Продолжаем обсуждение «теорий заговора» вокруг Ататюрка. На турецком языке можно найти ряд сайтов, разглагольствующих о «иудео-масонском заговоре» [против ислама, против Турции]. Ататюрка, совершившего гигантские реформы в Турции, подозревают, что он был «чужой» даже по национальности. И глаза у него были зелёные. Предлагаю перевод статей на эту тему – весьма познавательно.
Was Mustafa Kemal Ataturk, Founder of Modern Turkey, Crypto-Jewish?
STEVE SAILER • JUNE 22, 2006
Блог Сайлера
Есть аспекты мира, которые действительно напоминают историю Хорхе Луиса Борхеса, например, мрачная роль криптоеврейских псевдомусульман, «Донме», в современной Турции. Спустя три с половиной столетия после насильственного обращения из иудаизма в ислам ложного мессии Саббатая Цви его последователи и их светские потомки, судя по всему, по-прежнему широко представлены среди антимусульманских фундаменталистских политических, деловых и культурных элит Стамбула и Анкары.
А как насчет самого основателя современной Турции Мустафы Кемаля Ататюрка? Был ли он криптоевреем?
Так считает Гилель Халкин, уважаемый уроженец Нью-Йорка, ставший израильским журналистом, который регулярно пишет в Commentary [известный политический журнал в США] и обозреватель газет «Jerusalem Post» и «New York Sun» [газеты известные, особенно первая]. В статье в нью-йоркской еврейской газете Forward от 28 января 1994 года, озаглавленной «Когда Кемаль Ататюрк читал Шма Исраэль: «Это тоже моя тайная молитва», Халкин написал:
«Истории о еврействе Ататюрка, чья статуя стоит на главной площади каждого города в Турции, уже циркулировали при его жизни, но были опровергнуты им и его семьей и никогда не воспринимались всерьез биографами. Из шести его биографий, с которыми я ознакомился на этой неделе, ни в одной даже не упоминается такое предположение. Единственная научная ссылка на него в печати, которую я смог найти, была в статье об Ататюрке в израильской «Энциклопедии ха-Иврит», которая начинается так: «Мустафа Кемаль Ататюрк – (1881–1938), турецкий генерал и государственный деятель, основатель современной турецкой состояние. «Мустафа Кемаль родился в семье мелкого таможенника в Салониках и в молодости потерял отца. Нет никаких доказательств распространенного среди евреев и мусульман в Турции убеждения, что его семья происходила из Доэнме. Мальчиком он восстал против желания матери дать ему традиционное религиозное образование, и в 12 лет его отправили по его требованию учиться в военную академию».
Доэнме были подпольной сектой саббатаев, турецких евреев, которые брали мусульманские имена и внешне вели себя как мусульмане, но тайно верили в Саббетая Цви, ложного мессию 17-го века, и проводили тщательно охраняемые молитвы и ритуалы в его имя.
Однако энциклопедическая версия образования Ататюрка несколько расходится с его собственной. Вот его рассказ об этом, цитируемый его биографами: «Мой отец был человеком либеральных взглядов, довольно враждебным к религии и сторонником западных идей. Он бы предпочел, чтобы я пошел в мирскую школу, в которой преподавание основывалось не на Коране, а на современной науке. «В этой битве совести моему отцу после небольшого маневра удалось одержать победу; он сделал вид, что уступает желаниям моей матери, и организовал, чтобы я поступил в [исламскую] школу Фатьмы Моллы Кадин с традиционной церемонией. … «Через полгода, более или менее, мой отец незаметно забрал меня из школы и отвел к старому Шемси Эффенди, который руководил бесплатной подготовительной школой по европейским методам. Моя мать не возражала, поскольку ее желания были учтены и ее условности уважались. Больше всего ее удовлетворила церемония.
Кем был отец Мустафы Кемаля, который вел себя здесь в типичной для Доэнме манере, внешне соблюдая мусульманские обряды, но внутренне насмехаясь над ними? Мать Ататюрка Зубейде была родом из гор к западу от Салоник, недалеко от нынешней албанской границы; о происхождении его отца Али Ризы мало что известно. Различные авторы называют их албанцами, анатолийцами и салониканцами, а в сборнике лорда Кинросса «Ататюрк» 1964 года Али Риза назван «теневой личностью» и загадочно добавляет относительно нежелания Ататюрка раскрыть больше о своем семейном происхождении: в такой среде редко случается, где бы ни лежала его расовая принадлежность, слишком точно расспрашивать о его личном происхождении, помимо его происхождения».
