В октябре 2023 года Кори Тейлор дал интервью музыкальному журналисту Саби Рейесу-Кулкарни (канал FeedbackDef):
В первых альбомах Slipknot и, конечно, в живых выступлениях есть крайняя степень ярости, которая заставляет меня задуматься, как группа, которая добивалась такого эффекта на сцене и получала такой уровень адреналина, справлялась с этими эмоциями вне сцены?
Это хороший вопрос, мужик. Это одна из причин, почему я действительно боролся с зависимостями на раннем этапе. Потому что я всю жизнь был человеком с зависимостью, по какой бы то ни было причине, и когда мы только начинали, мы впервые столкнулись с необходимостью впадать в такую ярость каждый вечер, потому что мы гастролировали как группа, которая никогда раньше не гастролировала, давайте скажем это так. И мы занимались этим, наверное, целых четыре года подряд, прежде чем свернуть с дороги и сказать, что нам нужно, черт возьми, разобраться во всем этом. Это одна из тех вещей, когда ты должен быть достаточно зрелым, чтобы понять, что тебе нужно взять себя в руки.
В то время мы были просто потрясены тем, что нам вообще удалось это сделать. Я не думаю, что мы действительно задумывались о последствиях, о том, как тьма может сгущаться, по-настоящему накапливаться, и доходить до точки, когда она начнет тянуть вас вниз, если вы не найдете клапан положительного давления, который можно открыть, чтобы иметь возможность отпустить это. И никто не проводил нас через это.
Очевидно, в то время были силы, которые просто использовали в своих интересах тот факт, что мы были той силой природы, которая может приносить им деньги. Так что никто особо не беспокоился о нашем душевном состоянии, о нашем самочувствии, о нашем психическом здоровье. И так было до тех пор, пока мы не подписали контракт с 5B (компания 5B Artists + Media специализируется на гастролях и менеджменте. – Прим. ред.), которая является нашей управляющей компанией вот уже 20 лет. И только тогда у нас появился кто-то, кто присматривал бы за нами. И это было как раз в то время, когда мы начали что-то понимать и строить фундамент над пропастью, над которой мы постоянно висели.
Это был очень темный период. Бывали ночи, когда я не мог подняться с пола гостиничного номера, потому что я был либо химически под кайфом, либо просто психически не в себе, потому что я не хотел идти на сцену. Знаешь, была причина, по которой мы включили некоторые вещи в альбом, чтобы мне не пришлось снова с этим сталкиваться, и вот я каждый вечер вынужден проходить через это. Так что главное, что мне пришлось сделать – спустить это с цепи, а затем обуздать, как будто я строю свою жизнь вокруг чего-то другого, помимо этого гнева. Я решил быть человеком, который живет, а не выживает.
И вот в этом-то и заключается разница: ты можешь опустить руки, погрязнув в боли от травм, насилия, зависимости, наркотиков и всего остального или проявить инициативу и бороться изо всех сил. Я знаю, что есть люди, которые борются изо всех сил, но иногда они не побеждают. Но суть в том, что они борются, не позволяя этой истории стать единственным определением того, кто они есть.
Когда ты был в туре со Slipknot в первые дни, я не могу представить, чтобы ты и твои товарищи по группе хорошо понимали друг друга. Например, когда ты сам почувствовал, что можешь описать то, что с тобой происходит?
Честно говоря, я думаю, что впервые я осознал это где-то в конце 2003 года, когда начал трезветь. Мое тело физически реагировало на то, что я больше не пью. Наверное, примерно через шесть месяцев оно снова начало что-то чувствовать, и это было безумием. У меня было так много приступов тревоги, потому что я не привык быть на людях трезвым. Я не привык общаться трезвым, а поскольку я не ходил в группу поддержки и не участвовал в программе, я не понимал, как пройти через это и заново научиться быть кем-то. Так что я просто начал все с нуля. И именно тогда я впервые обнаружил, что у меня начинается физическая депрессия. Я подумал: «О, это что-то новенькое. Что это такое?». И полагаю, что, поскольку я много пил, алкоголь как бы приглушал то, что я испытывал.
