Октябрьские сумерки, как чернильное пятно, медленно расплывались по небесам, затягивая в себя последние остатки дневного света. В этой мрачной тишине лес превращался в жутковатое произведение искусства, где каждый шаг казался шагом в прошлое, а каждый вздох – печальным воспоминанием об ушедших временах.
Сергей Коваленко по прозвищу Кабан топал по заполненной грязью колее. Сзади чавкал ботинками по грязи Колян Левин. Маршрут был из числа «угадай, куда придём».
- Пора, ёж те в бок! – произнёс Кабан, встал на месте и достал флягу.
- Что, прям в колее пить будем, ёрш те в бок? – поинтересовался Левин.
- Ты, мне тут что? – рявкнул Кабан, - традиции решил нарушать? Сказано же: «каждые сорок минут марша, - перерыв». Значит «на ход копыта» выпить надо.
- Да я разве против? – сказал Колян, извлекая из кармана складной стаканчик, и одним движением руки раскрывая его в питейную конфигурацию.
До реки топать было нецелесообразно, поэтому бивак поставили на более – менее ровном месте. Запилили сухую сосну, сложили костёр «нодья». Стало уютнее. Уже сидя в палатке, Колян с Кабаном вылакали вечернюю дозу напитка под названием «Марумба» (спирт+вода+концентрат «Yupi»).
Хмурым утром, едва рассвело, Кабан выбрался из палатки.
Деревья, уронившие свои последние листья на чёрную землю, стояли как безмолвные стражи. Их голые ветви тянулись в небо, словно отчаянные руки, пытающие уцепиться за солнечный свет.
Внезапно под корнями дерева мелькнул жёлтый силуэт неведомой зверушки.
- Ааааа! Зверьё нападает, ипись - провались! – заорал Кабан, и рефлекторно двинулся ловить неведомое существо.
- Багира, я уже иду! – раздался из палатки голос Коляна
Через десять секунд из выбеленной брезентовой палатки, накрытой целлофаном, вывалился Колян с топором, в тельняшке, семейных трусах и босиком.
Кабан в майке – алкоголичке, валялся на боку, двумя руками прижимая к земле свой китель. Под кителем угадывалось шебуршание.
- С собой заберём зверюгу! – радостно сообщил Кабан, - воспитаем в наших традициях.
Это был бурундук. Выглядел он как капля живого света в серой палитре осеннего леса. Его пушистая шубка, словно жёлтый комбинезон, смягчала контуры его тела, делая бурундука похожим на маленькое пушистое облачко на четырёх лапках. Маленькие ушки торчали как два листика. Глаза у зверька были словно две бриллиантовые капли в мире серых оттенков, они сияли любопытством и живостью, отражая в себе золотистые огоньки солнца.
- Нарекаю тебя Бурундуй-хан! – торжественно произнёс Кабан.
В турклуб вернулись в воскресенье вечером. Когда Кабан стал разбирать свой рюкзак, выяснилось, что бурундук ухитрился изгрызть бушлат и свить в нём себе гнездо. Когда рюкзак разобрали, зверёк выпрыгнул из своего гнезда, и начал весело бегать по своему новому дому, очевидно празднуя новоселье.
- ААААА! Крыса! – заорала Катя Пахомова увидев бурундука.
- Сама ты крыса! – обиделся Кабан. – Это наш брат Бурундуй.
Пахомова попыталась подняться на стеллаж, но стеллаж не выдержал, и накренился. Бурундук стоял на задних лапках и умывал свою мордочку.
- Какой миленький! – сказала Пахомова, сфокусировав свой взгляд на пушистом зверьке. Стеллаж не выдержал и упал на пол, Пахомова спрыгнула и стала гоняться за животным с целью погладить.
Турклубовская общественность обрадовалась новому питомцу, да и тренер Сан Саныч умилился зверюге и сказал:
- Пущай живёт! Только не вздумайте мне его спиртом поить, чтобы он по вашим стопам не пошёл!
Пахомова теперь приходила в турклуб каждый вечер, - приносила бурундуку еду.
Ближе к концу октября была большая пьянка, после которой бурундук пропал.
- Сволочи! – рыдала в голос Пахомова, пиная ногами ни в чём не повинных Коляна и Кабана, - вы его сожрали наверное под горячую руку!
- Дык ты что говоришь – то, ёж те в бок? – неуверенно оправдывался Кабан, - как можно? Да нечто мы бессердечные какие?! Да он нам как брат был, ядрёна курица!
Поиски бурундука длились пару дней, но успехом не увенчались.
В марте в походно – складском помещении появился странный лысый зверь.
- ААА! Крыса! – заорала Пахомова и полезла на стеллаж. Стеллаж опасно накренился.
- Да это бурундуй наш! – опознал животное Колян, - Эк его жизнь помотала, ипись оно провались!
Дело в том, что в конце октября наш питомец впал в зимнюю спячку и загнездился в шкаф, где хранилась одежда. В шкафу бурундука немного объела моль, после чего он совершенно облысел и получил кличку "Колобок".