Серджо Леоне (3.01.1929 – 30.04.1989)
«Лучше поздно, чем никогда». В последнее время всё чаще вспоминаешь эту пословицу: с помощью видео и ТВ к нам приходят выдающиеся произведения кинематографа, ранее не знакомые широкой аудитории. Не знакомые у нас. Весь остальной мира уже давно оценил достоинства этих фильмов и их мастеров...
Впрочем, и сегодня российским зрителям малоизвестны фильмы таких крупных художников экрана, как Орсон Уэллс, Жан-Люк Годар, Джон Хьюстон... Список можно продолжать довольно долго.
Увы, до недавних времен похожая судьба досталась на нашей киноорбите знаменитому итальянскому режиссеру Серджо Леоне. Лет двадцать подряд Леоне был привычной мишенью для критиков эпохи «развитого и зрелого социализма». Его нашумевшие «спагетти-вестерны» обвинялись во всех смертных грехах и прежде всего - в пропаганде жестокости и насилия.
«Картины Леоне насыщены жестокостью, переполнены садистскими избиениями, кровью, трупами, издевательством над личностью... Он эстетезирует жестокость, он хочет сделать её самоценной... Серджо Леоне нельзя отказать ни в фантазии, ни в умении выразительно строить кадр, но это болезненная (или спекулятивная?) фантазия и выразительность, вызывающая отвращение... У нас не осталось добрых чувств к режиссеру человеку, несомненно, талантливому, но употребляющему свой талант ,во зло» (из статей советских кинокритиков 1960-х - 1970-х).
«Человек Запада не имеет ничего общего с человеком, нарисованным голливудскими режиссерами и сценаристами. Реальный Запад был миром насилия, страха и грубых инстинктов. В борьбе ради наживы нет добра и зла, благородства и коварства, тут всё зависит от обстоятельств, побеждает не лучший, а просто более везучий». (Из интервью Серджо Леоне).
Как видно из приведенных цитат, их авторы говорили на разных языках. Пересматривая сегодня старые «спагетти-вестерны» Леоне, нельзя не заметить, что по части так называемой «эстетизации жестокости» они уступают чуть ли не каждому второму «чернушному» боевику о российской мафии или маньяках-убийцах...
Бесспорно, Леоне вывернул на изнанку традиционный жанр американского вестерна с его стойкой мифологией, где главный герой был благороден и честен и всегда одерживал победу над Злом. Персонажи знаменитой трилогии Серджо Леоне «Пригоршня долларов» (1964), «За несколько лишних долларов» (1965) и «Хороший, плохой, злой» (1966), в самом деле, находятся по ту сторону Добра и Зла. Однако строгие критики, с любезной подачи которых фильмы Леоне не допускались в российский прокат, словно не замечали ярких пародийных иронических акцентов этих изощренных стилизаций, своеобразно переосмысливающих моральные «аксиомы» старого доброго американского вестерна. В трилогии Леоне, открывшей кинематографу Клинта Иствуда и Джан-Марию Волонте, не было добродетельных и романтических персонажей, а действие (также вопреки традициям вестерна) разворачивалось в нарочито замедленном темпе, лишь к Финалу набиравшем быстроту летящей пули...
Впрочем, в первых двух вестернах по-итальянски ещё не было безукоризненной отточенности формы. На мой взгляд, лишь в заключительной части трилогии Серджо Леоне достиг желаемого результата, превратив «спагетти-вестерн» в завораживающее зрелище, которое несмотря на натуралистичность деталей нисколько не претендовало на реалистичность. Виртуозная игра со стереотипными ситуациями вестерна, безукоризненное владение искусством крупного плана и саунд трека (музыка Эннио Морриконе была органично, сплавлена с естественными и искусственными шумами), эффектные аттракционы-перестрелки и аттракционы-драки сделали фильм «Хороший, плохой, злой» эталоном для подражания, к коему сам Леоне относился довольно сурово.
- В Италии у меня появилось много эпигонов, компрометировавших своими фильмами «вестерн по-итальянски», - говорил Серджо Леоне в одном из интервью. - Я видел многие из этих картин и мне кажется, что это самое плохое кино, которое делалось за послание двадцать лет. Большинство из этих вестернов - фильмы-однодневки, не имеющие к искусству никакого отношения.
