Курт Воннегут однажды сказал, что хочет, чтобы его романы «захватывали людей до того, как они станут генералами, сенаторами и президентами», «отравляли их умы человечностью. Побуждали их создавать лучший мир». Вот семь способов, которыми он оправдал эти стремления.
автор: Дастин Гриннелл
В некрологе писателю Курту Воннегуту, опубликованном в Los Angeles Times, Элейн Ву назвала Воннегута «американским оригиналом, которого часто сравнивают с Марком Твеном за видение, сочетающее социальную критику, дикий черный юмор и призыв к элементарной человеческой порядочности». Она цитирует Джея Макинерни, который считал Воннегута «сатириком с сердцем, моралистом с подушечкой для смеха». Для Ву Воннегут «был публичным писателем — тем, кто напрямую обращался к некоторым из самых неприятных проблем своего времени».
В некрологе цитируются слова Воннегута, который однажды сказал, что его писательские мотивы были политическими и что он призывал всех писателей быть проводниками перемен. Воннегут хотел, чтобы его романы «захватывали людей до того, как они станут генералами, сенаторами и президентами», «отравляли их умы человечностью. Побуждали их создавать лучший мир». По словам Воннегута, все художники, включая писателей, бьют тревогу, когда обществу угрожает опасность. Они — канарейки в угольной шахте, которых ценят как системы сигнализации.
Одно дело иметь такие возвышенные намерения как у писателя; совсем другое — словами изменять умы и поведение людей. И все же Воннегут делал это с апломбом. В этом эссе мы рассмотрим способы, с помощью которых Курту Воннегуту удавалось «отравлять умы [читателей] человечностью», как он действовал как проводник перемен и как другие писатели могут делать то же самое.
1: Заботясь о человечестве
Курту Воннегуту было не все равно. Он был гуманистом. Он был не просто артистом, он заботился о нас, то есть о человечестве. Пожалуй, ни один жанр не позволяет писателю представить себе более здоровое будущее больше, чем научная фантастика. Воннегут часто вплетал элементы научной фантастики в свои романы, включая путешествия во времени и футуристические технологии, и во многих отношениях он использовал этот гибкий жанр, чтобы удержать человечество на плаву.
В романе Храни вас Бог, мистер Розуотер, повторяющийся персонаж Воннегута, писатель-фантаст по имени Килгор Траут (явно альтер-эго Воннегута), срывает съезд писателей-фантастов. Траут рассказывает другим писателям-фантастам:
«Я люблю вас, сукины дети... вы единственные, у кого хватает мужества по-настоящему заботиться о будущем, кто действительно замечает, что делают с нами машины, что делают с нами войны, что делают с нами города, что делают с нами большие и простые идеи, что делают с нами чудовищные недоразумения, ошибки, несчастные случаи и катастрофы.»
2: Смешивая черный юмор и надежду (серый юмор)
В эссе «Для мальчиков: мужественность, серая комедия и война во Вьетнаме в „Бойне номерпять“ писатель Питер Кунце отвергает представление о том, что Воннегут был черным юмористом, которого он определяет как писателя, который обращается с традиционно серьезными темами, такими как война, сексуальность и смерть, непочтительно обращаясь к ним, чтобы изобразить иррациональность современной жизни или абсурд существования. Скорее, Кунце утверждает, что художественная литература Воннегута — это „серая комедия“, смесь абсурдистского черного юмора с осторожным чувством надежды». По мнению Кунце, художественная литература Воннегута демонстрирует «оптимизм, который призван воодушевить аудиторию».
В книге «Чувство юмора Воннегута» Кунце и соавтор Роберт Талли пишут: «Юмор коренится в этом чувстве абсурда, изображающем мир — фактически „конец света“, — в котором почти все ведут себя плохо и у человечества практически нет надежды». Они добавляют: «Воннегут наставляет читателя с помощью мрачных шуток, и читатель сознательно хихикает не потому, что это смешно... а как средство осмысления абсурда и очевидной безнадежности, с которыми мы сталкиваемся». Подводя итог, Кунце и Талли пишут: «Его юмор — иногда незрелый, иногда мрачный, всегда актуальный — остается важным для его осторожно-оптимистичного видения мира и его надежд на лучшее будущее».
В «Бойне номер пять» Воннегут привлекает наше внимание к абсурдности войны, показывая читателям, как войны уничтожают молодых людей и дегуманизируют, а не маскулинизируют. Таким образом, Воннегут «заражает» читателей, которые, возможно, имеют неудачное призвание помогать вести войны или продолжать их.
По словам Кунце, «Бойня номер пять» пересматривает «фатальный миф о том, что война превращает мальчиков в мужчин — при условии, что они выживут. Используя черный юмор, Воннегут смог подчеркнуть эти проблемы и побудить свою аудиторию обратить на них внимание и даже по-новому осознать ». Воннегут использует «Бойню номер пять», чтобы защитить нашу молодежь от участия в безумии войны, от саморазрушения — и «помочь им обрести право по рождению быть мировыми лидерами, наделяя их состраданием, рациональностью и чувством долга перед обществом, которое не отменяет целостности их индивидуальности».
