— Каждый день одно и то же! Неужели ничего нового придумать не могут? — возмущалась Антонина Ивановна. — Каждый раз во всех рассказах! Тань, слушай, у них никаких новых сюжетов нет. Они просто сидят и переписывают друг друга, я тебе точно говорю.
— Да брось. Все-таки там разные истории, — попыталась поспорить Татьяна Михайловна.
— Танька, не дури. Вот смотри, давай почитаем заголовки. Свекровь невзлюбила невестку. Это раз. Невестка не знает, как избавиться от свекрови. Это два. Третье… О, смотри, тут более изобретательно: Лена плачет из действий Марии Петровны. И все на один лад. Короче, истории у нас тут такие: либо невестка хочет отжать квартиру у свекрови, либо свекровь хочет развести сына с невесткой. Лучше, если везде замешана квартира.
Татьяна Михайловна рассмеялась:
— Скажешь тоже. Они же не сверяются друг с другом.
— Я думаю, сверяются. Это называется «проверять конкурентов».
— Не смеши меня.
— Ладно, есть еще тема всяких романов на стороне. Это когда в главной роли какая-нибудь одинокая доверчивая тетка. И у нее есть муж. Поначалу кажется, что он лопух. А он не лопух. Он просто играет такого робкого и покорного, чтобы та не заметила, что он того…
— Чего того?
— Ну, вторая семья там у него, или третья, или десятая. А потом он жену бросает. Неожиданно, опрометчиво. Абсолютно необъяснимо. Как в наших сериалах. И не только в наших. В американских тоже. Герои делают непонятно что, просто потому что это красиво смотрится в кадре. А тут, вероятно, герои делают непонятно что, так как про это больше просмотров.
— Хватит!
— Погоди, я еще не всю свою аналитику закончила. Есть еще один подвид. Это когда уютненько.
— Уютненько?
— Да. Как будто тебя обложили ваткой, потом обмотали шарфиком, потом поместили в комнату с мягкими стенами. И герои там друг другу улыбаются и постоянно помогают.
— Приведи пример, пожалуйста.
— Живет какая-нибудь злобная тетка. Типа нас. Злится каждый день. И тут внезапно встречает бездомного пса. Или бездомного человека. А еще лучше бездомного человека с бездомным псом. Вообще идеально. И она делает доброе дело. А потом сюжет зависит от фантазии автора. Но фантазии у автора немного, поэтому она либо выходит замуж за этого бездомного, либо отправляет его куда-нибудь в социалку, чтобы ему документы выправили, либо возвращается домой, а там внезапно произошло нечто, о чем она мечтала. Обычно к ней приезжает дочь, которая порвали с матерью отношения десять лет назад. Или сын, но почему-то чаще дочь. Я думаю, что здесь больше пишут про женщин, потому что женщины эту муть читают. Мужчины — второстепенные персонажи разной степени паршивости. В главной же роли позитивная героиня. Либо бабушка, либо тетушка. Про молодых я, кстати, мало рассказов читала. Наверное, потому что молодёжь эту соцсеть не читает. Она в других сидит.
— А есть что-то, что тебе нравится?
— А то! Конечно. Нравятся мне такие длинные, многосерийные рассказы, где не всё предсказуемо. Повороты интересные. Героиня с тем сбежала, с этим прибежала. Детей у неё видимо-невидимо. Как русские классические романы, только написано похуже. Вот такое мне нравится. Ещё люблю про школу читать.
— Куда тебе про школу? За парту обратно захотелось? — улыбнулась Татьяна Михайловна.
— Никуда мне не захотелось. Мне нравится, как умудренные жизнью учителя или психологи разбираются в разных детских проблемах. Я одного психолога питерского постоянно читала. Она рассказывала, какие клиенты к ней приходят. Родители, а у детишек проблемы в общении. И часто истории были такие необычный. Она раскрывала семейные тайны и особенно любила метод парадоксальной интенции Франкла.
— Что?
— Парадоксальная интенция, говорю. Первый раз слышишь, что ли?
Татьяна Алексеевна снова засмеялась.