Я был законченным алкоголиком около четырех лет подряд. И с каждым годом мое пьянство росло по экспоненте. Дошло до того, что в 2003 году, когда мы записывали альбом Vol. 3: (The Subliminal Verses), я выпивал не менее двух бутылок Джека Дениелса в день, не считая того, что потом я шел и напивался в баре. Так что я постоянно находился в состоянии «виски-виски-виски-виски-виски». Это было ужасно, и в то время я был в ужасном состоянии.
Когда я вроде как физически справился с детоксикацией, потому что нужно около полугода, чтобы вывести все это дерьмо из организма, я понял, что чувствую вещи, которые мне незнакомы. И если с тревогой я справился немного быстрее, потому что от природы я общительный человек, когда хочу этого. То депрессия была тем, с чем я не мог бороться, что бы ни делал, как ни старался. Я принимал Бутрин какое-то время, который никак мне не помогал, мне стало от него только хуже, на самом деле.
Мне нужно было понять, как жить с этим. Потребовался метод проб и ошибок. Очевидно, что нужно было быть с правильными людьми, потому что многие люди не понимают и не хотят понимать, и просто обвиняют тебя в эгоизме, что просто чудовищно. И с этим трудно смириться, особенно когда они смотрят на вашу совместную жизнь как на что-то, зависящее только от тебя, потому что ты кормилец семьи. Это слишком острая реакция на глубинную проблему, которая есть не столько у тебя, сколько у них. И это трудно пережить, это делает все еще хуже для тебя, до тех пор, пока ты не встретишь правильных людей, которые понимают, что нужна поддержка, а не давление, чтобы помочь тебе пройти через это.
У тебя были попытки покончить с собой, и ты открыто говорил о них, причем неоднократно. Даже совсем недавно ты говорил о сексуальном насилии и обо всех этих вещах. Тема депрессии также была затронута на твоем втором сольном альбоме CMF2. Как ты справляешься с этими трудностями, которые всегда присутствовали в твоей жизни?
Знаешь, сейчас я держу своих демонов в узде. И на самом деле нахожусь в довольно неплохом месте в своей жизни, в своем сердце. Я женат на замечательной женщине, которая каждый день удивляет меня своей способностью к пониманию. Потому что быть замужем за мной нелегко. Тем более, что иногда я веду себя как гребаный мудак.
У моих детей все замечательно. Теперь я могу проводить с ними много времени, а это именно то, на что я надеялся в прошлом. Но мне потребовалось пройти долгий путь, чтобы дойти до того момента, когда я имею возможность сам составлять свой график и могу сказать: «Нет, я возьму отпуск на месяц, я собираюсь побыть с детьми, я собираюсь немного потусоваться, я займусь своими делами». У моих групп дела тоже идут очень хорошо, я могу писать много музыки, и вскоре мне представится еще несколько крутых возможностей.
Сейчас я нахожусь в хорошем расположении духа. Но будет ли это продолжаться вечно, я не знаю. Бывают моменты, когда я в отличном настроении, а потом меня охватывает физическая депрессия, и тогда мне приходится просто как-то пережидать это, понимаешь. Она просто есть, и нет способа ее контролировать, если только я не приму лекарства. И для меня риск потерять творческие способности гораздо страшнее, чем просто пережить физический упадок сил и депрессию. Но, к счастью, меня окружают люди, которые меня понимают, потому что я смог объяснить им, что на самом деле это ничем не вызвано, причина не в них, это просто происходит само по себе. И как только ты это поймешь, у тебя появится поддержка, которая поможет тебе пройти через это.
Вообще тема депрессии - это то, что я действительно стараюсь донести до людей, потому что, если они смогут понять, как депрессия влияет на меня, то, может быть, это поможет им лучше понять, как она влияет на них, и им будет немного легче справляться с ней. Особенно с физической депрессией – потому что ее так трудно описать людям, и все же она почти так же опустошает, как и любая другая зависимость, с которой я когда-либо сталкивался.
