. А так – не пойми чего. Маме говорю, мы обязательно родим, не давите на нас, придёт время, родим…
– … а она пытается понять, сильно ли мы поссорились, или тяжко ли я заболела. А может, скрываю от тебя грехи молодости, типа первого аборта в 15 лет и его последствий! – грустно подхватила Карина.
– Ладно, давай постараемся не усугублять ситуацию, переедем в квартиру, всё же хоть какую дистанцию будем держать. А я подумаю, что ещё можно сделать.
Карина пожала плечами: «Что тут сделаешь?», но впадать в полное уныние не стала.
***
Через несколько месяцев, когда они уже обжились в своей квартире, вяло отражая неутихающие родительские атаки, Карина встретила мужа с каким-то странным выражением лица. Усадила на кухне за стол, подала ужин. Молчала. Потом внимательно посмотрела Кириллу в глаза.
– Ты знаешь, иногда даже самые надёжные средства предохранения могут дать сбой, – тяжко вздохнув, произнесла она.
– Что ты хочешь этим сказать? – глава семьи аккуратно положил вилку, которой до этого увлечённо орудовал.
– Вот то самое и хочу. Мы можем больше не заботиться о предохранении.
– Но как? Мы же делали всё возможное… А наши планы?
– Какие планы, Кирюшенька? Мне кажется, что наша Кирилловна просто задолбалась слушать наши тёрки с родителями, и решила появиться на свет немедленно!
– А может, наш Кириллович решил? – неуверенно спросил муж.
– Может, и Кириллович, – согласилась Карина, – там посмотрим. Надеюсь, разногласий на тему появления этого упрямого существа на свет, у нас не возникнет?
– Что ты, лапушка, какие разногласия! Я теперь только одну думу думаю, как бы подольше держать наших милых родителей в неведении…
–… а потом убедить их, что это совсем не результат их давления!
Они засмеялись, обнявшись, и Кирилл решил поставил точку в разговоре:
– На лыжную базу мы теперь лет пять не выберемся.
– Зато, когда выберемся, то уже втроём. С Кирилловной, или Кирилловичем! – всё-таки, последнее слово Карина оставила за собой.
***
С приветом, ваш Ухум Бухеев