Ирония и пародийность «спагетти-вестернов» стали для Серджо Леоне своего рода трамплином к эпическому супер-вестерну «Однажды на Западе» (1968) с участием Генри Фонды, Чарлза Бронсона и Клаудии Кардинале. На сей раз Леоне снимал всерьёз, доказав тем самым, что он ценит и любит классику жанра, в том числе - творчество легендарного Джона Форда.
Последним вестерном Леоне стал фильм 1971 года, известный в мире под самыми разными названиями («Опусти голову», «Ложись, придурок», «Пригоршня динамита», «Однажды в революцию») и длительности демонстрации (121, 138 и 158 минут). В, фильме играли Род Стайгер и Джеймс Кобурн, а его действие разворачивалось на фоне Мексиканской революции 1910-1917 годов...
Казалось бы, режиссер был полон энергии и находился на подъёме, но Серджо Леоне ушел из кино на добрый десяток лет. Что послужило тому причиной? Быть может, он почувствовал исчерпанность своих экспериментов с жанром вестерна? Или на время охладел к кинематографу как к таковому? Чем он занимался все эти годы? Вспоминал своё детство, пришедшееся на расцвет режима Муссолини, или первые шаги в кино в командах американских мэтров режиссуры Уильяма Уайлера, Роберта Олдрича и Фреда Циннемана? А может, ему снились по ночам бесконечные съёмки «пеплумов», к впечатляющим массовкам которых он приложил руку на рубеже 1950-х - 1960-х, доснимая за Марио Боннарда «Последние дни Помпеи» (1959), а за Роберта Олдрича «Содом и Гоммору» (1962)? Тайна сия велика есть... Мне известно только одно - итоговой работой мастера стал ещё один супергигант – «Однажды в Америке» (1983), словно подводящий черту под гангстерскими сагами американского кинематографа. В этой картине изначально заложена возможность её прочтения на разных уровнях зрительского восприятия. Кому-то, наверное, фильм показался изысканной ретростилизацией под «Крестного отца», кому-то - боевиком, поставленным по зрелищным канонам: с выстрелами, драками, кровью и любовью. Кому-то - грустным философским размышлением о невозможности счастья, во имя которого человек вольно или невольно переступает через вечные заповеди.
Роберт Де Ниро блистательно сыграл в этой четырехчасовой саге роль гангстера по кличке «Лапша», с ностальгией вспоминающего своё детство, первую влюбленность, проказы, служившие прелюдией к «настоящим делам», эпизоды, связанные с детством главных героев, построены в фильме так, что едва ли не каждый зритель легко может спроецировать их на свою жизнь. А уйти в путешествие по волнам памяти детства помогает чарующая музыка постоянного композитора Леоне - Эннио Морриконе, который написал для «Однажды в Америке» целую симфонию, где пронзительная печаль сменяется тревожными аккордами ожидания, а чувственная лирика - томительными мотивами безысходности и невозвратимости утраты…
Свою следующую картину Серджо Леоне хотел снимать в России. Втора мировая война, ленинградская блокада...
- Я не хотел бы делать акцент на военных событиях, хотя и они, разумеется, будут показаны в нашем фильме, - говорил режиссер в январе 1989 года. - Мы хотим рассказать о человеческих чувствах на войне, об истории любви американского кинооператора и русской девушки, оказавшейся в блокадном городе... Возможно, это главный проект моей жизни...
Ведущую роль в картине Леоне хотел отдать Роберту Де Ниро. Актерский состав намечался интернациональным, и каждый из актеров должен был говорить на своём языке. Уже был подписан контракт на совместную постановку американских, итальянских и русских кинематографистов, но незадолго до Каннского фестиваля 1989 года Серджо Леоне не стало. Одна из французских газет откликнулась на это горестное событие статьей с красноречивым названием: «Колосс римский». Да, это был мастер. Ниспровергатель и творец мифов. Кинематографист с большой буквы…
Киновед Александр Федоров
Этторе Скола (10.05.1931 – 19.01.2016)
Знаменитый итальянский режиссер Этторе Скола родился в Риме в многодетной семье врача. Он окончил юридический факультет университета, однако уже с 21 года стал выступать с юморесками и скетчами в сатирических журналах и на радио. По-видимому, карьера “орла юриспруденции” не слишком прельщала будущего мэтра. Его манил кинематограф, и довольно скоро он дебютировал как сценарист (кстати, Скола был одним из самых плодовитых сценаристов 1950-х).
