Юмористическая пауза между суровыми буднями "научных споров".
Я с некоторых пор "подсел" на канал "Ум и культура" [1], где неиссякаемым потоком выкладываются различные тесты на эрудицию, сообразительность, внимательность и пр., а, главное, на интеллект. Интересно, что тесты на IQ, как правило, содержат задачи из набора классических шаблонных категорий. Благодаря этому можно в какой-то степени "наблатыкаться" и значительную их часть решать сравнительно быстро в ожидании той самой заветной новой задачи, которая тебе еще пока не знакома.
Недавно после очередной проверки своего IQ я вспомнил довольно старый рассказ писателя, сценариста и юмориста Вилли Брейнхолста [2], который, наверное, в числе первых озаботился темой тестирования, предчувствуя, что это может иногда иметь весьма негативные последствия. Мне очень захотелось напомнить его читателям.
Об искусстве установить уровень умственного развития ребенка и, главное, об искусстве избежать попыток ребенка проделать то же самое с родителями
В последние годы родители уже почти привыкли к тому, что умственное развитие их детей все время проверяется и исследуется. В общем-то, это даже удобно: ведь если, к примеру, взять семью, в которой есть телевизор, то окажется, что родители встречаются со своим ребенком, как правило, лишь во время передач, то есть тогда, когда с ними много не поговоришь, так как на тебя сразу же зашикают остальные зрители.
Неудивительно поэтому, что родители иной раз не знают о своем ребенке почти ничего — разве что помнят имя и возраст. Плохо представляют они и умственное развитие своего отпрыска, и вот тут-то им и проходит на помощь проверка на научной основе. Если ребенку, скажем, уже восемь лет и он должен идти в школу, то проверку его умственных способностей можно провести при помощи самых разных и очень сложных методов: здесь и так называемые «национальные тесты Б», и всякие проверки на индукцию, реакцию, концентрацию и прочее. Можно, конечно, и упростить проверку: положить перед ним два больших, блестящих, новеньких пятака и маленькую, старую, затертую монетку в 20 копеек, спросить, какие из монет он хотел бы взять себе на мороженое, и если ребенок выберет 20 копеек, то, значит, он не совсем идиот, и проверять его больше не нужно.
О том, сколь замечательны перечисленные мною сложные методы, уже написаны целые книги, так что мне тут добавить нечего, и я оставляю за начинающим отцом право самому выбрать метод проверки способностей своего чада. Речь пойдет не об этом. Я хотел бы коснуться здесь другого интересного явления, которое в последнее время встречается довольно часто. (И если так будет продолжаться дальше, то придется принимать какие-то меры.) Я имею в виду манию, которая появляется у ребенка после школьных проверок умственного развития: ему во что бы то ни стало хочется дома проверить способности своих родителей! Вот тут, по-моему, мы стоим на опасном пути.
Я сам был подвергнут такой проверке, и после проведения экспериментов, основанных на строго научной системе, степень моего умственного развития оказалась настолько низкой, что, по мнению руководителя экспертизы, осталось выяснить лишь одно: не следует ли определить меня в некое закрытое учреждение?
Все началось с того, что однажды Бенни, придя из школы, вытащил из своей сумки какие-то бумаги и весело спросил:
— Папа, ты, наверное, и не знаешь, какой у тебя ПИ?
— Какой... кто?
— ПИ. Показатель интеллектуальности.
— Нет, — признался я. — Ну, очевидно, средний или чуть выше, может быть.
Взгляд, которым посмотрел на меня Бенни, заставил меня заподозрить, что у него на этот счет были свои соображения.
— Нам сегодня рассказывали об определении степени интеллектуальности по системе Бине-Симона, и учитель всех нас проверял. Страшно интересно! Вот я сейчас проверю тебя и маму, посмотрим, у кого из вас ПИ будет лучше. Начнем со 100 очков, и за каждый правильный ответ я буду набавлять 10 очков, а за неправильный — 10 снимать. Если вы наберете по 160 очков, то, значит, вы очень развитые, а если только по 40, то совсем слабоумные.
