Фадеев Фёдор Львович, младший сержант запаса Внутренних Войск МВД России, наслаждался первыми днями гражданской жизни в своей квартире на улице Гороховой.
ДМБ – весна 2012 года…
(часть 1 - https://dzen.ru/a/ZZLMS5KlAx2Ctjy_)
Непередаваемые ощущения! Чувство невиданной свободы, когда не надо ходить строем, петь песни перед сном, вставать и ложиться по команде, принимать пищу вместе с личным составом, надевать одну и ту же форму и «стойко переносить все тяготы и лишения военной службы»…
Исчезли казарменные запахи и надоевшие лица сослуживцев. Кроссовки «Адидас» оказались легче армейских берцев, а новенькая гражданка пахла гораздо приятней повседневной формы. И самое яркое впечатление – возвращение домой…
Первым, конечно же, ушёл в запас ефрейтор Гамзатов. Ему положено! Как ни крути солдатский кипарик, старший писарь канцелярии штаба батальона. Расул перед расставанием доложил друзьям, что дал ЦУ (ценное указание) своему сменщику – ни в коем случае не задерживать выдачу документов и проездных младшему сержанту Фадееву и рядовому Михельсону.
Командиры отделений, младшие сержанты Шкляев и Лавров, убывали домой чуть позже, чтобы через месяц вернуться обратно в батальон и продолжить службу по контракту.
Каптёр Эдик передал товарищу просьбу отца (слово «папа» навсегда исчезло из лексикона бывалого воина) – возвратиться домой вместе с Федей, воспользовавшись услугами Аэрофлота…
Виктор Леонидович готов был не только оплатить перелёт, но и лично встретить бойцов, уволенных в запас. Младший сержант не стал отказываться от столь щедрого предложения и во время очередных нелегальных переговоров предупредил маму с бабушкой и поговорил с папой.
Лев Георгиевич даже обрадовался, услышав, что не придётся встречать сына со службы, и сообщил, что он на днях улетает в Германию по делам. Вернётся к концу месяца, и у него будет сюрприз для Феди. Работа, есть работа!
Конечно, любящий сын всё понимал. Бизнес и ничего личного… Но, всё же отец мог бы заранее спланировать свои дела и не обязательно было приезжать в аэропорт, дождался бы дома вместе с мамой и бабушкой.
В последний месяц службы личный водитель комбата мечтал о дембельских разговорах с отцом, отслужившим когда-то в Германии. Представлял, как в первый день гражданской жизни поделится с родным человеком своими впечатлениями и опытом преодоления тех самых пресловутых «тягот и лишений военной службы». Мама с бабушкой не поймут…
После общения с домом где-то из глубины души молодого человека вновь поднялись детские обиды на приходящего, а иногда приезжающего и прилетающего отца. И тут же исчезающего в неизвестном направлении.
Но, сын опять простил родителя и начал готовиться к дембелю, который, как говорили прежде: «Был неизбежен, как крах империализма…».
Короткое прощание с командиром батальона у штаба полка, твёрдое пожатие ладоней командиром роты, который буквально на днях получил майорские звёзды и ходил, поглядывая на новенькие погоны, и личное приглашение старшиной роты в свой рабочий офис под названием «каптёрка».
Старший прапорщик Зейналов в неизменной фуражке-аэродром присел за письменный стол и жестом предложил дембелям занять места напротив.
Старшина роты оглядел суровым прапорщицким взглядом подогнанную форму подопечных бойцов, улыбнулся во всю ширину своих кавказских усов и заявил:
– Красавцы! Вот все бы так уходили в запас. Так нет же, нашьют себе всякую тряхомудию или вообще, едут домой в гражданке. – Опытный служивый задал риторический вопрос. – Вот скажите мне, ну какой же это солдат, прибывший домой в гражданской одежде? Его же дома с армии ждут? А он в пальто?
Молодые люди в тщательно выглаженной, искусственно выцветшей форме (так брутальней…) переглянулись, а мудрый человек сам же ответил:
– Это же какой-то турист получается, а не боец Красной Армии!
Младший сержант с рядовым согласно кивнули и твёрдо посмотрели на старшего прапорщика. Они не туристы. Они – защитники Отечества, которых временно по приказу Верховноглавнокомандующего освободили от несения службы и пока оставили на скамейке запасных.
