Она сунула парню в форме сотрудника отеля долларов сто, кажется. Но Кате было всё равно. Главное, чтобы он ушёл.
Парень посмотрел на деньги, потом в вырез Катиного халата, который был накинут, надо сказать, весьма небрежно. Затем он неприятно усмехнулся и… ушёл! Слава Богам!
Катя вернулась в номер.
- Я понял. – сказал Пашков. – Если не психовать, можно оставаться человеком...
Глава 45. Пополнение
Пашкова трясло. Жутким образом. Просто колотило. Воздуха словно не хватало – иногда Василию казалось, что он задыхается. Пашков то покрывался потом, а то ему становилось холодно, до мурашек. И всё это меньше, чем за минуту. И ещё, он чувствовал нарастающий страх. Ужас. Панику.
- Чем я могу помочь? – спрашивала Катя.
Он смотрел на неё нечеловеческими глазами и ничего не говорил, будто онемел. Буквально нечеловеческими. Глазами ящера.
А потом всё произошло быстро. Пашков покрылся шкурой с ног до головы. Он вскочил, и заметался по номеру, обращаясь на ходу в рептилоида. Номер не был рассчитан на такую громадину, мебель полетела в разные стороны.
- Успокойся! Дыши! Просто успокойся! – инстинктивно выкрикнула Катя. – Сейчас же!
Зверь замер. Остановился. Начал медленно и глубоко дышать. Съёжился в размерах и снова принял человеческий облик. Катя смотрела во все глаза и была готова поклясться, что чешуйки шкуры ящера как будто втянулись под кожу человека. Пашков стал собой.
- … твою мать! – громко и отчетливо сказал он.
В номер постучали.
Катя вскочила с кровати и схватила кошелек. Сейчас ей было некогда разбираться в иностранных языках и внушать персоналу на нужном. На всякий случай она стянула с постели простыню и кинула голому Пашкову, чтобы он прикрылся.
- Я быстро. Главное не нервничай!
Катя видела, что после стука Вася снова начал покрываться шкурой. И тут же испугался.
- Не нервничай! Дыши. Твоя задача – взять это под контроль. Иначе никак.
Она выскочила из комнаты, потом выскользнула за дверь номера и, улыбаясь, забормотала:
- It's okay, it's okay. Five minutes, please.
Она сунула парню в форме сотрудника отеля долларов сто, кажется. Но Кате было всё равно. Главное, чтобы он ушёл.
Парень посмотрел на деньги, потом в вырез Катиного халата, который был накинут, надо сказать, весьма небрежно. Затем он неприятно усмехнулся и… ушёл! Слава Богам!
Катя вернулась в номер.
- Я понял. – сказал Пашков. – Если не психовать, можно оставаться человеком. Но состояние нетипичное. Обычно я гораздо спокойнее. А тут мне так и хочется психовать. Я боюсь не сдержаться… где-нибудь в самолете.
- А ты не бойся! Страх – тоже эмоция. Самая мерзкая, но довольно сильная. Если эмоции влияют на процесс обращения, то придется их контролировать. Слушай… как быстро это у тебя произошло, да? Если я не ошибаюсь, Земцов долго ходил в пограничном состоянии…
- Не ошибаешься. Долго.
- Ну, и хорошо, что у тебя быстрее. Не нужно будет прятаться тут, как крысам. Ты попрактикуйся в обращении, чтобы контролировать процесс. А я пока мебель на место поставлю. Ты не мечись, главное! Снова всё расшвыряешь.
Пашков пошёл в ванную. К зеркалу. Он не знал, что своё обращение Земцов тоже отрабатывал перед зеркалом в гостиничном номере. Только в Москве.
Хорошо ей говорить – попрактикуйся. Не слишком это приятный процесс. Кости словно сдавливает прессом – это когда снова принимаешь человеческий облик. А когда становишься рептилоидом, наоборот, как будто вытягивают в разные стороны. И то, и то жутко больно и неприятно.
Но самое мерзкое ощущение на коже. На всей её поверхности. Шкурой тело затягивается легко. Ничего особо неприятного. Но вот обратно! Такое чувство, что тысячи тысяч мелких песчинок разом загоняют тебе под кожу. Нет, ощущение это длится всего секунду, но впечатления остаются на долгих минуты две. Пашкову казалось, что и после он будет помнить об этом отвратительном, мерзком, колючем ощущении.
Василий встал перед зеркалом и сказал себе:
- Ну, давай, нытик. Не дрейфь. Вариантов всё равно нет. Ты уже стал им. Ты стал каким-то оборотнем, и надо уметь управлять этим. Катюха чертовски права.
Она тут же заглянула в ванную:
- Ты меня звал? Как дела у тебя?