— До чего же это все сложно, — вздохнула Марианна. — Но давайте попробуем.
— Итак, — продолжал Бенни, — я называю пять слов, четыре из них обозначают в чем-то сходные понятия, а пятое — нет.
— Вот первая задача: яблоко, арбуз, апельсин, банан, футбольный мяч. Какое слово лишнее?
— Футбольный мяч, — не задумываясь выпалила Марианна.
— Банан, — сказал я.
Бенни и Марианна удивленно посмотрели на меня.
— Ты, наверное, пошутил? — сказала Марианна. — Ведь ясно же, что были перечислены фрукты и футбольный мяч тут вовсе не к месту.
— Мама права, — заявил Бенни. — Она получает 10 очков. А что это тебе вдруг пришло в голову сказать «банан»?
— Ну, понимаешь, — пробормотал я, — мне казалось, что все дело в форме предмета, а из того, что ты назвал, только банан не круглый.
— Попробуем еще раз. Только, папа, подумай как следует, прежде чем отвечать. Итак, вторая задача: лев, антилопа, зебра, воробей, буйвол. Молчи, мама, пусть сначала папа скажет. Я задумчиво потер шею и нахмурил брови. Мне не хотелось опять попасть впросак.
— Лев! — сказал наконец я.
— Воробей! — быстро сказала Марианна.
— Мама опять ответила правильно. У нее теперь 120 очков. А у тебя, папа, только 80.
— Лев? — удивленно повторила Марианна.
— Да, — пробормотал я, стараясь не встречаться с ней взглядом. — Я рассуждал так, что из пяти перечисленных лев — единственное животное, которое может съесть остальных четырех. Хищник. Но давайте мне следующую задачу, с ней я обязательно справлюсь.
Бенни вытащил новую бумажку и прочел:
— Голова, шея, шляпа, руки, ноги. Папа отвечает первым.
— Ноги! — сказал я.
— Шляпа, — сказала Марианна. — Ты опять ошибся. Шляпа — головной убор, а все остальное — части тела.
— Ну и что же, — не совсем уверенно возразил я, — ведь из перечисленного только ноги находятся ниже пояса, все остальное — выше.
— Боже ж ты мой! — вздохнула Марианна. Я откинулся на спинку стула. — Давайте кончим, пока игра не надоела, — предложил я. — Уже ясно, что мой показатель интеллектуальности равен 70, попробую как-нибудь прожить и с таким показателем.
— Нет, остается еще три задачи. Вот, слушай: Вашингтон, Рим, Олесунн, Лондон, Париж.
Я видел, что Марианне не терпится сказать ответ.
— Ну, говори, — сказал я ей.
— Нет, сначала ты, папа, — возразил Бенни. — Вашингтон, — сказал я.
— Олесунн, — отпарировала Марианна. — Он просто небольшой город, а остальные — столицы государств.
— Правильно она объясняет? — спросил я.
Руководитель экспертизы кивнул головой.
— И с чего это тебе вдруг вздумалось сказать «Вашингтон»? — с упреком сказала Марианна. — Ты что, совсем не думая отвечаешь, что ли?
— Разумеется, думаю, только я считал, что раз Вашингтон в Америке, а остальные четыре города в Европе, значит, он и назван не к месту. Если вы говорите, что это не так, пусть будет по-вашему, но ведь может же человек ошибаться, правда? Вот я и ошибся.
— У тебя 60 очков, — объявил Бенни и безжалостно добавил: — На десять очков меньше, чем нужно для недоразвитого.
— Будет лучше, если ты не станешь рассказывать об этом соседям, — сказал я Марианне. — То, что происходит у нас дома, никого не касается. А если тебе вздумается поделиться этим со своей матерью, то можешь не рассчитывать на новую шубу. И вот еще что: не смотри на меня такими глазами. Я вовсе не слабоумный. Что мне, подурачиться нельзя?