А если Родина скажет: «Надо!», то пацаны тут же встанут с той самой скамейки и ответят: «Есть!». Потому что, есть ещё у них порох в пороховницах и ягоды в ягодицах…
Старший прапорщик перешёл от вводной части беседы к существу дела и для важности момента назвал бойцов по именам:
– Фёдор, Эдик, сами знаете, что в августе наша Эльмира вместе с мамой отправятся в Питер и, если Аллах даст, поступит в университет.
Уволенный в запас рядовой Михельсон (и по совместительству личный репетитор дочери старшины), демонстративно переложил неуставной резиновый эспандер из правой руки в левую и впервые перебил старшего по званию:
– Эльмира поступит!
– Дай бог, – тут же согласился отец абитуриентки, развивая свою мысль дальше: – У нас есть родственники в Санкт-Петербурге, а у дочки имеются троюродные братья. Кузены. Но, они такие шалопаи, и я их не видел лет пять…
Старшина снял фуражку, погладил густую шевелюру, покрытую сединой, и тяжело вздохнул, переживая за единственную дочь. Почти гражданский человек по имени Эдуард Викторович выпрямился на стуле, расправил плечи, можно было сказать, что рядовой внутренних войск сел по стойке «Смирно», и уверенно заявил:
– Товарищ старший прапорщик, можете не волноваться, мы с Федей проследим за Элей. Никто её не обидит и даже близко не подойдёт!
Заботливый отец единственной дочери взглянул на младшего сержанта, как на старшего по званию и более ответственного человека в данном дембельском тандеме. Фёдор только кивнул, положил правый кулак на стол и улыбнулся. Защитим!
Тофик Керим-оглы с гордостью посмотрел на очередных выпускников своей роты и сказал на прощание:
– Можете называть меня Керимыч.
Федя с Эдиком знали точно, что ещё никто из старослужащих не удостаивался такой чести. До этого момента назвать старшину Керимычем могли только комбат и ротный. Считай, что младший сержант Фадеев и рядовой Михельсон получили под самый дембель каждый по медали. Не меньше!
Двухчасовой вечерний перелёт из Мурманска в Санкт-Петербург (1012км) и вот дембеля ВВ МВД РФ с одинаковыми спортивными сумками зеленого цвета на плечах (вместе выбирали под цвет формы) входят в зал ожидания, где их ждал ни кто иной, как другой заботливый отец, владелец заводов, газет и пароходов, гражданин Михельсон Виктор Леонидович, стоявший в центре зала в окружении охраны.
Высокий мужчина в стильном голубом костюме на белую рубашку без галстука и в очках с тонкой оправой пристально высматривал в выходящей толпе сына, отслужившего во Внутренних Войсках МВД Российской Федерации. Узнает ли он своего мальчика? Целый год не виделись…
Не узнать рядового Михельсона было сложно. Молодой мужчина в форме, лицом и ростом точная копия отца, шедший рядом с таким же высоким младшим сержантом, выделялись среди всех пассажиров, прилетевших с Мурманска.
Парни заулыбались, Эдик шагнул вперёд и с непривычным возгласом для папиного уха: «Здорово, отец!» протянул ладонь, а затем обнял родителя. Виктор Леонидович за последние лет семь, с началом переходного возраста, не помнил такого проявления чувств и с удивлением ощутил сухую и твёрдую ладонь единственного сына.
Рядовой уступил место стоящему рядом младшему сержанту, который улыбнулся и произнёс:
– Здравствуйте, Виктор Леонидович.
– Ну, здорово, тот самый Федя.
Последовало крепкое мужское рукопожатие. В это время Эдуард по очереди обошёл трёх сотрудником охраны во главе с их начальником, которого знал с детства, и с каждым поздоровался за руку.
Чем удивил не только отца, но и отставного полковника КГБ из так называемой «Девятки» – 9 Управление охраны руководителей партии и правительства. Эдик изменился и стал совсем не похож на того избалованного любителя папиных тачек, доставившего в своё время немало хлопот сотрудникам охраны...
