Наблюдая в летнее время тучи комаров и мух, мало кто задумывается над тем, что воздух – крайне недружественная среда для членистоногих. Таковой она стала в кайнозое, когда небо захватили птицы. Угроза, которую представляли для насекомых птерозавры, – отдельный вопрос, но она была качественно меньшей.
Птицы же – очень опасны. В отличие от воды, лесной подстилки, растительности, воздух полностью прозрачен, и движущийся в нём объект настолько контрастен, что маскировка становится невозможной. Поиск добычи ведётся с помощью зрения, а в этой области превосходство позвоночных так же бесспорно, как и в прочих. Птица не просто превосходит летящее насекомое по всему спектру тактико-технических характеристик, но и владеет инициативой. Обнаруживает цель с большего расстояния, нежели та способна заметить угрозу.
Простейшим ответом на данный вызов для насекомых являются многочисленность и мелкий размер. Стать настолько маленьким, чтобы снизить заметность и привлекательность в качестве добычи до минимума, вариант работающий, но не лишённый недостатков. Крошечное летающее имаго развиваться должно из крошечных же личинок, живущих в почве или в воде. Где они, соответственно, будут иметь много врагов, – мелких тварей вообще больше чем крупных. Плюс, крошечный размер имаго означает малую дальность полёта, зависимость от метеоусловий и, таким образом, ограниченные возможности для расселения.
Противоположный путь, – увеличение размера, – ведёт в тупик. Физическое превосходство позвоночных усиливается с увеличением масштаба, и шансы отбиться у крупных членистоногих остаются призрачными. Гигантизм лишь делает их более заметными и привлекательными. В этом обладатели наружного скелета смогли убедиться ещё в карбоне. Как следствие, насекомые, стремящиеся использовать преимущества значительного (хотя бы по их меркам) размера, летают лишь в крайнем случае и «короткими перебежками», предпочитая ползать. Взлететь для них значит покинуть укрытие.
Тяжело, прямолинейно и медленно летящего жука перехватить легко, но велик шанс, что он просто не попадётся на глаза достаточно крупной птице.
...Ну, а если требуется летать регулярно, собирая нектар или охотясь в воздухе? Есть вариант носить мощное оружие, – как делают пчёлы и осы. Атаковать их могут только специализированные птицы. Да и те – редки. Позвоночным кажутся куда более интересными гнёзда, где можно найти личинок и мёд. С рабочими особями связываться мало желающих. Кстати, – кричащая, чёрно-жёлтая «предупреждающая» окраска придумана хорошо вооружёнными насекомыми специально для птиц, – во избежание недоразумений.
Но оружие тоже – не так-то просто сделать. Альтернативный, куда более распространённый вариант – хаотические, непредсказуемые манёвры. У мух он дополняется отменными внимательностью и реакцией, однако, птица имеет заведомое преимущество в том и другом. Для решения проблемы насекомое оборудуется генератором случайных чисел, и, находясь в воздухе, через неравные промежутки времени, резко, рандомом, меняет направление полёта.
Как правило, такая предосторожность оказывается достаточной. Даже бабочки, – не быстрые, очень заметные, – хорошо защищены благодаря движению по хаотической, ломаной траектории. Рядовая птица, – с типичными показателями скорости и манёвренности, – не стриж, – вынуждена делать несколько заходов на цель, потому что траектория перехвата не просчитывается…
И тут важно подчеркнуть тонкий момент. Если бы бабочка хитрила, прибегала к тактическим уловкам, планировала уклонение, – она бы проиграла. Превосходство позвоночных является в том числе и интеллектуальным. Но полёт бабочки направляет именно генератор случайных чисел.
...Не вредно, – как делают стрекозы (для случая прочих насекомых это менее заметно), – дополнять беспорядочные манёвры полётом на малой высоте вблизи воды или иных препятствий. Радиус разворота у птицы больше. Пытаясь перехватить стрекозу на ограниченном пространстве, она будет рисковать столкнуться с преградой.
Наконец, ультимативным способом защиты от птиц является ночной образ жизни. Но тут на вахту выходят летучие мыши. У которых с манёвренностью всё очень хорошо.
Любопытно, что летучая мышь не использует сонар для обнаружения добычи. Присутствие цели она определяет на слух – по шуму крыльев. Сонар же ей требуется, чтобы зондировать окружение, обнаруживать препятствия и свободно двигаться. Услышав ночную бабочку, летучая мышь сближается с ней параллельным курсом, – так чтобы насекомое не попало в конус ультразвука и не было предупреждено. Ибо, почувствовав облучение, бабочка моторчик сразу отключает и продолжает полёт в баллистическом режиме, – соответственно, беззвучно.
Обманет ли такой трюк летучую мышь? Нет. Она же умнее. Так что, бабочке требуется дополнительная защита, – «технология стеллс». Что достигается покрывающими тело и даже крылья волосками. Толщина волоса сравнима с длиной волны сонара, волосяной покров поглощает звук, и по этой причине из задней полусферы летучие мыши видят людей «безголовыми». Мохнатых бабочек они, соответственно, видят плохо.
Но всё же от расстояния зависит. Если плотность облучения велика, эхо, пусть слабое, всё равно будет… Что в нашем, человеческом мире, и привело к переименованию «самолётов-невидимок» в просто «малозаметные»... Мышь тоже в курсе, что полезность технологий «стеллс» ограничена, и для наведения на цель сонар использует только на завершающей фазе атаки. В упор. И тут уже поздно метаться.
Как следствие, некоторые бражники, – самые большие и лакомые, такие, как «мёртвая голова», – разработали третью линию обороны. Услышав мышиный сонар или почувствовав ветер от крыльев хищника, они сами начинают пищать в ультразвуке. То есть, ставят помехи, «ослепляя» хищника. Эхо есть, но порог селекции сигнал-шум повышается, и мышь бражника не видит.