После ссоры Клавдии и Валентина прошло несколько дней. В большей степени виноватым в ссоре Валентин считал себя. Но и Клавдия, по его мнению, тоже была причастной.
«Зачем она раньше времени домой вернулась? — рассуждал Валентин. — Она ведь должна была оставаться с детьми у своих родителей до восьми вечера. Пришла бы, как договаривались, в девять, и ничего бы не было. Но... я, конечно, тоже хорош. Чего греха таить. Нет, что ни говори, а всё-таки я виноват чуточку больше, чем она. Признаю».
Вот почему всё это время Валентину было слегка тревожно. Он вёл себя тише обычного и смотрел на жену виноватым взглядом, ожидая чего-то нехорошего от неё.
«Вообще-то, мне ещё повезло, — думал он. — Вернись она домой на час раньше, и всё. Мне конец. А так — отделался, можно сказать, лёгким испугом. Хорошо, что тогда на улице шёл сильный дождь. Если бы не дождь... Даже не знаю, что ей говорил бы и чем бы всё закончилось. И поэтому будет правильно, если теперь я стану вести себя аккуратнее. Не навсегда, разумеется! Но, какое-то время мне следует быть более осмотрительным и проявлять осторожность и в словах, и в поступках. Не позволять себе того, что позволяю обычно».
Но проходили дни, а ничего плохого не случалось. И Валентин сделал вывод, что у них с женой опять всё хорошо, что она не сердится, а значит, можно по этому поводу больше не переживать, отпустить ситуацию и продолжать жить спокойно и счастливо, как раньше.
И вечером, сразу после ужина, Валентин решил, что чёрная полоса его жизни затянулась.
«Я достаточно страдал, — думал он, — почти всю неделю места себе не находил. Надумывал всякое. Хватит. Пора переходить на белую полосу, потому что душа требует праздника».
— Предлагаю, Клавдия, в знак нашего с тобой окончательного примирения, устроить грандиозный праздник! — торжественно произнёс Валентин. — А? Как ты смотришь на то, чтобы устроить грандиозный праздник? Согласна? И не где-нибудь, а прямо у нас дома. Пригласим сюда всех наших друзей, которые когда-то были на нашей свадьбе. Будет весело.
Предлагая жене праздник, Валентин не знал, что Клавдия не простила его. Более того, уже в тот же день, когда они поссорились, она приняла решение расстаться. И все эти дни размышляла над тем, как это лучше сделать. Вот почему предложение Валентина показалось ей странным. Она даже не сразу и поняла, о чём речь, собственно.
— Отпраздновать что? — спросила Клавдия.
Поскольку Валентин был уверен, что конфликт между ними уже исчерпан, что прошлое забыто и можно больше не притворяться: не строить из себя виноватого, а быть как прежде — самим собой, он даже снова позволил себе немного рассердиться на жену за такой её вопрос. Потому что раньше Валентин всегда раздражался, когда Клавдия не понимала его с полуслова.
— Ну, как что праздновать, Клава? — Валентин был искренне раздосадован. — Праздновать, что мы не расстаёмся, — в его голосе слышалось раздражение. — Что мы вместе, несмотря ни на что. Что мы умеем прощать и забывать обиды! И с нами наши друзья, которые когда-то кричали нам на свадьбе «Горько»!
— Мы умеем забывать обиды?
— Ну, хорошо, хорошо! Не мы. Ты умеешь. Но я ведь извинился. Я признал, что в чём-то был не прав.
— В чём-то?
— Не придирайся к словам, Клава. Между прочим, просить прощения намного труднее, чем прощать.
— Ты уверен?
— Был бы не уверен, не говорил. Ты этого не знаешь, Клава, потому что тебе редко приходится извиняться. А я знаю! А сейчас главное, что всё уже позади. Правильно? И в будущем... впереди нас ждёт только хорошее. Кстати, детей предлагаю отправить к твоей маме. Чтобы не мешали нам здесь веселиться.
Теперь Клавдия уже точно поняла, как именно она расстанется со своим мужем.
— К твоей маме, — уточнила Клавдия.
— К моей? — удивлённо переспросил Валентин. — Почему к моей?
— Не почему, — ответила Клавдия. — Просто к твоей и всё.
Валентин ещё немного подумал.
— А, впрочем, можно и к моей, — согласился он. — Когда будем праздновать? Предлагаю в субботу.
— В пятницу, — ответила Клавдия.
— Почему в пятницу?
— Потому что я так хочу.
— Но в пятницу рабочий день.
— И что? Мы же не в рабочее время праздновать будем. Соберёмся после работы. Часиков в семь. Я к тому времени всё приготовлю.
— Я могу взять отгул на этот день, — предложил Валентин. — Помогу тебе с готовкой.
— Не стоит. Ты мне будешь только мешать. К тому же, не забывай, что отгулы тебе никто не оплачивает. А тогда зачем терять деньги?
— Я думал, что тебе будет тяжело одной. Ожидается много народа. Я собираюсь пригласить всех своих друзей.
— Я справлюсь.
— Как скажешь. А то смотри. Если что — я всегда готов.
— Учту.
— Сделаем тогда так, — продолжал Валентин. — Я сначала обзвоню и приглашу всех, кого я хочу видеть, а затем ты своих обзвонишь и пригласишь. Договорились?
— Договорились.
— Одна просьба. Не приглашай своих подруг.
— Почему?
— Они меня терпеть не могут.
— А кого же мне тогда обзванивать и приглашать?
— Кого приглашать? А зачем тебе вообще кого-то приглашать? Народу и так будет много. Я ведь помню, кто был у нас на свадьбе. А с подругами своими ты встретишься в другой раз. Когда меня не будет.
— Хорошо, я не стану приглашать своих подруг.
— Умница.
— Но с условием! Ты пригласишь Катерину.
Валентин насторожился.
— Какую Катерину? — спросил он.
— Ту самую, с которой ты сидел на кухне и пил кофе, когда я вдруг раньше времени вернулась домой.
Это событие недельной давности и было причиной их ссоры.
— Опять ты за своё, Клава. Я же тебе говорил, что между нами ничего не было. Она всего-навсего моя... коллега по работе. Живёт здесь недалеко. Проходила мимо. А тут я. А тут дождь пошёл. А у неё зонта не было. Не мог же я допустить, чтобы она мокла под дождём. И я предложил ей переждать дождь. Всего-навсего. И мы просто пили на кухне кофе и ждали, когда утихнет разбушевавшаяся вдруг стихия. Ну, ты же, когда пришла, сама всё видела. Между нами ничего не было. Только торт и только кофе.
— Зачем ты снова оправдываешься? Я тебе и так верю. Поэтому и прошу, чтобы ты её пригласил.
— Но зачем? Я не понимаю.
— Мне неудобно за то, как я себя тогда повела. Хочу извиниться.
— Но ты ничего не сделала. Наоборот! Показала себя более чем достойно. При ней ты не сказала ни одного грубого слова. Это уже когда она ушла, ты начала задавать меня свои глупые вопросы и позволила себе лишнее. Но Катерина этого не слышала. И тебе не за что перед ней извиняться.
— Есть за что. Она как-то очень быстро ушла. А я не вела себя как гостеприимная хозяйка. Не предложила ей остаться с нами поужинать.
— Она бы всё равно отказалась.
— Это уже другой вопрос. Главное сейчас, что я не предложила. И мне очень стыдно. Хочу, чтобы ты её пригласил. Иначе я приглашу своих подруг.
— Хорошо, хорошо. Если ты настаиваешь. Я приглашу. Но... Вдруг она сама не захочет?
— В таком случае, мне ничего другого не останется, как предположить, что между вами что-то было.
— Не вижу связи.
— Связь прямая. Вы любите друг друга, ей неприятно моё общество, вот она и откажется.
— Странная у тебя логика, Клавдия.
— Нормальная логика. Из всех возможных причин её отказа, я выбрала наиболее простую. Можешь начинать обзванивать и приглашать своих знакомых.
Валентин обзвонил всех, кого хотел видеть. А за день до праздника, он ещё раз серьёзно поговорил с Катериной.
— Не поддавайся на провокации, Катя.
— Какие провокации? — не понимала та.
— От моей жены чего угодно можно ожидать.
— Так, может, мне вообще лучше не приходить?
— Нельзя не приходить. Это сразу вызовет у Клавдии подозрение.
— А ты уверен, что сейчас она нас не подозревает?
— Уверен. Но ты в любом случае будь осторожнее.
— Я постараюсь.
Наступил день праздника. Валентин вернулся домой за час до прихода гостей. Прошёлся по квартире. Увидел, что к приёму гостей всё готово и успокоился.
«Маленькие, но опасения были, — думал он, — что Клавдия в последний момент устроит какой-нибудь неприятный сюрприз, и всё сорвётся. Слава богу, обошлось без сюрпризов».
В квартиру позвонили. Валентин посмотрел на часы.
— Не рано ли гости начали съезжаться? — спросил он.
— В самый раз, — ответила Клавдия. — Встречай.
Валентин открыл дверь. Это были его родители и родители Клавдии.
— Зачем ты их пригласила? — сердито шептал на кухне Валентин.
— Ты не говорил, что родителей нельзя.
— Я был уверен, что ты сама догадаешься.
— Ну, не догадалась. Извини.
— А наши дети где?
— Дети под присмотром, не волнуйся.
Следующие приехали все подруги Клавдии.
— Как же так, Клава, — недоумевал Валентин. — Мы же договаривались с тобой.
— О чём?
— Никаких подруг!
— Не понимаю тебя.
— Чего непонятного. Я приглашаю Катерину, а ты не приглашаешь подруг.
— Я подумала, что мне с твоей Катериной будет скучно, и передумала.
— Зачем же я тогда позвал Катерину?
— Я её позвала, чтобы извиниться за свою негостеприимность. А ты, чтоб доказать мне свою верность и что между вами ничего нет. А в чём проблема-то? Хочешь, позвони и скажи, чтобы не приезжала.
Но было поздно. В этот момент приехала Катерина. А следом за ней приехали и друзья Валентина.
Когда все сели за стол, слово взял отец Клавдии — Пётр Павлович. Он встал из-за стола и хитрым взглядом оглядел сидящих за столом.
— Разрешите мне, — начал он, — сказать первому, как самому старшему. Честно скажу, даже не надеялся, что доживу до этого счастливого дня.
«Какого ещё счастливого дня, — испуганно думал Валентин. — О чём это он?»
— Когда-то я боялся, что не доживу до получения дочкой высшего образования. После боялся, что не увижу, как она полюбит кого-то и станет его женой. Потом боялся, что не увижу внуков. Да, дочка, да, слишком уж долго ты откладывала и не хотела становиться мамой. А после, когда уже и образованной ты стала, и замуж вышла, и двое сыновей у тебя, стал я всерьёз опасаться, что зять мой так и будет тебе всю твою оставшуюся жизнь портить. И не увижу я, как вы разведётесь. Слава богу, и здесь ошибся. Вчера моя доченька подала на развод. Дожил! Предлагаю выпить за это. Не целуясь. Потому что и так... Сладко!
— Сладко! — закричали и все гости. — Ой, как сладко.
Валентин попытался было возразить.
— Какое «сладко»? — орал Валентин. — Это недоразумение. Я сейчас всё объясню. Пётр Павлович, ну, вы же взрослый человек, да как же так можно.
Неизвестно сколько ещё Валентин продолжал бы в том же духе, но сидящие рядом ему быстро растолковали, что никакого недоразумения нет, а всё в порядке вещей, и скоро он получит повестку.
После этого все приступили к еде.
— Угощайтесь, гости дорогие, — произнесла Клавдия, — кушайте на здоровье.
Валентин строго посмотрел на Катерину. Та ответила ему испуганным взглядом. Пожала плечами, повертела головой и попросила сидящего рядом молодого человека положить ей селёдку под шубой. Молодой человек предложил ещё и студень. На что Катерина ответила, что студень попробует обязательно, но чуть позже, а вообще она на диете.
Следующей слово взяла мама Клавдии — Мария Фёдоровна.
— Предлагаю выпить за разлучницу, — сказала она, — за ту самую, которая наконец-то открыла нашей дочери глаза на то, кто ты есть на самом деле, дорогой зятёк. Почему называю тебя дорогим? Потому что даже после развода ты остаёшься отцом моих внуков и будешь платить им алименты. Сладко!
— Сладко! — закричали все.
Следующей слово взяла Катерина. Она не сама взяла, её попросила Мария Фёдоровна.
— Что сидишь, как не на празднике? — сердито прошептала она на ухо Катерине. — Настроение хочешь нам испортить?
— Не хочу, — испуганно ответила Катерина. — Наоборот. Всё очень вкусно.
— Тогда скажи что-нибудь разводящимся. Пожелай им всего хорошего.
Катерина так и сделала.
— Я всегда знала, что Валентин достоин лучшего, — произнесла она. — И вы, Клавдия Петровна, тоже достойны лучшего. И я достойна лучшего. И хоть меня здесь и называют разлучницей, но в действительности это не так. А у Валентина и до меня было много других женщин. Поэтому не надо приписывать мне чужие заслуги. Сладко! Кусочек хлеба передайте, пожалуйста. А это что? Ветчина? Один кусочек. Благодарю.
Следующими говорили родители Валентина.
— Я всегда подозревал, сынок, что с головой ты не дружишь, — произнёс отец. — А теперь вижу, что и со зрением у тебя не всё в порядке. Ну на кого ты променял Клавдию? А? На неё?
Он кивнул в сторону Катерины.
— Да, сынок, — сказала мама, — ещё и в квартиру её привёл. Глаза бы мои на тебя не смотрели. Правильно ты сделала, доченька, что бросила его.
После этого было ещё много сказано слов. Говорили и друзья Валентина, и подруги Клавдии. Подруги говорили, что уже давно замечали за Валентином эту слабость. А друзья просто радовались за друга, что и он теперь так же, как они, станет наконец-то свободным человеком.
Последней взяла слово Клавдия. Она поблагодарила всех за поздравления и хорошие пожелания и сообщила, что вещи Валентина уже собраны, и он прямо сейчас может ехать в родительский дом.
— Сынок, — сказал отец. — Ключик висит на гвоздике. Как подымешься на крыльцо. Справа.
— Я помню, папа, где ключ, — тихо ответил Валентин.
— В доме уже давно не топили, сынок, — добавила мама. — Мы с отцом — на городской квартире. Так что ты сам. Дрова-то знаешь, где?
— Знаю, мама.
Всё это время Валентин был как в тумане. Происходящее казалось ему каким-то кошмарным сном. Но чем дольше это всё продолжалось, тем яснее становилось Валентину, что это был не сон. Суровая реальность встала перед ним во всей своей безысходности.
А когда Клавдия сказала, что его вещи собраны, и ему можно, наконец-то, уйти, он почувствовал ужас. Ему вдруг стало очень грустно, и он начал упрашивать Клавдию не разводиться. И когда Клавдия в ответ просто рассмеялась, Валентин стал уговаривать всех остальных, чтобы они помогли ему и уговорили Клавдию не делать поспешных шагов.
— Ведь дети у нас! — обращаясь чуть ли не к каждому по очереди, говорил Валентин. — Двое мальчиков. Старшему — четыре годика. Младшему — два. Разве же так можно — лишать сыновей отца?
Но все слова Валентина были встречены дружным смехом. Никто из гостей не воспринимал слова Валентина серьёзно. Все почему-то были уверены, что это он так шутит.
— Ничего, сынок, ничего, — утешала сына мама, провожая его в прихожей. — Стерпится — разлюбится. А мы тебя с отцом не бросим. Мы хоть и злимся на тебя, но навещать будем. Каждый день не обещаем, но иногда в родную деревню заедем. Вот зима скоро закончится, мы и приедем. Ничего. Ты, главное, потерпи. Люди и не такое терпели. Ничего. Может, ещё и найдёшь себе кого-нибудь. Хотя... Кого ты себе найдёшь теперь. С алиментами-то на двоих детей. По всему видать, так всю оставшуюся жизнь и проживёшь один.
Валентин вышел из подъезда и стал ждать такси, чтобы доехать до вокзала. Он был один. Никто не вышел его провожать. © Михаил Лекс. Подпишитесь на мой канал, буду рад снова встретиться с вами.