После «полярки» ледоколы приходят на отстой во Владивосток, где стоят подолгу. Когда работают на проводке, экипаж получает приличную зарплату. И раз в два года японский ремонт, который очень весомая награда. Плавсостав, работающий по завозу гэсэма или угля по северным точкам, отличается от заслуженных полярников – ледокольщиков, как крестьяне от аристократов. На «Ларе Михеенко», на самовыгрузке где-то в районе мыса Шмидта, глухой ночью на самоходной барже «Восток» перегрелся двигатель. Забило льдом трубу охлаждения. Чтобы не загубить двигатель, пришлось его остановить. И по закону подлости сорвался сильный ледяной шквал, который не редкость в Арктике по поздней осени. Пока выбирали семь смычек якоря, пока набрали ход, баржу уже унесло далеко в ночь. Она фактически затерялась среди ледяных полей. Ведь торчит над водой всего на полтора метра. Дежуривший ледокол «Киев» быстро ее отыскал при помощи своего мощного локатора в огромном ледяном поле. Подошел к нашей барже и пришвартовал к своему борту. Старшина баржи, третий механик и матрос поднялись на борт ледокола по шторм – трапу. Их внешний вид поверг в изумление и ужас ледокольщиков. Резиновые сапоги в конкретный минус. Телогрейки и ватные штаны пропитаны соляром, от которого вонь стоит вокруг на пять метров. Лица чумазые от сажи. Ведь чтобы не замерзнуть, они прямо в рубке баржи в ведре жгли ветошь, смоченную соляром. Молоденькая девочка дневальная, увидев работяг суровой Арктики вживую, просто заплакала. А судовой доктор выделил из своих запасов каждому по пол - стакана разведенного спирта. Мужиков поселили в каюту с чистым постельным бельем. А их робу постирала судовая прачка. Когда утром ледокол привел наших баржевиков к постоянному месту работы, они выглядели, как начищенные пятачки.
Простому моряку почти нереально попасть на приемку нового судна в Польшу, ГДР, Югославию, не говоря уже о странах капиталистического Мира. Уже одно то, что на новом судне легко работать, говорит о многом. И обычно за месяц люди уезжали на эту самую приемку. Жили в гостинице, получали командировочные. Вся их работа заключалась в изучении нового судна. И такое приятно – денежное дело зависит в основном от кадровиков, которых умные люди благодарили золотой копеечкой.
Так же случались в ДВМП воистину золотые пароходы, на которых плавсостав поднимался в личных финансах до небесной высоты. Было такое судно в пароходстве, как «Минусинск». Плавсостав про себя его называл «Бянкин – мару». Танкер переделали в щеповоз. И переделывали так долго в Японии, что экипаж командировочных на этой переделке получил по миллиону японских иен. Не вдаваясь в расчеты и курсы валют, это примерно где-то десять тысяч американских долларов. И это при валютном окладе матроса в тридцать долларов в месяц. Самая низкая цена на один «бакс» была на «черном рынке» три рубля. Вот и прикиньте на сколько обогатились кадровики вместе со счастливым плавсоставом этого судна. Кто и как попал на этот японский ремонт, история умалчивает. Это были люди с очень «волосатой» рукой, как говорили в пароходстве.
Чтобы жить по-человечески, не скитаться годами с детьми по чужим съемным квартирам, в ожидании бесплатной квартиры от пароходства через двадцать лет, я купил частный дом. И только обжился, как пришла бумага из горисполкома. В ней говорилось, что мой дом подлежит сносу. Взамен дают трехкомнатную квартиру. В отделе, в котором проверялись и делались документы, выписывались ордера на квартиры, сидели три здоровенных мужика с плечами борцов – боксеров. Рука того, который стучал на печатной машинке, была чуть меньше этой самой машинки. Видно, это было очень «хлебное» место, судя по фактурам этих чиновников. И так же в КАДРАХ ДВМП. Капитаны, стармехи, штурмана – механики, пышущие здоровьем, протирали штаны в кабинетных креслах. Они к этой работе не подпустили в советское время ни одной женщины. Первые дамы - инспектора появились в отделе кадров, когда часть флота стала работать под «флагом». Почему это случилось, я не знаю.
Для инспекторов, которых выгоняли из КАДРОВ, это была трагедия. Такое случалось, когда их залеты становились очень уж масштабными. Инспектор Зюзько направил на судно дневальную из другой группы, за которую попросил старший помощник капитана. Через месяц дневальная и этот самый старпом, который наяву оказался грузовым помощником, бросили судно и остались в Канаде. А это был жуткий косяк для советской системы, которая, как утверждали парткомовские, была самая лучшая в Мире. В результате инспекторов Зюзько и Радченко выгнали. Последний был дальним родственником стармеха с «Абагура». И который чувствовал себя в КАДРАХ, как рыба в воде. Уже в перестроечное время отправили вторым механиком на флот инспектора Валеру Багрянцева, который своим козьим бизнесом с бандюками достал не только моряков, но и свое начальство. А перед этим был избит теми, кого он гнобил по-черному. А ведь казалось кадровику, что круче его только яйца, а выше только звезды.
Хочешь жить, умей вертеться. Ты мне, я тебе. Вот основные правила советской жизни, которые очень ярко проявлялись в нашем Дальневосточном пароходстве. Называлось это социализмом с человеческим лицом. А вот когда наступил дикий капитализм, то оказалось, что под «флагом» работать намного спокойней, и намного выгодней. Установленные четкие правила исполняются всеми от капитана до уборщицы. И уже роль кадров для моряка намного уменьшилась. Под флагом слово капитана главное. Если он берет человека в экипаж, то кадровики только козыряют в ответ. Ведь он отвечает за успешную работу судна, а не те, кто выписывает направления на работу.
Как сегодня обстоят дела с наемом моряков на торговый флот, я не знаю. Имеют ли сегодня кадровики былую власть или нет? Кто знает, напишите. А не зная темы, лучше в нее не лезть.
С уважением к читателям и подписчикам,
Виктор Бондарчук