Оглавление
Мраморный блеск стен кабинета Главы Совета в Алтуме едва ли не слепил Глицина, когда он вошел и уселся, ожидая. За столетия, прошедшие с момента основания этого подземного убежища, его уголки скопили бесчисленные тайны и заговоры. Глицин вздохнул, его нос заполнился тяжелым запахом вечной плесени и земли; ароматом, к которому ученые давно уже научились придавать значение "дома".
Двери распахнулась с характерным скрипом, и Мудрость ворвался в кабинет, мгновенно наполнив его своим присутствием. Огонь ярости сверкал в его глазах; его руки, будучи спокойными, тряслись от волнения.
- Глицин! — воскликнул он. — Ты уверен, что Эфир ничего не подозревает? Он не следит за нами?
Глицин на миг закрыл глаза, собираясь с мыслями.
- Мудрость, мы с тобой не раз обсуждали это. Эфир — хитёр и беспощаден под своей маской служения городу. Но наши планы зашифрованы лучше, - указывая двумя пальцами на свой лоб, - Чем коды безопасности его собственного департамента. Хотя возможность ... не исключена.
- А прослушивание? Мы же говорили лишь в самых защищенных кабинетах! — не унимался Мудрость.
- Мы говорили косвенно, и если даже он слышал — не понял. Не паникуй. Сомневаюсь, что он рискнул бы открыто показывать, что он что-то знает про наш план. Это ударило бы по его репутации, — мягко возразил Глицин.
- То есть ты предлагаешь действовать по первоначальному плану? Использовать споры и твою "Дозу"?
- Именно. Моё "лекарство" — чудо моей генной инженерии. Они изменят разум Эфира, подчинят его волю нашему намерению. Он станет лишь пешкой в нашей игре.
Мудрость подошел к окну, за которым раскинулся вид на недостроенное звездное небо — последнее проявление роскоши и утешения для жителей Алтума.
- Но если наша тайна раскроется, — его голос наполнился тревогой, — Это будет концом для нас обоих.
Глицин медленно встал.
- Так давай же подчиним умы всех членов Совета. Пусть они соберутся, и под предлогом обсуждения важнейшего вопроса о будущем Алтума мы распространим споры. Наша тайна останется между нами.
- Это... это рискованно, Глицин. Рискованно до безумия! — дрожь в голосе Мудрости выдавала его страх.
- Страх — это естественная защита, но мы не можем позволить ему остановить нас. Разве не возлюбили мы уют этих сводов, не сделали ли мы Алтум последним убежищем человечества? Споры, текущие в нашей крови, дают нам власть, и они достаточно развились, чтобы явить миру новую эру.
Мудрость, потеряв присутствие духа на мгновение, в итоге кивнул.
- Хорошо. Созову Совет на заседание.
Глицин сжал ладонь Мудрости в руке.
- Вместе, Мудрость, мы перепишем историю. И будущее Алтума, и всего подземного мира, будет заложено по нашим правилам.
- Давай перейдем к делу. О Лаванде. - неожиданно начал Мудрость, отпустив руку Глицина и вновь, повернувшись к нему спиной, подошёл к своему столу.
Глицин слегка нахмурился, тактично контролируя любые проявления своих чувств.
- Что о Лаванде?
- Ты знаешь, о чем я,- ответил Мудрость, голос его был равнодушен, но смотрел он проницательно, словно обладая способностью заглядывать в самую душу.
- Я знаю о вашем... скрытом союзе.
Глицин задержал взгляд, а его лицо ничего не выразило.
- И что из этого?
- Ничего,- продолжил Мудрость, - Если только не твои планы на ее... 'внесение в Коллективный Разум'.
Глицин медленно вздохнул, обдумывая свои слова.
- Лаванда... Она станет частью нашего общего блага. Споры – это чистка, очищение, унификация. Не находишь?
- А ты уверен, что делаешь это ради 'общего блага', а не ради личной власти?- Мудрость пристально смотрел на Глицина, выискивая в его лице признаки лжи или колебаний.
Глицин усмехнулся, в его глазах теперь блеснула холодная решимость.
- Уверенность – это прерогатива знания. Именно знание позволяет нам руководить теми, кто позабыл, какие ужасы наши предки пережили на поверхности... Наша святость Лаванда превосходно научит свою паству покорности и дисциплине. Разумеется, без лишних свидетелей.
Мудрость встал, его манера была спокойной, но в глазах читалась опасность.
- Я надеюсь, Глицин, ты не пожалеешь о выборе своих методов.
- Моя совесть чиста, как и мои методы, Мудрость,- тихо сказал Глицин, не отводя глаз. - В конце концов, наше спасение лежит в нашей жертвенности. И Лаванда... она станет светлым примером этой самой жертвенности.
Мудрость медленно отошел, зная, что разговаривает со спасителем и тираном в одном лице. Искры морали и власти переплетались в воздухе между двумя величайшими умами Алтума, оставляя после себя вопросы, на которые, возможно, не будет ответа.
- Мудрость,- оборвав тишину, продолжил Глицин, его голос был мягким, но нес в себе нотки тревоги. - У нас возникла проблема со Стальным и его спутниками, кузнецом Сусом и шахтёрами Финисом и Тамарой. Они могут раскрыть наш план.
На лице Мудрости заиграли сомнения.
- Ты уверен, что они что-то знают?"
- Не уверен, но предупрежден значит вооружен. Мы не можем рисковать,- ответил Глицин, его взгляд жестче.
Мудрость медленно кивнул, понимая серьёзность положения.
- Тогда мы должны действовать. Они будут под контролем до завтрашнего дня. Когда соберется Совет, ты сможешь выполнить свою часть.
Глицин чуть сузил глаза, размышляя о сложности своей задачи.
- Понял. Но для 'Дозы № 6/3' мне потребуется время, чтобы подготовить вентиляционную систему и распространение спор. Это ключевое звено нашего плана.
- Я предоставлю тебе людей, чтобы никто ничего не заподозрил, Глицин. Я уверен в твоей и их эффективности,- Мудрость сказал, его тон был укрепляющим и сдержанно одобряющим.
Глицин кивнул и повернулся к выходу.
- Тогда я приступлю к работе немедленно. До встречи на заседании Совета, Мудрость.
- До встречи, Глицин,- произнес Мудрость, оставаясь в ожидании, как сгустки теней поглощали его фигуру.
Кабинет снова заполнился тишиной и полумраком, в то время как Глицин направлялся к Церкви, месту, где многое решалось и ещё больше скрывалось. В его сознании раздвигались карты будущего, а каждый шаг был взвешен и рассчитан с пугающей точностью. Стены города Алтум скоро станут очагом новой испытанной силы, и только он знал точную цену этого дара. За его спиной оставались эхо прошлого и тень предательства, а впереди была только работа и тайный план, который нельзя было раскрыть до поры до времени.