Этторе Скола долгое время находился в тени своих знаменитых соотечественников и современников - Федерико Феллини, Лукино Висконти, Микеланжело Антониони, Пьера-Паоло Пазолини, выдающегося мастера комедии по-итальянски Пьетро Джерми. Среди сценаристов неореалистических фильмов , а позже - комедий, снятых в 1950-х, имя Скола в отличие, скажем, от Дзаватини или Де Филиппо, было не слишком известно публике.
Обратившись в 1960-е к режиссуре, Этторе Скола начинал как комедиограф. Однако, уже в его картине с «аннотационным» названием «Смогут ли наши герои найти своего друга, таинственно пропавшего в Африке?»- яркой, зрелищной, наполненной веселыми гэгами и экзотикой, - зазвучали печальные нотки. Пародируя знаменитый роман Джозефа Конрада «Сердце тьмы» (позднее по мотивам этого произведения Френсис Коппола поставил свой «Апокалипсис сегодня»), Этторе Скола с грустью размышлял о столкновении двух цивилизаций - колонистов и аборигенов. С язвительным сарказмом высмеивал он расизм и диктатуру...
На протяжении всей своей творческой жизни связанный с левыми силами, Этторе Скола в горькой комедии «Драма ревности» парадоксально столкнул политические и эротические проблемы. Строитель, преданный идеям газеты «Унита» (Марчелло Мастроянни), и политически не определившийся пекарь (Джанкарло Джаннини) на свою беду влюбляются в одну и ту же женщину - очаровательную цветочницу (Моника Витти) , которая (о, Боже!) с одинаковой страстью любит обоих ...
Причудливо смешивая и нарушая привычную последовательность сюжета, используя оригинальные, открыто театральные монтажные переходы, Этторе Скола вместе с блистательным актерским трио снял как бы набросок, развернутый этюд к одной из главных своих картин - «Мы так любили друг друга».
В этом фильме режиссер достиг высоты подлинного мастерства. История друзей (их роли сыграли Витторио Гассман, Нино Манфреди и Стефано Сатта-Флорес), любивших прекрасную женщину (Стефания Сандрелли), разворачивалась на экране в течении нескольких десятилетий. Каждый из них шел по жизни своим путем. Надежды сменялись разочарованиями, а неудачи - проблеском успеха. Один стал бизнесменом. Для другого лучшим воспоминанием жизни осталась победа на телеконкурсе знатоков кино. Третий так и остался простым санитаром...
Этторе Скола рассказывал о своем поколении. Драматическое и комедийное сплетались здесь в тугой клубок дружбы, любви, обид, обещаний, правды и лжи, веры и отчаяния. Благодаря удачному драматургическому ходу, судьбы героев фильма, воспринимались не только в контексте итальянской истории, но и истории итальянского киноискусства: на экране возникали кадры легендарных картин Де Сика, Феллини, Антониони...
Спустя пять лет Этторе Скола вернулся к той же теме в трагикомической картине «Терраса». Собрав для участия в этой ленте чуть ли не всех самых крупных звезд европейского кино, он размышлял о судьбах поколения 40-50-летних интеллектуалов с печальной и пессимистической иронией.
Этторе Скола любит развенчивать устоявшиеся мифы. Так, вопреки сентиментальной серии лент о «бедных, но красивых» безработных, он поставил желчную сатиру «Отвратительные, грязные, злые», где Нино Манфреди сыграл роль главы семейства, ютящегося в жалких бараках на окраине Рима. Черный юмор этой картины служит впечатляющим доказательством правоты известной пословицы о том, что «бедность не порок, а большое свинство»: отношения между персонажами , в самом деле, далеки от того, чтобы называться человеческими. Пожалуй, это самый мрачный фильм талантливого режиссера.