3: Используя притворно-серьезный тон
В «Колыбель для кошки», любимом романе Воннегута, написанном им самим, серый юмор автора имеет притворно-серьезный оттенок, поскольку более жесткое, самодовольное обращение к таким серьезным темам могло оттолкнуть читателя. В одной из сцен незадачливый рассказчик Джон берет интервью у ученого. Они обсуждают фундаментальные исследования — «чистые исследования» — и их цель расширять знания, не обращая внимания на практическое применение. Они обсуждают научные проекты для военных. Притворно-серьезным тоном ученый говорит, что морских пехотинцев тошнило от грязи. Почему никто не мог изобрести технику или таблетку, которая избавила бы солдат от бремени грязи? Это, конечно, смешно, и мы ухмыляемся, читая. Насмешливый тон позволяет Воннегуту протащить правду мимо защиты читателей. В данном случае идея заключается в том, что военные и ученые-прикладники, которые изобретают для них гаджеты, пойдут на многое, чтобы обеспечить их победы.
«Колыбель для кошки» вращается вокруг попытки одного ученого создать капсулу под названием «Лед девять», которая может замораживать воду и раз и навсегда избавляться от грязи. «И морская пехота Соединенных Штатов поднялась бы из болота и двинулась дальше». Читатель хихикает, читая об изобретателе Ice Nine, дальновидном ученом по имени Феликс Хониккер, который каждый день обедает в кафетерии в одиночестве. «Было правилом, что никто не должен был сидеть рядом с ним, прерывать ход его мыслей».
Помимо того, что Воннегут использует притворно-серьезный тон, он часто самоуничижителен. В «Бойне номер пять» Воннегут называет свою «знаменитую» книгу о Дрездене «паршивой». Через своего рассказчика он признается, что является «торговцем кульминационными моментами, острыми ощущениями, характеристиками, замечательными диалогами, неизвестностью и конфронтациями». Возможно, Воннегут высмеивал себя в романе, потому что книга пережила множество приступов. Он перепробовал множество способов написать историю о своем пребывании в плену, включая прямой репортаж, но безуспешно. Рассказчик романа говорит: «Мне бы не хотелось говорить вам, что эта паршивая книжонка стоила мне денег, беспокойства и времени».
4: Давая волю своему воображению
Когда вы читаете такой роман, как «Колыбель для кошки», особенно с точки зрения писателя, вы вспоминаете, что в художественной литературе можно делать практически все. Вы можете быть остроумным или эксцентричным, абсурдно серьезным или всерьез абсурдистским — дайте волю своему воображению. Писательство — это ремесло, в нем есть принципы, но есть ли правила — вопрос спорный. Художественный выбор Воннегута вдохновляет писателей экспериментировать со стилем, тоном, сюжетом, характером или структурой — чем угодно. Ни один элемент ремесла не является запретным.
Почти каждый поклонник творчества Воннегута хвалит воображение автора. Американский романист Джон Ирвинг сказал" что он был нашим «самым упрямым творческим [писателем]». В некрологе, опубликованном в The Guardian, Алекс Кларк процитировал писателя Гора Видала, который сказал: «[Воннегут] обладал богатым воображением; наше поколение писателей не слишком увлекалось воображением. Литературный реализм был общим стилем. Те из нас, кто вернулся с войны в 1940-х, сделали это чем-то вроде официальной американской прозы, и часто это было немного скучновато. Курт никогда не был скучным».
Воннегут был настоящим оригиналом, изобретателем, художником. В «Меланхолии Воннегута» Кэтрин Хьюм пишет: «Случайные происшествия, непредсказуемые последствия незначительных действий, частые развороты и дикие, немотивированные повороты судьбы всегда являются частью романа Воннегута». Алекс Кларк (2007) пишет, что «„Бойня номер пять“... отвергает традиционное повествование, представляя его эпизоды намеренно беспорядочно и фрагментарно». Воннегут также смешивал фантазию и реализм в своих работах. «Большинство романов отличаются пространственностью, которая очерняет исторические декорации и локализует все действия на земле Воннегута».
5: Используя утопии и антиутопии
Многие сюжеты Воннегута содержат утопические или антиутопические черты. В «Меланхолии Воннегута» Юм пишет: «Романы Воннегута демонстрируют утопические наклонности: он ставит серьезные социальные проблемы и хочет найти ответы».