«Переживает» - понял Пашков.
- Всё хорошо, любимая. Практикуюсь. – губы его дрогнули в улыбке.
Катя ободряюще улыбнулась в ответ и скрылась за дверью.
Костя Зосимов просидел в наручниках до вечера. Проклятый чекист не дал ему ни еды, ни воды. Это, видимо, было логичной частью допроса – заморить человека голодом и жаждой. Ну и ладно. Рассказывать Костя всё равно ничего не собирался. Пошёл он к чёрту, этот чекист!
Майор сводил Зосимова в туалет со всеми необходимыми мерами собственной безопасности – в наручниках и под дулом пистолета.
- Хрен бы тебе, а не туалет. Не хочу просто, чтобы ты мне хату загадил. – пояснил Васильев, приковывая Костю обратно к батарее. – Не надумал ещё говорить?
- Было бы о чём. – йог облизнул пересохшие губы. - Воды хоть дай, гад.
- Не дам! – отрезал майор. – До завтра ты и без воды не умрешь. А завтра у нас с тобой будет совсем другой разговор. Вообще другой. Хочешь-не хочешь, а расколешься.
- Сыворотка правды? – горько ухмыльнулся Зосимов.
- Она, родимая. Ну, ты тут не скучай.
И столько яда было в голосе этого человека… столько ненависти. Рептилоид в теле Кости Зосимова, и тот содрогнулся.
Скучать Костя не стал. Чтобы не мучиться от жажды, и от желания поесть чего-нибудь вкусненького, он заставил себя уснуть. Да, сидя в неудобном положении. Но это было несложно. Для него – нет. Пригодились дыхательные практики, ну и хладнокровие ящера. Что будет, то уж и будет. Вырваться он всё равно не может – Костя пытался. Он тянул и крутил цепь наручников, но она явно была особенной. Из какого-то специального сплава.
Костя примерился, сможет ли он вытянуть руку из наручника, если вывихнет большой палец. Понял, что рука не пролезет, и не стал зря калечиться. Подышал и уснул. Во сне не хочется есть и пить, не мучают страхи и сомнения. Рептилоидам не снятся сны – просто наступает благословенная темнота.
Но сон ему, тем не менее, приснился. Во сне Костя стоял тут же, в странной темной комнате, у майора дома. Но стоял, а не сидел около батареи пристегнутый. Зосимов огляделся по сторонам. Увидел на стене плакат, а на нём - схему, как в детективных фильмах. Увидел какие-то старые фото. Вырезки из газет. Начерченные линии. Сверху была надпись. И вот что странно! Костя понимал, что знает язык, на котором сделана надпись, и должен её прочесть, но… почему-то не может. Словно буквы танцевали, а не стояли на плакате вряд.
- Там написано: Рептилоиды. – сказал кто-то справа от Кости.
Тогда он увидел. Точно. Рептилоиды.
Зосимов повернул голову и посмотрел на того, кто говорил с ним. Рядом стоял парнишка лет пятнадцати – подросток.
- Ты кто?
- Саша. Я сын одного из ваших.
- А-а. Я слышал… погоди, а сколько же тебе лет? Ты, вроде, недавно родился.
- Удивительно, почему вы все цепляетесь за незначительное? Время – относительно. Возраст тем более. Сейчас, тут, с тобой я такой. В реальности мне несколько месяцев. К кому-то другому я могу прийти хоть стариком. Какая разница? Это вообще неважно!
- А что важно?
Костя понял, что именно этот вопрос он должен задать. Что важно? Для чего пришёл этот мальчишка?
- Ты выбраться хочешь? – спросил Саша.
- Да. Конечно!
Парень нарисовал в воздухе полосу. Она искрила серебром. Саша посмотрел на Зосимова и сказал:
- Ты главное сумей правильно распорядиться тем, что я тебе дам. Времени у тебя немного. Всего-то до утра.
- А что ты мне дашь? – хотел спросить Костя.
Не спросил. Просто молча шагнул следом за Сашей в узкую серебристую щель. А там… он увидел себя, прикованного к батарее в квартире майора. Только понял, что с ним что-то не то. Совсем не то.
Хотел уточнить у Саши, что происходит, но не успел – открыл глаза. Это был уже не сон. Жутко чесалась кожа на ноге. Костя подтянул ногу поближе к прикованным рукам и задрал штанину. И длинно присвистнул.
Тут же осекся. Так он может разбудить майора, а у него времени мало. Только до утра...
Заранее всех благодарю за подписку на канал и адекватные комментарии!
Реквизиты для желающих поддержать канал:
Карта сбербанка 2202 2056 7696 0161
Тинькофф 2200 7007 4722 8210