Впрочем, Скола снимает не только комедии и трагикомедии. Фильм -дуэт Марчелло Мастроянни и Софи Лорен «Необычный день» поставлен в жанре психологической драмы, действие которой происходит накануне второй мировой войны во время визита в Рим Адольфа Гитлера. Ничуть не стесняясь театральности, Этторе Скола создает на экране достоверную атмосферу случайного знакомства бывшего радиодиктора (М. Мастроянни) и многодетной домохозяйки (С. Лорен).
...Он уволен по доносу, обвиняющему его в левых взглядах и гомосексуализме, и обреченно ждет ареста. Она - впервые в жизни говорит с человеком, для которого так важна духовная сторона бытия...
Историческая тема стала главной и в творчестве режиссера в 1980-х. Изысканная мелодрама «Любовная страсть» была снята в духе картин позднего Висконти и «Пустыни Тартари» В.Дзурлини. Странная, противоестественная любовь красавца офицера и уродливой женщины обладала на экране притягательной мистической силой. Затем была «Ночь Варены», рассказывающая о событиях Великой французской революции. Чуть позже – «Макароны» - грустная драма запоздалой встречи двух стариков - американца (Джек Леммон) и итальянца (Марчелло Мастроянни) - после многолетней разлуки. Потом снова обращение к итальянской истории ХХ века, данное на сей раз через призму сложных отношений внутри одной семьи («Семья»). И, конечно же, шедевр Э.Скола – «Бал»...
В «Бале» без единого слова - средствами музыки и танца, цвета и света рассказывалась история Франции и французского кино за последние полвека: от победы Народного фронта в 1936 году - до черных дней нацистской оккупации. От первых послевоенных лет - до войны в Алжире. От студенческих волнений мая 1968 года - до “дискомоды” 1970-х... В картине звучали популярные мелодии 1930-х - 1970-х, среди ее персонажей то и дело возникали образы Жана Габена, Жана Марэ и других звезд французского кино...
Полон ностальгии по временам Большого кино и «Сплендор», где Скола вспоминал о «взлетах» и «падениях» провинциального кинотеатра и его владельца, которого к 1980-м окончательно разоряет многоканальное телевидение.
Одна из последних работ Э. Скола «Марио, Мария, Марио» доказывает, что режиссер пытается еще раз переосмыслить пройденный им путь, связанный с социалистическими иллюзиями, обидными разочарованиями и ощущением некого интеллектуального тупика поколения, аплодировавшего когда-то Пражской весне конца 1960-х и избранию чилийским президентом Альенде.
Фильмы Скола «Который час?», «Путешествие капитана Фракасса» и «История молодого нищего» также включались в программы многих фестивалей, однако среди зрителей и критиков все чаще высказывались мнения, что лучшие работы режиссера остались позади, что на смену былой темпераментной легкости стиля пришел консервативный академизм.
Но даже, если и так, Этторе Скола своими лучшими картинами навсегда вписал свое имя в историю мирового искусства.
Киновед Александр Федоров
Федерико Феллини (20.01.1920 – 30.10.1993)
В короткой заметке рассказать об этом гениальном мастере экрана, разумеется, невозможно. Поэтому, отсылая читателей к солидным монографиям, посвященным его творчеству, ограничусь лишь несколькими штрихами.
Феллини пришел в кино в 1940-е. Был сценаристом, ассистентом Роберто Росселини. В 1950-е получил мировое признание притчей «Дорога» и драмой «Ночи Кабирии», главные роли в которых сыграла его жена - Джульетта Мазина.
На рубеже 1960-х Федерико Феллини снял свою знаменитую «Сладкую жизнь» - проникнутую иронией историю из жизни «высшего света», философская глубина и пластическая мощь которой в течение многих десятилетий поражает зрителей всего мира.