Когда делегация мужчин подходила к двум чёрным Гелендвагенам, припаркованным прямо под запрещающим знаком, Виктор Леонидович обернулся к начальнику охраны и сообщил:
– Володя, меня сегодня охраняют внутренние войска. Езжай следом. Вначале завезём домой младшего сержанта, а затем в Комарово.
Фёдор с начальником охраны уточнили адрес прибытия, старший Михельсон занял место на переднем пассажирском сиденье, а дембеля уселись сзади. Водитель комбата впервые в жизни оказался в немецком внедорожнике и начал с интересом осматривать салон. Конечно, не УАЗ; но, и ничего особенного, кроме запахов дорогого автомобиля.
Следующую разницу между российским и германским автопромом опытный водила почувствовал с первых секунд набора скорости. Мощный пятилитровый двигатель с ходу набрал положенные восемьдесят километров в час. Младший сержант запаса только успел восхититься. Вот бы такую тачку…
А рядовой запаса решил с ходу «взять быка за рога» и, как бы между делом, сообщил отцу, что первым делом на гражданке надо бы оформить перевод с философского факультета на экономический. Может быть, отец подключит свои связи? Чего зря время терять? Учиться надо настоящим образом!
Изумленный до глубины души любящий папа только смог кивнуть с переднего сиденья, полностью соглашаясь с сыном. Отец с матерью два года бились со своенравным отпрыском, пытаясь вначале отговорить его от философского факультета (кому он нужен?), а затем, уговаривая перевестись на любое другое полезное направление.
Да хотя бы на тот же юридический факультет, который заканчивала мама. Так нет же, Эдик с головой ушёл в философию и постоянно спорил с родителями. А тут один год в войсках, и на тебе – прозрел, наконец-то. Вот что делает животворящая сила Российской Армии…
После поворота с Невского проспекта на Мытнинскую улицу Фёдор попросил шофёра в костюме и при галстуке высадить его на площадке перед отделом полиции. Младший сержант попрощался за руку с товарищем по службе, с его отцом, а заодно и с водителем немецкого внедорожника, сообщив при этом коллеге (как водила водиле): «Крутой джип!».
Спрыгнув с подножки и захлопнув дверцу, Фёдор закинул сумку на плечо и задумчиво оглянулся. Прошёл всего один год, на родной улице ничего не изменилось, а молодой человек чувствовал себя так, как будто вернулся из другой вселенной со своими внутренними измерениями скорости света и течении времени. Там, где он прожил целый год, всё было совсем по-другому…
Стоявшие у входа два сотрудника в форме ППС (патрульно-постовая служба) с автоматами и с погонами младших сержантов, вначале удивленно посмотрели на два остановивших у отдела полиции Гелендвагена, а затем приветливо махнули другому младшему сержанту, сразу распознав в молодом гражданине уволенного в запас защитника Родины. Точно также когда-то и они прибыли домой со службы. Всё течёт и ничего не меняется…
Дембель поправил сумку, улыбнулся служивым, мазнул взглядом по огромному внедорожнику Шевроле Тахо серебристого цвета, припаркованного на специальной площадке у стены отдела, (вот бы такой…) и быстро выдвинулся в сторону исторического дома с красивой медной табличкой у высоких дверей парадной, гласившей о том, что доходный дом когда-то принадлежал господину П.Ф. Дыренкову.
Фадеев прошёл мимо Овсянниковского сада, где так нравилось играть маленькому Феде и где происходили мужские разговоры с отцом. Интересно, когда появится отец? Обещал дня через три.
А в городе царили северные белые ночи. Не какие-нибудь там «полярные дни», когда солнце слепит в полночь, а самые родные ночные сумерки, каждый год пленяющие своей волшебной красотой.
Молодой человек в очередной раз восхитился архитектурой родной Мытнинской улицы, подошёл к единственной парадной огромного дома и нажал кнопку домофона. Наконец-то, он дома…
Мама с бабушкой ждали, накрыли такой стол в центре зала с огромными окнами, как будто защитник Родины не ел целый год, и не могли найти себе места, стараясь угодить отслужившему сыночку и внучонку.
Фёдор с удивлением заметил, как заметно постарела Клавдия Петровна, да и маме этот год не прошёл даром. Появились едва заметные морщинки у глаз, которые от улыбок любящей матери сразу исчезали. Как дома хорошо, и как было жаль, что нет отца.
