— Остановимся на самом понятии «свобода». Что для вас лично стоит за этим словом? — спросила я. Андрей высоко поднял брови.
— Как что?! — удивился он. — Собственно, то самое, к чему я иду с семи лет. Некое неуязвимое положение. Во всех смыслах — в финансовом, в интеллектуальном, в профессиональном. В результате многих лет титанических усилий, напряженной учебы и работы я, в конце концов, должен подняться настолько высоко, что достать до меня будет уже невозможно. Я почувствую себя свободным тогда, когда стану недосягаем.
— Недосягаем для врагов?
— Хм... — Андрей улыбнулся. — Н-да. Вы все правильно помните! — Он скрестил руки на груди и откинулся в кресле. — Конечно, я понимаю вашу мысль... На прошлой сессии я сам же рассказывал вам, как пришел к выводу о том, что не вижу людей, заведомо ожидая от них только зло... — Андрей задумался. Я продолжила:
— То, о чем вы только что рассказали, например, для меня не выглядит, как свобода. Скорее, как БЕГСТВО. От многообразия жизни, от людей. Всем своим существом вы устремлены к созданию совершенных защит. Но давайте подумаем, что представляет собой мир, в котором необходимы совершенные защиты?
— Ну... — Я заметила, что Андрей вновь переживает момент откровения. — Это, конечно, никакой не мир. Скорее вoйна.
— Вот именно. Стремление к совершенным защитам корнями уходит в некую неизбежность: либо ты создаешь для себя совершенное непробиваемое незыблемое бомбоубежище, либо погибаешь. Движение к такой цели можно сравнить с бегством от пули. За твоей спиной вооруженный преследователь. Ты бежишь от него, прилагая «титанические усилия», — я процитировала Андрея. — Ты должен быть очень сильным, очень быстрым, очень ловким, собранным, хитрым, умным. И если ты будешь очень стараться, то ты выживешь. Но ты — мишень. Похоже ли это на свободу?
Андрей прищурился.
— В этом что-то есть... — сказал он с некоторым сомнением.
— Хорошо, — сказала я. — Предположим, недосягаемая позиция обретена. Расскажите, что будет дальше?
Андрей помолчал.
— Не знаю, — простодушно ответил он. — Не хочу врать. Действительно не знаю! Наверное, наступит счастье. — Он сконфужено улыбнулся.
— Попробуйте описать это счастье, — предложила я.
— Ну... — Андрей пожал плечами. — Простите... — он медлил с ответом. — А может быть лучше вы? — На секунду Андрей по-детски смутился, но быстро нашелся и с присущим ему азартом пояснил:
— Может быть, вы опишите мне, как вы понимаете свободу и счастье? Как это в принципе бывает?
— Представим себе мир без перманентной угрозы для вашей жизни. Он будет дифференцирован, в нем будет множество приятных и неприятных моментов. Он далеко не идеален, не справедлив. Но прямой неотъемлемой угрозы не будет. Назовем это относительным комфортом. Жизнь не без трудностей, не без потерь, не без усилий, но жизнь с чувством собственного достоинства, с доверием к себе.
Представим себе, что в этой реальности у человека есть цели и мечты. Он делает свое дело. На его пути встречаются не только те, кто ему мешает, но и те, кто к нему благоволит, оказывает помощь и поддержку. И у него есть право выбирать, с кем сближаться, с кем сотрудничать. Этот человек представляет, чего бы он хотел достичь через 10 лет, через 20. Он «видит» себя во времени. Он представляет свою старость. Он не провидец и не строитель утопических миров. Он просто знает, чего хочет: он знает, что хотел бы оставить после себя, кем хотел бы быть окружен на момент жизненного финала.
Вот в таком случае жизнь человека становится осмысленным действием, в котором в каждый момент времени, в каждой жизненной ситуации из огромного числа возможностей он выбирает и реализует именно те, что достойны его и согласованы с его идеей. Независимо от переживаний радости или боли такой человек всегда чувствует себя наполненным именно той радостью и именно той болью.
Андрей слушал очень внимательно.
— Получается... А если все-таки на этого человека кто-то нападет? Вы же не станете отрицать, что такое возможно.
— Возможно. Но разве человек, о котором мы сейчас говорим, не может быть наделен силой, знанием и способностью себя отстоять?
Андрей посмотрел на меня вопросительно. Последние мои слова явно вызвали замешательство. И я продолжила. Я рассказала о том, что у человека всегда есть возможность договариваться с людьми. Выстраивать отношения с окружающими. Не позволять им манипулировать собой и использовать себя. А в случае столкновения со злом, при открытой угрозе, человек имеет право защищать себя, жестко отстаивать свои границы.
А что для вас свобода? Делитесь в комментариях!
С любовью, Ольга Лукина!