О «8 ½» Феллини написаны сотни статей, этому шедевру посвящены лучшие страницы многих искусствоведческих исследований и книг, о нем вдохновенно писал сам режиссер в своей удивительной книге «Делать фильм». Блестящий актерский ансамбль: Марчелло Мастроянни, Анук Эме, Клаудиа Кардинале, великолепная операторская работа Джанни Ди Венанцо, оригинальный ассоциативный монтаж, сопоставимый в нашем кино, пожалуй, лишь с «Зеркалом» (1974) Андрея Тарковского. И главное - завораживающая притягательность авторского мира Феллини. Все это и сейчас не может оставить равнодушным. Я не собираюсь здесь писать рецензию на этот фильм, хочу сказать только одно - мне довелось смотреть эту картину четыре раза, и во время каждого сеанса я открывал для себя что-то новое и важное.
«8 ½» вероятно, относятся к числу тех немногих художественных произведений, которые как бы сами оценивают своих читателей, слушателей или зрителей, «испытывают» эстетический уровень аудитории. Феномен большого художника никогда не был напрямую связан с коммерческим, сиюминутным успехом, однако многие работы Феллини дали отнюдь неплохие для философского кинематографа сборы.
«Джульетта и духи» привлекла зрителей атмосферой изысканной эротичности, темой поисков героиней самой себя в мире любви. «Сатирикон» - впечатляющей картиной распада Римской империи. «Рим» и «Амаркорд» - волшебной вязью воспоминаний о детстве и юности, окутанной трагикомическими и фарсовыми красками. В «Казанове» Феллини в эффектной театрализованной манере удалось раскрыть драму незаурядной личности, мечтающей прославиться своими философскими и научными трудами, но вновь и вновь вынужденной оставаться секс-символом, забавляющим властителей Европы... В «Репетиции оркестра» возникал впечатляющий образ современного общества, в притчеобразной форме рассматривались проблемы диктатуры и демократии, анархии и терроризма...
В «Городе женщин» Федерико Феллини дал свою экстравагантную трактовку теорий феминизма, отправив своего героя (Марчелло Мастроянни) в таинственный дворец, в котором представительницы прекрасного пола осуществили наконец мечты об абсолютной женской свободе...
По законам притчи построен и еще один фильм Федерико Феллини «Корабль плывет».
...На гигантском океанском пароходе «Глория Н.» со всех концов света собрались поклонники знаменитой оперной певицы, завещавшей похоронить ее на далеком острове. Судьба «Глории Н.» недвусмысленно перекликается с последним рейсом печально известного лайнера «Титаник». Не случайно даже время плавания выбрано то же - канун первой мировой войны.
Феллини использует в картине законы театральной оперы - с ее условностями масок и декораций, с подчеркнутой искусственностью цвета и освещения, со статичной композицией и пиротехническими чудесами. Вот и море в фильме не настоящее - отчетливо видно, как плещутся полиэтиленовые волны, по которым пробегает яркая дорожка прожектора, имитирующая лунное сияние.
Кажется, что этот фильм вырос из маленького эпизода «Амаркорда». Помните, как заворожено глядели жители маленького приморского городишки на белоснежный корабль, светящийся огнями среди волн-декораций? Этот неотступный, манящий образ словно раскрывает свои тайны в картине «Корабль плывет»: от самых нижних палуб 4-го класса, где ютятся бедняки, до роскошных кают и ресторанов, где сверкает бриллиантовой роскошью высший свет.
На фоне опасности гибели мира в хаосе войны проступает горькая авторская ирония по поводу того, что людей может объединить и спасти любовь к искусству. Ирония мудрого человека, понимающего, что если бы все было действительно так просто, то полотна Рафаэля и романы Толстого навсегда защитили бы человечество от угрозы самоуничтожения.
Правда, существует мнение, что «Корабль плывет» - попытка «не столько создать великое искусство, сколько сымитировать его». Позволю себе с этим не согласиться. На мой взгляд, мир Феллини неправомерно делить на искусство и «усталую имитацию». Это единый мир, где великий художник каждый раз обращается к людям с рассказом о себе, о том, что его тревожит, беспокоит, восхищает, печалит, смешит... В его фильмах есть сходные мотивы, режиссерские решения и интонации. Но можно ли считать неоднократное обращение мастера к волнующим его темам и проблемам самоповтором и усталостью? Уверен, нет. При всей отстраненности, театральной условности и холодности «Корабль...» после просмотра заставляет еще и еще раз мысленно возвращаться к тому или иному эпизоду, притягивает магией щедрого таланта.