Как тебе удается сохранять продуктивность? Объясни людям, которые не знают, что такое физическая депрессия, как ты это делаешь.
Все сводится к тому, что ты работаешь, пока у тебя маниакальное состояние и ты можешь мыслить с легкостью. Причина, по которой у меня бывают всплески творческой активности и стремление довести дело до конца в том, что я знаю, что если я погружусь в работу и опережу события, то, когда депрессия настигнет меня, мне не нужно будет беспокоиться, что мне придется действительно преодолевать ее, чтобы закончить начатое. Я могу поставить паузу на этом дерьме и подождать, пока это «одеяло» сползет с меня, а потом натянуть его обратно, но это значит работать на опережение и следить за тем, чтобы у тебя было что-то вроде избытка материала, который ты можешь предоставить, обеспечивая все необходимое.
Вот почему я стараюсь работать и давать ответы на запросы как можно быстрее. Если людям что-то нужно от меня, и даже если есть огромный запас времени, я стараюсь сделать все немедленно, потому что просто не знаю, как буду себя чувствовать. Я стараюсь использовать ситуацию в своих интересах. И потом, когда придет время поддаться физической депрессии, я смогу себе это позволить. И моя семья понимает это, так что они как бы держаться в стороне, пока я работаю.
К счастью для меня, депрессия длится всего четыре или пять дней, так что я вроде как успеваю встать на ноги. Я могу отложить дела на минуту или перенести их на потом. Я никогда ничего не отменяю, но я откладываю их до того момента, пока не обрету почву под ногами и не смогу сказать: «Хорошо, поехали, мы можем сделать это прямо сейчас!». Так что этот период никогда не был слишком долгим. Безусловно, когда я пил, он был длиннее, потому что химические вещества усиливали его.
Теперь, в трезвом состоянии, когда я стараюсь быть как можно более здоровым и забочусь о себе, эти приступы становятся все короче и короче, до такой степени, что, если я знаю, что это произойдет, я всем сообщаю об этом. Я откладываю дела и могу позволить себе справиться с этим. И даже если я в дороге, я могу справиться, чтобы успеть сделать то, что мне нужно, например, шоу, разговор с прессой и прочее, потому что я знаю, что это временно, и осознание того, что это временно, определенно помогает.
Ты знаешь, что рано или поздно все закончится. Так что нужно просто быть готовым и позволить себе чувствовать, потому что, если ты попытаешься подавить это чувство, оно вернется с удвоенной, с утроенной силой, оно поглотит тебя, и разрушит твою жизнь. Оно вырастет в геометрической прогрессии, как бы сжимая тебя до такой степени, что станет похоже на внетелесный опыт. В твоем теле не будет энергии. Ты не сможешь думать. Это просто отмирание всех чувств. Некая приглушенность. Я всегда описывал это как скитание по земле, завернувшись в шесть мокрых одеял, в попытке функционировать. Все кажется таким тяжелым. Разговор кажется таким тяжелым. Общение с людьми кажется тяжелым. Как будто ты просто существуешь и не можешь собраться с силами, чтобы что-то сделать.
Это похоже на две огромные руки, которые движутся к тебе, и ты знаешь, что они приближаются, и в какой-то момент они обхватят тебя, но ты ничего не можешь с этим поделать. Тебе некуда деться, ты не можешь сдвинуться с места. Они просто задержат тебя на какое-то время, и это «какое-то время», черт возьми, длится целый день, сводя тебя с ума каким-то непостижимым образом. Бывали времена, когда я часами лежал на полу, потому что просто не хотел вставать.
Я не хочу ничего делать, я не хочу ничего чувствовать, я не могу быть никем, я не хочу быть собой – вот что такое физическая депрессия в двух словах. Я хочу сказать, что это гораздо больше, чем просто депрессия, но это единственный реальный способ объяснить людям, каково чувствовать это. Ты должен быть достаточно храбрым, чтобы принять ее и знать, что это всего лишь часть того, кто ты есть, и просто продолжать жить.