После третьей рюмки какого-то редкого заморского коньяка, привезенного Львом Георгиевичем из очередной командировки и сохраненного специально для встречи с сыном, Федя расслабился, поспрашивал о друзьях детства (с Космонавтом заранее договорились о завтрашней встрече в ночном клубе), ничего не стал уточнять о разлуке с Александрой и начал сам рассказывать родным женщинам о воинской службе, стараясь не произносить матерные слова и вспоминая, по своему мнению, самые смешные эпизоды из армейской жизни.
И уже где-то после пятой рюмки младший сержант запаса на самом захватывающем месте своего рассказа (… тут мы всем взводом загасились, а ротный, херакс, с другой стороны нарисовался…) обратил внимание на вытянутые от удивления глаза мамы с бабушкой и понял, что он говорит что-то не то для ушей старшего научного сотрудника Эрмитажа (бабушка) и технического директора Русского музея (мама).
Заботливый сын и внук с улыбкой извинился и рассказал о том, как в один из выходных дней их всей ротой водили на борт атомного ледокола «Ленин», где экскурсию по судну-музею проводил сам автор книг о «Ленине» и других атомных ледоколах.
К сожалению, имя и фамилию писателя Федя так и не запомнил. О том, что в этот день всему молодому составу воинского подразделения больше хотелось спать, чем вникать в объект культурно-исторического наследия, младший сержант деликатно умолчал.
Затем служивый запаса посмотрел на круглые часы, висящие на стене, и, уточнив время отбоя в данной квартире, с удовольствием и впервые за целый год принял ванну.
Затем спокойно переоделся в старые треники и любимую футболку, ставшие вдруг на размер меньше, полюбовался из венецианского окна своей комнаты на замерший в сиреневом сумраке парк и улёгся спать без всякой команды.
Мозг был несколько возбуждён перелётом и встречей с родными, и молодой мужчина, лёжа в постели, ещё раз прогнал в голове основные события целого года службы: поезд дальнего следования, присяга, караулы, атомный ледокольный флот, УАЗ комбата, друзья и дембель.
И прав был сержант Хабибуллин ещё год назад, когда заявил, что время службы пролетит, как одно мгновение. Вот действительно, получился какой-то непонятный временной парадокс…
Младший сержант внутренних войск совсем не жалел, что его двенадцать месяцев жизни прошли именно так, а не иначе. Фёдор чувствовал, что стал совершенно другим человеком.
Станет ли он советовать идти служить остальным пацанам? Нет. Здесь каждый должен решать сам. Для кого-то это просто загубленный год без каких-либо плюсов и с полученной ненавистью ко всем окружающим.
Особенно для «домашних» мальчиков, которые выросли в тепличных условиях и никогда не общались с «чёткими» ребятами из спальных районов. И таких неудавшихся солдат Фадеев видел не мало. И пусть каждый решает сам: «Служить или не служить…».
На завтра у младшего сержанта запаса остались ещё три мероприятия, на которых надо было обязательно появиться в форме: военкомат, разговор с деканом факультета, бывшим военным прокурором по имени Пётр Богданович, и обещанная встреча с друзьями в ночном клубе «Monte-Carlo».
Жаль, конечно, что отец не увидит сына в наимоднейшем в узком кругу настоящих ценителей дембельском прикиде, да и ладно. Натягивать ещё раз форму специально для встречи с папой, у любящего сына не возникло никакого желания.
А затем переходим жить в свою квартиру на улицу Гороховую, и начнём привыкать к новой гражданской жизни. Начался следующий этап жизни молодого человека…
За год Фёдор вырос из очередного призывника в личного водителя командира батальона и одновременно – в уважаемого внештатного тренера по боксу. Недолгая радость под дембель от своих достижений; и вот она, гражданка, где снова придётся захватывать очередное место под солнцем.
Жизнь все устроила рационально: вместе с ростом сложности решённых задач выживания она предусмотрела и рост способностей к следующим трудностям. Суровая действительность существования настоящего мужчины всегда будет окутана спиралью из длительной борьбы за выживание с короткими периодами триумфа...». Роман Тагиров.
(продолжение - https://dzen.ru/a/ZbtmZ6wC1m86iXCX )