Конечно, по сравнению с «Кораблем...» музыкальная драма о бывших звездах чечетки – «Джинджер и Фред» демократичнее, проще для восприятия. Великолепный дуэт Джульетты Мазины и Марчелло Мастроянни, ради которого и была снята картина, способен сам по себе привлечь внимание виртуозной пластикой, выразительной характерностью. Однако помимо этого Федерико Феллини окружает историю встречи на телешоу 1980-х годов двух давно вышедших в отставку танцоров целым фейерверком сатирических эпизодов, где возникает ироничный образ «конвейерной культуры» и ее жертв, выпестованных назойливой рекламой, примитивными передачами и лентами... Старлетки, певички, жиголо, медиумы, нимфоманки...
Подобные персонажи возникают и в «Интервью» - автобиографическом фильме, как бы подводящем итоги творчества Феллини за последние четверть века. Открывая перед нами ворота легендарной студии «Чинечитта", рассказывая о себе и своих друзьях, Федерико Феллини вновь, как и в «8 ½», отказывается от сюжета в традиционном смысле этого слова, предпочитая композицию в духе причудливого клубка ассоциаций, воображения и реальности.
Киновед Александр Федоров
Марко Феррери (15.05.1928 – 9.05.1997)
Когда-нибудь солидный список киноведческой литературы, написанной на Западе о Марко Феррери, пополнится и монографией российского критика. А пока — лишь краткие заметки об этом выдающемся итальянском режиссере, который на протяжении трех с лишним десятилетии рассматривает социальные противоречия в контексте вечной темы взаимоотношений мужчины и женщины.
В юности он хотел стать ветеринаром. Однако, получив медицинское образование, в начале 1950-х увлекся документальным кино, по стопам Федерико Феллини стал ассистентом Альберто Латтуады. Затем переехал в Испанию, где в 29 лет дебютировал фильмом «Квартирка»(1957).
В первых трех картинах Феррери пытался найти свой стиль, тяготевший, как мне кажется, к своеобразному «черному» варианту комедии по-итальянски, блестящим мастером которой был Пьетро Джерми.
Вернувшись в Италию, режиссер снял «Королеву пчел» - саркастическую историю о женщине (Марина Влади), подчиняющей самонадеянного мужчину (Уго Тоньяцци). Потом была получившая скандальную известность «Женщина-обезьяна». Противники этой мрачноватой комедии усмотрели в ней унижение женского достоинства, ибо главная героиня (в бесстрашном исполнении Анни Жирардо) выставлялась в клетке на потеху публике, принимавшей ее за волосатую обезьяну. Феррери показал не только изнанку шоу-бизнеса, готового ради денег использовать любую, самую патологическую и невероятную возможность, но и сумел достаточно тонко, неоднозначно раскрыть психологию взаимоотношений наивной простой женщины и ее «дрессировщика» (Тоньяцци), тоже в сущности несчастного, обделенного человека.
Следующая комедия «Свадебный марш» была поставлена в более легком стиле. Уго Тоньяцци снова блеснул в ней способностью игры на грани кича, не переходящего в откровенную пошлость.
Главным фильмом Феррери 1960-х, несомненно, стал «Дилинджер мертв» — виртуозная по режиссуре, изобразительному решению, звуковой палитре притча об истоках «немотивированного» насилия. Совсем не склонный к патологии человек (Мишель Пикколи) однажды находит в старом хламе револьвер и... тщательно его прочистив и смазав, убивает свою мирно спящую жену…
После мрачной полуфантастической фрески о последствиях ядерной катастрофы «Семя человеческое» и черной сатиры, затрагивающей религиозные проблемы — «Аудиенции», Марко Феррери поставил еще одну нашумевшую картину — «Лиза». Взаимоотношения писателя-отшельника (Марчелло Мастроянни), уединившегося на острове, и случайно туда попавшей молодой женщины (Катрин Денев) решались в садомазохистском ключе. К сожалению, ситуация «слуги» и «хозяина» раскрывалась, на мой взгляд, несколько прямолинейно.
