Я подумала, что ослышалась, но нет: все это предназначалось мне и моим детям - двум девочкам. И это еще сегодня свекровь мягко выразилась: обычно, она в высказываниях не стеснялась. Видимо, это объяснялось присутствием детей.
А так, чего я только не слышала в свой адрес: неделуха, приживалка, нагуляла, принесла в подоле - Анна Денисовна была довольно изобретательной и мерзкой теткой. И все эти гадости никогда не произносились мне прямо в лицо: так, мельком, невзначай, между делом.
Если бы дело происходило пораньше, она бы была мастерицей плести интриги. Хотя, в общем-то, и сейчас мама мужа не сидела без дела.
Но, как говорится, сын за отца… Точнее, за мать. И я согласилась выйти за Дениса замуж: муж был совершенно не похож на свою маму.
Свекровь невзлюбила меня априори - задолго до появления в жизни сына. Как, и наших детей - двух девочек-погодок. У нее уже были «свои» внуки: так она называла детей моей золовки - сестры Дениса. И других ей было не надо.
Ну, что же - не надо и не надо: не очень-то и хотелось. Поэтому, все контакты с «милой женщиной» были сведены до минимума.
К тому же, Анна Денисовна оказалась человеком настроения. Часто, плохого. И вела себя как капризная девочка: «Не хочу-не буду, не буду-не хочу». И, хотя мы утром договорились перекантоваться у нее на некоторое время - у нас на сутки отключили воду, а с двумя маленькими детьми это было проблематично - я, через несколько часов, услышала именно это.
- Я постелила только сыну. А ты с выводком можешь ехать в гостиницу, а еще лучше, на вокзал, - поставила меня перед фактом свекровь.
При чем здесь вокзал, вообще было не понятно: мы жили в часе езды друг от друга. Но, видимо, в мозгу возрастной свекрови гвоздем засели социалистические воспоминания о том, как раньше бездомные ночевали на вокзале. А я, молодая самодостаточная женщина, ассоциировалась у нее с бездомной бродяжкой.
Нам сразу стало все ясно: мы, вчетвером, молча повернулись и поехали обратно в квартиру без воды. Я считаю себя очень терпеливой, но это был явный перебор. И мне и Денису было понятно, что связываться с его мамой было не лучшей идеей: «Не буди лихо, пока оно тихо».
А мы, вернувшись, смогли прекрасно обойтись без воды.
Ведь живущие в чумах народы крайнего Севера не моются так часто. А посмотрите, какие они здоровые, спокойные и веселые: все время водят хороводы с бубном вокруг костра и улыбаются. Скажите, кто-нибудь, когда-нибудь видел грустного или больного чукчу? То-то же! Успокаивала себя я.
Правда, попозже муж сходил в круглосуточный супермаркет за водой. И мы прекрасно обошлись: спокойствие дороже. Но Дениса я предупредила, что хочу прекратить все отношения с его мамой: он - как хочет, а мне это все надоело.
Подобные истории происходили и раньше. Но они были не такими ужасающе отвратительными: видимо, в организме свекрови происходили некоторые негативные изменения, связанные с возрастом.
Через некоторое время после таких «вспышек» Анна Денисовна вела себя, как ни в чем не бывало. Особенно, когда ей нужны были деньги: мы все время добавляли ей определенную сумму к пенсии.
Денис все это терпел: все-таки, сын. А почему столько лет это делала я? Наверное, из-за мужа, которого мне было откровенно жалко. Хотя он часто говорил, что жалость унижает. Но, видимо, был и сам не прочь почувствовать себя несколько униженно.
- Я за деньгами, - не поздоровавшись, произнесла свекровь: дверь открыла я, а со мной она, как известно, не церемонилась.
Я тоже не стала здороваться, а молча посторонилась и кивком предложила ей войти. А потом крикнула вглубь квартиры: Дорогой, тут к тебе пришли!
- Я за деньгами, - повторила свекровь вышедшему в прихожую мужу.
- А денег нет! - смущенно произнес он.
- То есть, как это нет? - изумилась мама. - А почему?
- А меня уже полгода, как уволили, - просто мы тебе не говорили, чтобы не волновать!
Это была чистая правда. И сейчас Денис был без работы. Но я не торопила его идти курьером или куда-то еще: пусть подыщет себе что-то соответствующее - деньги в семье были.
- Ты говоришь, полгода? - свекровь что-то считала в уме. - Но, ведь, вы мне эти месяцы давали деньги.
- Да, давали. Но это были Лилины деньги, - она меня кормит.
- Но мне нужно хотя бы несколько тысяч - я уже под них заняла!
- Мама, ты меня не поняла? Денег нет!
Свекровь перевела взгляд на меня. И в ее взгляде я прочитала только одно слово: «Дай! Ни тебе извинений, ни сожалений: только дай».
- Я вас очень хорошо понимаю, Анна Денисовна! - я старалась говорить спокойно. - Очень трудно общаться с людьми, которых не любишь. А это я и мой выводок. И я хочу облегчить Ваше существование: с сегодняшнего дня я решила исчезнуть из Вашей жизни. С сыном общайтесь, сколько захотите. А я с выводком для Вас больше не существую. Как и мои деньги.
И вышла в комнату: надо было укладывать детей. В прихожей было тихо: «О чем говорить, если нечего говорить?» А потом свекровь ушла.
- Ну, что, заснули? - в комнату заглянул Денис.
- Да, - шепотом ответила я.
Он сел рядом и обнял меня. И мы долго сидели молча. Я ничего не спросила о маме - мне это было неинтересно. А он, по этой же причине, не стал мне рассказывать подробности ее ухода. Какой же, все-таки, у меня замечательный муж. А временные трудности с его работой - ерунда.
«Где лад, там и клад» - так говорила моя старенькая бабушка.
Но мне, честно говоря, было немного жалко другую бабушку, по собственной глупости лишившуюся двух замечательных внуков. И такой же невестки. Которых, кстати, очень любил ее сын.