С осени 1942 года Красная Армия продолжала отступать на восток. Тем не менее, следующий 1943 год стал периодом коренного перелома в войне, когда советские войска перехватили инициативу. Но для этого нужно было прожить еще целый год рядом с оккупантами.
В Храме было пусто, ее радушно встретила Матушка Лиза и попросила подождать, так как отец Спиридон в это время разговаривал с жительницей села, бывшей до войны председателем совхоза, Зотовой. Женщина эта была жесткая, очень требовательная и резкая. В селе ее не любили. Анфиса вышла на улицу и стала ждать. Выходя из Храма, Зотова увидев Анфису, сурово посмотрела на нее и спросила:
-Откуда ты такая явилась? Дочку, небось нагуляла, а теперь от родных скрываешься, прикидываешься верующей, а сама и Бога то не знала никогда
-Что Вы такое говорите, я не успела доехать до родных, вот здесь остановилась пока поезда не ходят- оправдывалась Анфиса.
-Что ты здесь забыла, врать и то не умеешь –
В это время вышел отец Спиридон, женщина, скривив губы в ехидной насмешке, поспешила уйти.
-Не обращай внимания, она только с виду такая злобная, а так работящая, троих сыновей с войны ждет, а на мужа похоронка пришла, Царствия ему небесного, – перекрестился священник.
Они спустились в церковный подвал. Анфиса инструктировала отца Спиридона, передавала ему все знания, которыми овладела сама на курсах радистов. Теперь он знал все о рации, умел работать на ключе, шифровать радиограммы, и самое главное освоил науку конспирации. Они попрощались, Артемий на санях довез ее до дома Нюры.
Через несколько дней пришел посыльный от Захара. Ей было приказано немедленно явиться к нему. Оказывается, генерал-майору в комендатуре понадобилась чистоплотная русская девушка, грамотная и серьезная, которая помогла бы наладить быт. Для Анфисы сочинили легенду, которая была почти достоверна. Взяв у Нюры самое лучшее платье, и пушистую шаль, на плечи, Анфиса в таком виде предстала перед комендантом. Он оглядел ее и по-русски спросил:
-В школе учила немецкий язык? Что-то понимаешь?-
-Учила, конечно, как и все, но я все забыла,
-А что так, плохо училась? –
-Нет, неплохо, просто я любила математику и химию, хотела учиться в медицинском -, соврала Анфиса
- Математика значит, ну хорошо. Тебе придется общаться с моим денщиком, потому , как-нибудь постарайся выучить элементарные фразы-
Эрнест Штейдле еще раз осмотрел девушку, а потом подал ей лист с текстом, написанным по-немецки.
-Прочесть можешь? Найди хотя бы знакомые слова -,
Анфиса прочла текст вслух, запинаясь, где сообщались данные о перелокации немецких войск, и равнодушно отдала его назад.
-Ни одного слова не поняла? смотри – Heute- сегодня, - допытывался генерал
- Ах да, вспомнила, на доске каждый день писали дату, - непринужденно сказала Анфиса и равнодушно уставилась на генерала.
Потом ее отравили делать уборку в жилой части дома генерала. В этот же день она познакомилась с денщиком, с противным лоснящимся от жирной еды лицом. Генерал предупредил ее, что если к ней будет кто-либо приставать по женской части, немедленно сообщать ему. Денщик тоже, видимо был предупрежден, потому слащаво улыбался, когда пытался ей что-то объяснить. Анфиса притворялась дурочкой и, хотя прекрасно понимала все, что он говорит, но делала наоборот. Денщик начинал злиться и ругаться, после чего Анфиса выполняла задание. Он обучал ее фразам, которые она должна знать и показывал это в действии.
Сообщение, которое прочла Анфиса, передала Захару, но что-то заставляло насторожиться. Почему генерал дал ей прочитать его? Может это испытание и дезинформация? На что рассчитывал генерал? Проверял ее?
В свой выходной она пришла, наконец, к Нюре и Василинке. Они обе соскучились. Они собрались идти в Храм, как к ним нагрянул немецкий офицер. Он неплохо говорил по-русски. Он сообщил, что генерал распорядился везде сопровождать Анфису и узнав о походе в Храм, предложил их подвезти к Храму. Сначала Анфиса хотела отказаться, но потом решила поехать, надеясь, что Нюра и Василинка отвлекут офицера на короткое время от их разговора с отцом Спиридоном.
Богатое убранство Храма поразило обер-лейтенанта. Матушка Лиза поведала об истории Храма, показала старинные иконы, объяснила значение и суть храмовых росписей. В это время Анфиса сообщила все, что хотела передать отцу Спиридону. Простившись , Анфиса и Нюра с Василиной вышли из Храма, а навстречу им шла грозная Зотова. Она сразу накинулась на Анфису:
-Подстилка немецкая, чего сюда приперлась, ребенком прикрываешься, я тебе глаза то выцарапаю, чтоб ничего они не видели, - и с кулаками набросилась на Анфису. Василинка закричала, а Нюра бросилась на защиту. На шум выбежали священник и офицер. Остановив драку, офицер стал спрашивать, что это за женщина и что она хотела. Анфиса не хотела, чтобы Зотову задержали, сказала, что это просто недоразумение, а отец Спиридон объяснил, что у нее не все в порядке с головой, погибли муж и сын, и не надо ее в этом винить. Зотова, хотя и испугалась, но продолжала злобно смотреть на Анфису, а теперь и на Нюру. Если бы Анфиса знала, сколько раз еще она будет вспоминать эту Зотову.
