«Было развитие техники, и мы себя чувствовали людьми, что называется. Мы создаем вычислительные системы — и это самое важное и престижное для страны — и при этом создаем что-то свое. Может быть, мы считали себя впереди планеты всей».
Сегодня поболтаем о неизбежном, дорогие коллеги и единомышленники - о поисках айтишников и становлении этой набившей всем оскомину профессии в нашей стране (да-да, далеко за океан ходить не будем). Вы не поверите, но дефицит программистов, судя по достоверным сведениям братьев Стругацких, возник уже в середине прошлого века 👇
Одними из первых "живых калькуляторов", как их называли позже, можно считать математиков, работавших над советским атомным проектом. Все сложные математические расчеты по запросу физиков производил математический отдел. Рабочие места расчетчиков были оборудованы настольными механическими вычислительными машинами «Рейнметалл», «Мерседес», а также арифмометрами. Для сложных математических расчетов приходилось прибегать к неординарным решениям. Чтобы справиться с нарастающим потоком задач, математический отдел затребовал себе всех выпускниц (!) московских курсов программистов. «Почти все девочки имели пышно причесанные головы, а вернее, модно непричесанные. К ним прилипло прозвище „лохматушки“».
Академик Александр Самарский вспоминал: «Я горжусь тем, что придумал „распараллеливание вычислений“. В моем подчинении было тридцать девушек. Уравнений было несколько сотен. Получалось приблизительно по десять уравнений на каждую девушку. Они считали как будто независимо, но передавали свои данные друг другу… „Распараллеливание вычислений“ дало возможность провести нам расчеты за два месяца, примерно раз в пятнадцать мы ускорили процесс работы».
Во времена хрущевской оттепели, на волне освоения космоса и научно-технической революции, именно физик, кибернетик и инженер считались главными "трендовыми" интеллектуальными профессиями. У предприятий, КБ и НИИ, работавших на нужды оборонной промышленности и космической отрасли, было приоритетное финансирование, туда направлялись лучшие выпускники вузов и техникумов. Был и приличный соцпакет — например, сотрудники могли получить отдельную квартиру в относительно короткий срок.
Вспоминает один из сотрудников такого НИИ (их называли "ящиками"): «Работали с колоссальным энтузиазмом, еще бы — бросили вызов всему миру. Приходили рано утром, уходили бог знает когда. Один из моих товарищей держал в лаборатории надувной матрас, чтобы можно было спать, не уходя домой. И это на закрытом предприятии, где мне голову могли оторвать за то, что кто-то остался ночевать! Помню первую ожившую систему. Запустившись, система выдала мощный сигнал „Я Саня!“. Так она сообщала, что включилась».
1967 год считается поворотным в истории советской вычислительной техники. Руководство страны приняло решение перейти от разнообразия архитектуры и семейств математических машин к единому стандарту, но сделать это не за счет собственных разработок, а заимствовав архитектуру IBM, а также внедрить в промышленность автоматизированные системы управления (АСУ).
Вычислительная техника обещала открыть бесконечные горизонты рационализации системы управления, в том числе управления персоналом и обратную связь между руководством и коллективом. Например, активно продвигалась заводская социология (аналог современного консультирования в области управления и кадрового менеджмента): машинные расчеты при обработке анкетных опросов воспринимались руководством как чудо.
Массовой профессия становится в семидесятые, по ходу массового внедрения ЕС ЭВМ и других компьютеров. Именно тогда к ней приклеилось прозвище «асушник». А к восьмидесятым профессия достигает своего расцвета: успели выучиться и приобрести рабочий опыт выпускники факультетов автоматизации, сложились коллективы на предприятиях, наконец, программисты успели понабивать себе шишек во всех местах, понабраться опыта и внедрить эти самые АСУ.
Профессия программиста становится все более массовой, а сами программисты превращаются в обычных советских инженеров: «…Механик на станции техобслуживания „жигулей“ — это была очень, очень романтическая фигура, куда там программисту. В общем, за десять лет профессия [программиста] стала обыденной, ЭВМы жужжали в каждой мало-мальской проектной конторе, НИИ, заводе. В бумагу „с дырочками“ (помните машинную копию Джоконды на стене приемной Людмилы Прокофьевны в "Служебном романе"?) отлично заворачивались бутерброды, летом на грядках весело поблескивала магнитная лента… на перфокартах очень удобно было делать записи». В итоге к 1980-м годам различные варианты АСУ или вычислительных центров появились на большинстве советских предприятий и во многих учреждениях. Программистов и наладчиков ЭВМ семейства ЕС становилось все больше — впрочем, многие из них уже были не универсалами, а специалистами узкого профиля.
Эволюцию профессии программиста к концу 80-х годов иллюстрирует Виктор Пелевин в романе "Принц Госплана": «Саша прислушался к их разговору и понял, что оба они из игры „Пайпс“, или по-русски „Трубы“. Саша ее видел и даже ездил устанавливать ее на винчестер какому-то замминистра, но ему самому она не нравилась полным отсутствием романтики, поверхностным пафосом и особенно тем, что в левом углу был нарисован мерзкого вида водопроводчик, который начинал хохотать, когда какую-нибудь из труб на экране прорывало».
Впрочем, история профессии советского программиста не закончилась вместе с СССР: умения и знания талантливых специалистов по IT, вышедших из советских НИИ, факультетов вычислительной техники и прикладной математики, оказались востребованы не только у нас, но и во многих странах мира, а некоторые из них известны нам и по спискам Форбс🤫
Итак, настойчивые коллеги, не унывающие в поисках современных айтишников, возьмите на заметку мастер-класс от Гарри Поттера молодых ученых-магов из НИИЧАВО по привлечению дефицитного программиста из Ленинграда в некий провинциальный город:
«„А где вы работаете?“ Я ответил. „Колоссально! — воскликнул горбоносый. — Программист! Нам нужен именно программист. Слушайте, бросайте ваш институт и пошли к нам!“ — „А что у вас есть?“ — „Что у нас есть?“ — спросил горбоносый поворачиваясь. „Алдан-3“, — сказал бородатый. „Богатая машина, — сказал я. — И хорошо работает?“ — „Да как вам сказать…“ — „Понятно“, — сказал я. „Собственно, ее еще не отладили, — сказал бородатый. — Оставайтесь у нас, отладите…“ — „А перевод мы вам в два счета устроим“, — добавил горбоносый. <…> „Нам позарез нужен программист“. — „Я поговорю с ребятами, — пообещал я. — Я знаю недовольных“. „Нам нужен не всякий программист, — сказал горбоносый. — Программисты — народ дефицитный, избаловались, а нам нужен небалованный“. — „Да, это сложнее“, — сказал я».
А. и Б. Стругацкие "Понедельник начинается в субботу"