Апокалипсис наиболее очевиден на Галапагосских островах и в Кошачьей колыбели. В «Колыбель для кошки» «Девятый лед» — это устройство судного дня. Футуристическая технология замораживает не только грязь, она замораживает реки и ручьи, моря и океаны, всю воду в мире. Хьюм пишет: «Трое детей Хониккер в кошачьей колыбели дрейфуют без друзей и настоящей работы, поэтому они пытаются контролировать свои жизни, покупая любовь и работу за свои осколки девятого льда». В «Галапагосах» рассказчик с юмором утверждает, что человеческий мозг слишком велик для их же блага, что является фатальным дефектом в эволюции человеческой расы. Наша высшая мыслящая сила, хотя и ответственна за великие произведения искусства и полеты на Луну, также доставляет нам неприятности. «Наша планета была невинной, если не считать этих огромных мозгов».
Юм пишет, что утопические или антиутопические элементы Воннегута — это «попытки Воннегута решить социальные проблемы и сделать общество лучше и справедливее, чем оно есть. ... Учитывая, что его утопии не превращаются в идеальные общества, эти сюжетные элементы вносят свою лепту в пессимистический характер его видения.»
6: Стильно писать
Не имеет значения, насколько вы забавны на странице или какими благородными могут быть ваши намерения до того, как вы возьметесь за ручку до бумаги. Если читатель не может понять вашу прозу, битва проиграна. Невозможно отравить разум читателя человечностью, если читатель с отвращением швырнет вашу книгу через всю комнату.
Проза Воннегута чиста и непритязательна, полна «правдивых предложений» в смысле Хеммингуэя. Мыслящий здравым смыслом, Воннегут называл себя прямолинейным человеком, который писал коллегиально, так, как говорили жители его родного города Индианаполис: «Там, где обычная речь звучит как ленточная пила, режущая оцинкованную жесть», — сказал Воннегут в своем эссе «Как писать стильно», которое появилось в книге «Как использовать силу печатного слова».</span>
В этом эссе Воннегут призывает писателя уважать читателя. "Если вы как угодно излагаете свои мысли, ваши читатели наверняка почувствуют, что вам на них наплевать. Они заклеймят вас как эгоиста или тупицу — или, что еще хуже, перестанут вас читать.«Такой подход к любому произведению является щедрым. Читатель мог бы заниматься множеством других дел, но он предпочел проводить время с вами и вашими идеями. Воннегут знал, что читатель сделал выбор прочитать его книгу, и никогда не принимал это как должное.
В том же духе Воннегут призывает писателей не тратить время читателя впустую. Один из способов сделать это — писать о вещах, которые вам небезразличны. Среди прочего, он писал о расе, социальной справедливости и роли институтов. Его глубоко волновали эти темы; читатели чувствовали это и были увлечены. Еще один способ избежать напрасной траты времени читателей — убрать все лишнее из своей работы. Воннегут уважал читателя, имея мужество удалять то, что не работало в его произведениях. Отличное письмо часто не столько о том, что вы вкладываете, сколько о том, что вы опускаете. Воннегут не был привязан к своим красивым предложениям, и он удалял скучные или непонятные предложения прежде, чем у читателя была возможность пропустить их мимо ушей.
Воннегут также призывает писателей стремиться к простоте. Он принял сознательное решение писать простым языком, ссылаясь на «двух великих мастеров языка, Уильяма Шекспира и Джеймса Джойса, [которые] писали предложения, которые были почти детскими, когда их темы были наиболее глубокими». Например, в знаменитой строчке Шекспира «быть или не быть» Воннегут отмечает, что «самое длинное слово состоит из трех букв». Воннегут объяснял простоту своих текстов тем, что получил журналистское образование, в карьере которого важно быть кратким.
7: Заставляя расти свою собственную душу
Воннегут разослал студентам письмо, в котором просил их написать стихотворение как можно лучше и никому не рассказывать о том, что они написали. После того, как они написали свои стихи, он сказал студентам разорвать бумагу на множество кусочков и выбросить их в разные мусорные баки. В статье Huffington Post «Курт Воннегут однажды отправил это удивительное письмо в старшую школу» Ребекка Кляйн цитирует письмо, которое Воннегут написал ученикам. «Вы обнаружите, что вы уже были щедро вознаграждены за свое стихотворение. Вы испытали становление, узнали намного больше о том, что у вас внутри, и вы заставили свою душу расти ».
Идея в том, что такой самоанализ может зародить сострадание и сопереживание другим людям, которые не так уж сильно отличаются от вас. Если вы напишете достаточно стихов, создадите достаточно произведений искусства — в какой бы форме это ни было, — вы можете просто наткнуться на самую ценную награду из всех: прощение — эту редкую способность прощать людей за их невежество, глупость, своекорыстие или порочность. Потому что, в конце концов, мы все просто стараемся изо всех сил в этой сумасшедшей горке бобов.
Курт Воннегут начал «Галапагосские острова» с цитаты из Анны Франк: «Несмотря ни на что, я все еще верю, что у людей действительно доброе сердце», но, возможно, лучше всего Воннегут выразил это в «Благослови вас Бог, мистер Розуотер»:
«Черт возьми, ты должен быть добрым».
Первоначально опубликовано в Writer's Digest