Офицер по дороге домой все не мог успокоиться, что не задержал эту сумасшедшую, и выразил одобрение своему начальству.
-Все-таки правильно сделал Генерал, что послал меня к Вам, что бы было с Вами, если бы не я? ,- и довольный, что выполнил задание, доложил обо всем коменданту.
А Эрнест Штейдле ненавидел нацистов. Дело в том, что он был только наполовину немцем — его мать была русской. После того случая с письмом он понял, что Анфиса не из простых деревенских девушек. Поэтому старался оберегать ее. Он не хотел стать предателем, но видя, какой ужас несет нацистский режим, помогать в этом тоже не хотел. Следует сказать, что для многих вторжение Германии в СССР было сродни поездке в экзотическую страну. Но реальность их быстро отрезвила. Генерал писал жене: «Умоляю, перестань мне писать о шелке и резиновых ботиках, которые я обещал тебе привезти из Москвы. Пойми – здесь легче погибнуть, чем добраться до нее»
В немецкой армии царило обыкновенное армейское кумовство. Ни в чем себе не отказывали те, кто был близок к «господствующей клике». Разложение немецкой армии особенно стало чувствоваться при отступлении. После поголовного пленения немцев в 1943 году советским солдатам стали попадаться шокирующее снимки, знакомящие с времяпровождением германских солдат на войне. На многих из них рядовые и офицеры вермахта были абсолютно голыми: то они показывают свой зад, то «мужское достоинство», а то над выгребной ямой делают непотребные дела.
По словам психоаналитиков анально-генитальная тема у немцев в крови. Известный фольклорист и антрополог Алан Дандес отмечает, что копрологический вопрос – специфическая особенность немецкой национальной культуры, которая сохранялась и в XX веке. Ссылаясь на тексты Мартина Лютера, Иоганна Гете и Генриха Гейне, ученый доказал, что интерес к столь низменной теме был не чужд даже лучшим представителям немецкой нации.
Подтверждением служат письма Моцарта, адресованные кузине, в которых встречаются такие выражения, как «лизни мой зад» или «нагадь в постель». Гений музыкальной классики не видел в этом ничего зазорного. С этой точки зрения для немцев «испортить воздух» до сего времени абсолютно естественно.
Неотъемлемой частью немецкого армейского быта были бордели. Их создавали не только в оккупированной Европе, но и на территории Советского Союза. Решение упорядочить половую жизнь личного состава было принято после того, как почти каждый десятый немецкий солдат переболел сифилисом или триппером. В организованных «домах терпимости» проститутки получали жалование, страховку, льготы, а также надлежащее медицинское обслуживание. По сохранившимся документам известно, что подобные заведения были в Пскове, Гатчине, Ревеле, Сталино.
Существенную долю содержимого посылок, присылаемых из Германии на фронт, составляли презервативы. Контрацептивы кроме самих борделей можно было приобрести в буфетах, на кухнях или у снабженцев.
Однако больше шокировало то, что публичные дома действовали и в концентрационных лагерях. Так, в июне 1941 года Генрих Гиммлер распорядился организовать «дом терпимости» в концлагере Маутхаузен, который мог бы обслуживать эсесовцев. В качестве жриц любви, вопреки расовой политике рейха, использовались узницы лагеря. Многие из них в условиях массового голода и высокой смертности среди заключенных добровольно соглашались на подобную «работу».
Но это лишь временно облегчало участь представительниц «низших рас». Спустя несколько месяцев они возвращались в бараки нередко беременные или больные сифилисом, их мучения закачивал укол смертельной инъекции.
Все это знал и видел генерал-майор и не хотел в этом участвовать. Он пришел в армию по стопам своего отца, но мать с генами передала ему свой менталитет. Анфиса часто убиралась в его кабинете. Он специально оставлял на столе важные документы, которые она запоминала и передавала Захару, а тот партизанам. Сначала Анфиса, как и остальные, думала, что этот генерал, самоуверенный идиот, но после того, как он застал ее за таким чтением, они объяснились. Он уже понял, что Германии войны не выиграть. К концу 1943-года гитлеровские войска инициативу окончательно потеряли, возможность проводить наступательные операции – утратили. Силы и ресурсы Германии были на исходе, а моральный дух её армии – надломлен. После 1943-го она была способна только защищаться, отступая уже до самого Берлина. Он попросил Анфису передать ее командирам, что хочет и дальше быть осведомителем. Детали обговорит с высшим начальством. Но как всегда, вмешались обстоятельства.
Не забудьте поставить лайк и подписаться