Неужели Кинросс подозревал больше, чем признавал? Я бы никогда не задал этот вопрос, если бы недавно не наткнулся на замечательную главу, просматривая вышедшую из печати автобиографию на иврите Итамара Бен-Ави, сына Элиезера Бен-Йехуды, ведущего пропагандиста возрождения разговорного иврита в конце XIX века. -вековая Палестина. Бен-Ави, первый ребенок с древних времен, воспитанный на иврите, а позднее еврейский журналист и издатель газеты, пишет в этой книге о том, как однажды осенней ночью 1911 года он зашел в отель «Камениц» в Иерусалиме и спросил его владельца:
«Вы видите того турецкого офицера, который сидит там, в углу, с бутылкой арака?»
«Да».
«Он один из самых важных офицеров турецкой армии».
«Как его зовут?»
«Мустафа Кемаль».
«Я бы хотел с ним встретиться», — сказал я, потому что, как только я взглянул на него, меня поразили его пронзительные зеленые глаза.
Бен-Ави описывает две встречи с Мустафой Кемалем, который еще не взял имя Ататюрка, «отца турок». Обе встречи проводились на французском языке, были в основном посвящены османской политике и были наполнены большим количеством информации.
На первой встрече Кемаль признался: «Я потомок Саббетая Цви – на самом деле уже не еврей, а ярый поклонник этого вашего пророка. Я считаю, что каждому еврею в этой стране было бы хорошо присоединиться к его лагерю».
Во время их второй встречи, состоявшейся 10 дней спустя в том же отеле, Мустафа Кемаль однажды сказал: «У меня дома есть Библия на иврите, напечатанная в Венеции. Она довольно старая, и я помню, как отец привел меня к учителю-караиму, который научил меня ее читать. Я до сих пор помню несколько слов из нее, например…» И Бен-Ави продолжает: «Он на мгновение остановился, его глаза искали что-то в пространстве. Затем он вспомнил: «Шма Исраэль, Адонай Элоэну, Адонай Эхад!»
«Это наша самая важная молитва, капитан».
«И моя тайная молитва тоже, cher monsieur», — ответил он, наполняя наши стаканы.
Хотя Итамар Бен-Ави не мог этого знать, Ататюрк, несомненно, имел в виду «тайную молитву» буквально. Среди эзотерических молитв Доэнме, впервые ставших известными научному миру, когда книга из них попала в Национальную библиотеку в Иерусалиме в 1935 году, есть молитва, содержащая исповедание веры: «Саббетай Цви, и никто другой, есть истинный Мессия. Слушай, Израиль, Господь, Бог наш, Господь един». Несомненно, именно из этого кредо, а не из Библии, Ататюрк вспомнил слова Шма, в знании которых, насколько мне известно, он признался только один раз в своей взрослой жизни: молодому еврейскому журналисту, с которым он занимался двумя подвыпившими оживленные разговоры в Иерусалиме почти за десять лет до того, как он взял под свой контроль турецкую армию после ее катастрофического поражения в Первой мировой войне, отбил вторжение греков и основал светскую турецкую республику, в которой ислам был изгнан – раз и навсегда, как он думал – в мечети.
У Ататюрка были веские причины скрывать свое происхождение из Доэнме. На Доэнме (которые женились только между собой и насчитывалось около 15 000 человек, в основном сосредоточенных в Салониках накануне Первой мировой войны) как мусульмане, так и евреи смотрели свысока как на еретиков, они имели репутацию людей, занимающихся сексуальным распутством, которое могло вряд ли льстили своим потомкам.
Эта лицензия, которая была богословски оправдана утверждением, что она отражает свободу верующих от библейских заповедей при новом замысле Саббетая Цви, описана предшественником Эзера Вейцмана, вторым президентом Израиля Ицхаком Бен-Цви, в его книге об утраченных евреях «Изгнанные и искупленные» [Yitzchak Ben-Zvi "The Exiled and the Redeemed"]:
«Один раз в год [во время ежегодного «Праздника овец» у Доэнме] свечи гасят во время ужина, сопровождающегося оргиями и церемонией обмена женами. ... Обряд практикуется ночью традиционного дня рождения Саббетая Цви... Считается, что дети, рожденные от таких союзов, считаются святыми».
Хотя Бен-Цви, писавший в 1950-х годах, считал, что «есть основания полагать, что эта церемония не была полностью заброшена и продолжается по сей день», мало что известно о том, сохранились ли еще какие-либо традиционные практики или социальные структуры Доэнме. в современной Турции. Община покинула Салоники вместе с другими турецкими жителями города во время греко-турецкой войны 1920-21 годов, и ее потомки, многие из которых, как говорят, были богатыми бизнесменами и торговцами в Стамбуле, как правило, считаются полностью ассимилированными в турецкую жизнь.