— Ты, подруга, у меня смешливая. За это я тебя ценю. Там идея какая? Если что-то не прёт как надо, сделай ровно наоборот и посмотри, что выйдет.
— Всё равно ничего не поняла.
— Например, ест твой внучок сладкое. Каждый день выпрашивает, запретить ему нельзя. Есть такое?
— Уже нет, но было пару лет назад.
— Тогда можно было бы накупить всяких сладостей, везде разложить их и постоянно предлагать.
— Как это? Я сама буду предлагать сладкое?
— Да, сама. Почти насильно надо.
— И зачем?
— Предполагается, что он объестся и ему сахар противен станет.
— Бред какой-то.
— Да не. Я почитала, действительно работает. Парня одного от страсти к компьютерным играм так избавили. По двенадцать часов в день мать велела, чтобы он играл. Следила, чтобы ни в коем случае гулять не ходил, с друзьями не общался, сидел бы и играл. Месяца через три человеком стал.
— Может, мне с мужем попробовать?
— А что он?
— Да про свою дачу бубнит. Я так-то люблю деревню. Честно. Там раздолье, воздух. Яблоньки люблю не могу. Но у него прямо безумие. Всё время он говорит, что там будет белить, что будет красить, как он будет колышки к деревьям подвязывать, как нужно теплицу дочинить, куда воду провести, где грузовик с удобрениями заказать…
— Что ты напустилась на человека? Может, увлечение у него такое.
— Тоня, ты не понимаешь. Это не увлечение. Это расстройство, помешательство. Целыми днями говорит он про эту деревню. Мы покупаем уйму всего: трубы, инструменты. Я не против, я все понимаю, это мужское дело. Я сама периодически смотрю видео про рассаду. Мне очень нравится. Но не двадцать четыре часа в сутки.
— Тогда попробуй отвадить.
— А как? — оживилась Татьяна Михайловна.
— Теперь ты сама говоришь только про дачу. Приходишь и заладила, что там надо сделать, как будешь в огороде ковыряться. Запланируй дела. У нас сейчас что? Февраль. Запланируй дела примерно до сентября, не меньше. На полгода вперёд. Ещё проси его возить тебя по хозяйственным магазинам, чтобы ты нашла какую-нибудь особенную тяпку.
— Есть у меня тяпка.
— Неважно. Тебе нужна особенная. Только так ты приведёшь огород в порядок. Ещё обязательно заморочься чем-то. Одно время в моде были фонарики, которые работают от солнечного света. Они днём заряжаются, и ночью красота.
— Есть такие.
— Сиди за компьютером и выбирай их. Приходит муж, ты говоришь, мол, ужин готов, но к нему даже не подходишь. Мол, засиделась, зачиталась, выбирая фонарики. Потом попроси его свозить их купить. Куда-нибудь далеко, чтобы по пробкам надо было ехать. И постоянно требуй отвезти на дачу. Лучше в будний день.
— Да как же мы в будний поедем?
— Притворись, что очень надо. Нужно его превзойти в этом его помешательстве. Он же у тебя нормальный вроде. Это просто бзик такой. Надоест ему про все это слушать и вернется к нормальной жизни.
— Но я не хочу, чтобы ему надоело меня слушать.
— Тут либо одно, либо другое. Либо ему надоест тебя слушать, либо он будет постоянно долдонить про свою дачу. Ты что выбираешь?
— Не знаю даже…
— Да не бойся ты. Не ты ему надоешь, а дача.
Татьяна Михайловна все запомнила и продержалась две недели.
— Тонька, твой метод гениален. Про дачу Денис забыл. И кажется, очень радуется, когда я молчу или говорю про что-то, кроме починки биотуалета. Правда, по-моему, он собирается дачу продавать.
Антонина Ивановна расхохоталась:
— Во дает!
— Надо тогда на эти деньги другой домик купить. Поближе и поменьше соток, чтобы не горбатиться. Я же вообще деревню люблю.
— Оно и видно, — отозвалась Антонина Ивановна. — Знатный любитель деревни.
Другие мои тексты: