Константин Николаевич Батюшков — русский поэт, один из основоположников романтической традиции. Сатирик, прозаик и переводчик.
У Константина Батюшкова была записная книжка, так однажды он описал в ней себя:
Недавно я имел случай познакомиться со странным человеком! Ему около тридцати лет. Он то здоров, очень здоров, то болен, при смерти болен. Сегодня беспечен, ветрен, как дитя; посмотришь завтра — ударился в мысли, в религию и стал мрачнее инока. Лицо у него точно доброе, как сердце, но столь же непостоянное. Он тонок, сух, бледен, как полотно. Он перенес три войны, и на биваках был здоров, в покое — умирал! В походе он никогда не унывал и всегда готов был жертвовать жизнию с чудесною беспечностью, которой сам удивлялся.
Очень точно он сказал про эту свою двоякость. В нём действительно легко уживались совсем разные люди. С одной стороны — субтильный, изнеженный дворянчик, поэт с кукольным личиком. С другой — мужественный солдат-доброволец, готовый жертвовать жизнью.
У него не было военного образования. Костя Батюшков учился в петербургских пансионах — один принадлежал французу, другой итальянцу. Мать его умерла в сумасшедшем доме, когда мальчику было восемь лет. У отца был сложный, властный характер. Больше всех Константин тянулся к дяде Михаилу Никитичу Муравьёву — тоже не маленькому русскому поэту и офицеру, который начинал солдатом, а стал генерал-майором. С ним Костик изучал латынь, занимался литературой. Дядя устроил его на такую работу, что на неё можно было даже не ходить. И Батюшков посвятил себя творчеству. Так шло до 1807 года. В то время российским границам впервые угрожал Наполеон. Царь Александр I срочно собрал ополчение. Не дожидаясь родительского благословения, туда записался и Константин. Отцу сообщил уже постфактум:
Я должен оставить Петербург, не сказавшись Вам, и отправиться со стрелками, чтоб их проводить до армии. Надеюсь, что ваше снисхождение столь велико, любовь ваша столь горяча, что не найдете вы ничего предосудительного в сём предприятии. Я сам на сие вызвался…
В этом письме юноша обманывает отца. Ведь он уже назначен начальником батальона, и едет не «провожать стрелков», а на саму войну. Хрупкий, невысокий парень, единственный наследник фамилии. Для верности, к письму он сделал приписку:
Поездку мою кратковременную отменить уже не можно: имя моё конфирмовано Государем.
На той самой войне Четвертой коалиции Батюшков дошел со своим милиционным батальоном до Пруссии. В кровавой битве под Гейльсбергом наши толком необстрелянные ополченцы сошлись с матёрой армией Наполеона. Тяжелораненого поэта, как вспоминали сослуживцы, достали полумертвым из-под груды тел. В госпитале он потом писал своему другу:
Я жив. Каким образом — Богу известно. Что мог вытерпеть дорогою, лёжа на телеге, того и понять не могу. Наш батальон сильно потерпел. Все офицеры ранены, один убит. Стрелки были удивительно храбры, даже до остервенения.
Этот год стал для девятнадцатилетнего Батюшкова феноменальным по количеству событий. Несколько месяцев на войне, где он чуть не погиб, заслужил орден, влюбился и разлюбил, вернулся домой, а там другая война — раздел имущества. В конце концов он снова попросился в армию.
Ровно через год после ранения, в мае 1808 года, Батюшкова перевели в гвардейский егерский полк. Там ему вручили орден за тот бой под Гейльсбергом. К награде прилагалась телеграмма от самого царя.
В воздаяние отличной храбрости оказанной Вами при сражении противу французских войск, где Вы, находясь впереди поступили с особым мужеством и неустрашимостью, жалую Вас кавалером ордена Святыя Анны третьего класса. Уверен, что сие послужит Вам поощрением к дальнейшему продолжению ревностной службы вашей. Пребываю Вам Благословенный Александр.
Шла война со Швецией. Полк Батюшкова участвовал в боях. На привалах поэт продолжал заниматься творчеством. Становится заметным, что интонации его писем к этому времени сильно меняются. Исчезает сатира. Из патетически-бравурных они превращаются в глубокие размышления человека, пережившего фронт. В понимание, что война омерзительна, но её можно остановить только победоносной войной. Продвигаясь по Финляндии Константин Николаевич оставил такие заметки:
Здесь на каждом шагу встречаем мы или оставленную батарею, или древний замок с готическими острыми башнями, или передовой неприятельский лагерь, или мост, недавно выжженный. Повсюду следы побед наших или следы веков, давно прошедших, пагубные следы войны и разрушения!
Всех своих знакомых Батюшков просит больше никогда не сообщать ему плохих вестей. Потому что у него, «как у модной дамы нервы стали раздражительны». Когда боевые действия закончились, он поселился вместе с сёстрами в материнском имении Хантоново в Череповецком уезде. Барский дом окружен садом, рядом пруд с лебедями, ожерелье лесов — мечта любого поэта-романтика. В чине подпоручика Константин Николаевич уходит в отставку. Но через три года в Россию вторгается Наполеон, и офицер Батюшков возвращается.
Батюшкову пришлось догонять армию, уже преследующую французов. Своими глазами он видел полыхающую Москву. В адъютантах генерала Раевского дошел до Парижа. Попутно заслужил в «битве народов» под Лейпцигом еще одну Святую Анну. Но с этой войны он вернулся подавленным и погружённым в себя. Впечатлительность поэта к тому времени развила́сь до предела.
Я видел еще свежее поле сражения, и какое поле! На пятнадцать вёрст, на каждом шагу лежали груды человеков, убитые лошади, разбитые ящики и лафеты. Кучи ядер и гренад и вопль умирающих.
В мирной жизни Батюшков так себя и не нашел. В семье разлад, имение в упадке, деньги то и дело приходилось занимать. А тут еще несчастная любовь. Константин Николаевич даже предложение сделал, и невеста его приняла. Но поэт вдруг отчетливо понял, что эта симпатичная девушка совсем его не любит. И предложение отменил. Сразу после той драмы началось необратимое. Батюшков заболевал. Какой-то из поврежденных генов матери принёс ему в наследство душевное расстройство. Оно разделило его жизнь ровно пополам: 34 года успеха, литературных и военных побед и ещё 34 года безумия, которое отпускало лишь на короткое время. Он больше не писал, не появлялся в обществе, несколько раз пытался покончить с собой. Лечился и в России, и за границей. Царь Александр I, помня о заслугах воина-поэта, лично принимал участие в его судьбе. Всё было бесполезно. Константин Батюшков больше не вернулся к нормальной жизни. Но та, её первая, героическая половина, однозначно стоила того, чтобы эту сложную жизнь прожить…
Слушайте программу «Офицеры» в эфире Радио ЗВЕЗДА.