Через два года Феррери получил на фестивале в Канне приз ФИПРЕССИ за «Большую жратву» — предостережение обществу потребления, обреченному, по мысли режиссера, на гибель, ибо плотские инстинкты восторжествовали над порывами души. Фабула фильма проста: в загородном особняке собираются четыре друга (Марчелло Мастроянни, Мишель Пикколи, Уго Тоньяцци и Филипп Нуаре), чтобы умереть от безудержного чревоугодия. Каждый из занятых актеров играл под своим настоящим именем, иронически пародируя сложившийся экранный имидж — будь то образ красавца-ловеласа, рефлексирующего интеллектуала, ироничного хохмача или застенчивого, инфантильного тихони.
У Феррери, как правило, снимается постоянная команда.
— Я очень люблю своих актеров. Позволяю им импровизировать, не давлю на индивидуальность. Но они, хорошо зная, как использовать голос, гораздо меньше внимания уделяют рукам, телу. И я очень много работаю над тем, как заполнить в кадре паузы между репликами.
Подобных «пауз», с блеском обыгранных в «Большой жратве», было немало и в ленте «Не прикасайся к белой женщине», где Марко Феррери выступил пародистом вестерна, поместив традиционных героев Дикого Запада в Париж 1970-х. Воспользовавшись строительством в центре французской столицы, он развернул действие костюмированного «черного» шоу в гигантском котловане, вырытом на месте старого рынка.
А в картине «Прощай, самец» на экране возникает мир недалекого будущего. Герой (Жерар Депардье) живет в Нью-Йорке. Однажды ему приходит в голову мысль усыновить... обезьянку. Равнодушные чиновники соответственного ведомства, даже не взглянув на завернутого в пеленки «ребенка», выдают необходимый документ. Феррери снова размышлял о проблеме человеческого одиночества, о безысходности существования, о невозможности взаимопонимания между противоположными полами. В финале возникает очень важный для авторской концепции образ — обнаженная девушка, сидящая на берегу океана. Это единственный символ надежды. Недаром один из его лучших фильмов называется: «Будущее — женщина».
— Се***альность - это не дорога к свободе индивидуальности, а сама жизнь. Но мы существуем в мире, где побеждает разобщенность. Отношения женщин и мужчин стали более сложными. Это неисчерпаемая тема...
Долгое время творчество Марко Феррери было у нас под запретом, официозная критика упрекала его в болезненном эротизме, патологии, пессимизме и прочих грехах. Помню, какое неприятие прессы вызвала, к примеру, прекрасная «История Пьеры», где Марчелло Мастроянни и Ханна Шигула играли эксцентричных, темпераментных и по-своему несчастных и счастливых одновременно родителей юной девы (Изабель Юппер). И неудивительно, ведь на темы инцеста в искусстве тогда было наложено строгое табу.
С годами сюжеты фильмов Марко Феррери становятся все более причудливыми.
В "I Love You" герой Кристофа Ламбера влюбляется в свой брелок (такова парадоксальная трактовка темы отчужденности).
В картине «Есть хорошие белые» симпатичные герои (Микеле Плачидо и Марушка Детмерс), оказавшись в Африке, попадают в плен к современным каннибалам.
В трагикомедии «Дом улыбок» 70-летняя бабушка (Ингрид Тулин) познает счастье плотской любви с соседом по дому престарелых.
В "Плоти" опять царит чувственная страсть каннибализма. На сей раз экстравагантная любовная связь между персонажами заканчивается тем, что красавица (Франческа Деллер) оказывается съеденной любовником. Так для мужчины наступает абсолютное обладание женщиной...
Мне показалось, что в «Доме улыбок» Марко Феррери сменил свой саркастический тон, и мир на его экране стал добрее. Однако это была передышка — после «Плоти» он снял мрачный «Дневник маньяка», не вызвавший восторгов публики…
Киновед Александр Федоров