Бенни заглянул в свои записи.
— Цифры не лгут, папа, — сказал он. — Вот следующая задача: Фридрих Седьмой, Наполеон, Белоснежка, император Вильгельм, Карл Двенадцатый. Я повернулся к Марианне.
— Ты первая или мне отвечать? — спросил я с надеждой.
— Отвечай ты, — злорадно сказала Марианна.
— Разве можно собраться с мыслями в такой обстановке? — рассердился я. — Что вы на меня уставились? Мешаете только. Отвернитесь и оставьте меня на минуту в покое, чтобы я мог поработать головой.
Они отвернулись, и я поработал головой.
— Наполеон! — твердо сказал я.
— Белоснежка, — вздохнула Марианна. — Объясни. — Белоснежка — персонаж из сказки, а остальные — исторические личности.
— Правильно это? — спросил я.
Бенни кивнул головой.
— А то, что изо всех пятерых только у одного Наполеона была привычка закладывать руку за борт сюртука, не имеет значения?
Руководитель экспертизы покачал головой.
— Мама впереди, у нее 150 очков, а ты...
— А я плевать хотел на цифры! Давай последнюю задачу — и кончим с этим.
Бенни достал последнюю бумажку и прочитал: — Кисель, Волга, Эльба, Дунай, Миссисипи.
Я почесал за ухом карандашом и задумался. Я твердо решил справиться с этой последней задачей. Хватит уже, и так осрамился.
— Я готова! — сказала Марианна.
Выписав слова на листок бумаги, я пытался найти ключ к решению этой задачи. И вдруг меня осенило. Ничего не скажешь, задача была хитро придумана, но я ее одолел. Готово!
— Ну что? — с жадным любопытством спросила Марианна.
— Не скажу. Вам только скажи, как вы тут же все перевернете по-своему, и ты окажешься права со своей Миссисипи.
— Да я и не думала говорить «Миссисипи»!
— Небось, потому только, что я раньше сказал. А сама наверняка хотела сказать, Миссисипи — единственное из перечисленных слов, в котором четыре «и».
— Это не имеет отношения к задаче, — сказал Бенни.
— Ну, значит, вы бы тогда сказали, что это единственное слово, в котором три «с», знаю я вас! Но меня на эту удочку не возьмешь, вот что я вам скажу. Я буду бороться за свою Волгу, как бы вы ни говорили, что ответ — «Миссисипи».
— Да нет же! Кисель, конечно, кисель! Это же продукт питания, а все остальное — реки. Что это тебе взбрело в голову, что ответ должен быть «Волга»?
— Марианна была почти в отчаянии.
— Ответ для ненормального, — сказал Бенни. — А почему ты так решил, объясни?
Я отказался отвечать. И до сих пор, до выхода в свет этого моего воззвания ко всем отцам — не позволять детям определять ПИ главы семьи, — я сохранил решение этой задачи в тайне: Волга — единственное из пяти слов, которое станет женским именем, если от него отнять первую букву и вставить мягкий знак в середину. Это дает мне 10 очков, которых, вероятно, как раз достаточно, чтобы оставаться на свободе, пока медики не найдут какой-нибудь микстуры для развития интеллекта и она не будет продаваться в аптеках по сходной цене.
--------------------------------------------------------------------------------------------------------
2. Датский писатель-юморист Вилли Брейнхолст, очевидно, одним из первых заметил, что вся литература о ребенке представляет собой пособия и руководства для женщин и ограничивается книжками типа «Советы молодой матери». Во всяком случае, он был первым, кто вспомнил о мужчинах и решил исправить это положение, написав руководство для молодых отцов. «Искусство быть отцом» — так назвал он свою книгу, снабдив её подзаголовком «Пособие для начинающих отцов». Предложенный рассказ - одна из глав этой книги.