Все детство парнишка из простой рабочей семьи, (папа был механиком на ткацкой фабрике, а мама — воспитателем детского сада) бегал с друзьями в единственный в Павловском Посаде кинотеатр «Вулкан». Смотреть, как он сам потом говорил, «героические фильмы».
Кино превратилось в настоящую страсть мальчишки из провинциального городка, детство которого закончилось, как и у миллионов его сверстников, 22 июня 1941 года, с началом Великой Отечественной войны.
Уже летом в школе, где учился до седьмого класса Слава Тихонов, разместился военный госпиталь. И тринадцатилетний подросток пошел в ремесленное училище. Получать «настоящую мужскую» профессию.
Ну, кто тогда мог думать о кино? Вернее, мечтать помешать мальчишке никто не мог, но говорить о своей страсти с родителями пацан не решался. Те ведь тоже волновались о будущем сына. И видели его в аудитории сельскохозяйственной академии. А потом, в пиджаке, с галстуком, инженером или агрономом. Тем более что особенно легко давались школьнику точные науки: математика и физика, ну и история, любовь к которой совершенно не мешала сельскохозяйственной карьере. Ее можно было спокойно реализовывать, читая по вечерам захватывающие исторические романы.
А о том, что в своих самых смелых фантазиях Слава представлял себя на месте любимых актеров родители даже и не подозревали.
Сам Тихонов так вспоминает о своих походах в кинотеатр:
ВЯЧЕСЛАВ ТИХОНОВ: «Там я и заразился этой болезнью, именуемой кинематографом. Тогда ведь телевидения не было, но было кино. Я был покорен им. Наши фильмы тянули меня в сказочный мир, который был мне недоступен. Они волновали воображение: «Чапаев», «Депутат Балтики», «Мы из Кронштадта». А позже — «Большая жизнь» с Андреевым, Крючковым и Алейниковым, «Два бойца» с Бернесом. Это люди, которые завораживали и в итоге потащили меня в искусство».
Идя на поводу у семьи, Тихонов в 1944 году поступил в «скучный» автомеханический институт. Честно проучился в нем год и понял, что больше не может заниматься не своим делом. Потом, он говорил в одном из интервью:
ВЯЧЕСЛАВ ТИХОНОВ: «Мне нравилось ковыряться в машинках, дед был машинистом — паровозы водил, отец техникой занимался на ткацкой фабрике. Мне хотелось что-то машинное, тем более что в школе мне очень нравились математика и физика. А что такое кино, я и не задумывался, вернее, задумывался, но с родителями это не обсуждал. Да и что было обсуждать? Кино — это какой-то заоблачный мир, я даже толком не представлял, как становятся актерами, где этому учат. Я приехал в Москву поступать в автомеханический и часами бродил около «Мосфильма» — тянуло туда любопытство, а может быть, это была интуиция. Меня, естественно, не пускали дальше проходной. «Ты чего здесь слоняешься?» — спросил кто-то из выходящих. Мне рассказали про ВГИК, и я пошел поступать»
В общем, в 1945 году он забрал документы из МАМИ и несмотря на то, что в семье ему предстояло выдержать бой, пошел с ними во ВГИК.
Сначала будущего кумира зрителей срезали на экзаменах под совершенно нелепым предлогом: сославшись на отсутствие фотогеничности. Это красавец-то Тихонов не фотогеничен? Кто же тогда, если не он?
Но, неожиданно один из педагогов, Борис Бибиков, видя совершенно искренние слезы отчаяния в глазах абитуриента, пожалел юношу и забрал его на свой факультет. На так называемый испытательный семестр. Борис Владимирович написал об этой встрече в своей книге «Театр и судьба. Воспоминания»:
БОРИС БИБИКОВ: «Слава Тихонов стоял, уткнувшись носом в стенку. Тонкие плечи беззвучно вздрагивали. Он плакал от обиды, от горя, от какой-то безысходности. И тогда я сказал ему: «Успокойся, я возьму тебя. Приходи в сентябре учиться».
Фамилия этого институтского преподавателя должна войти в историю, так как именно он открыл Вячеслава Тихонова, как актёра. Запомнил на всю жизнь этот день и сам актер:
ВЯЧЕСЛАВ ТИХОНОВ: «После второго тура я слетел. До сих пор остро помню, как это происходило. Вышла девушка и стала быстро, скучным, безликим голосом зачитывать фамилии: «принят» и «не принят». Тихонов — не принят. Легко так: Тихонов не принят. И все поплыло, рассыпалось, я только тогда понял, как на самом деле хотел сюда, как надеялся, насколько все остальное было второстепенным. В итоге меня все-таки взяли на испытательный семестр, на полгода. Просто не хватало мальчиков на актерском факультете — 1946 год. Нужно было самим сделать этюд. Мы с Сережей Гурзо начали репетировать «Обломова» — он был Захаром, я — Ильей Ильичом. И по итогам этого семестра меня зачислили».
Протеже оправдал надежды педагога. ВГИК Вячеслав Тихонов окончил с отличием и практически сразу получил приглашение в Театр-студию киноактера, что казалось совершенно логично, ведь будучи еще студентом, Вячеслав Васильевич начал сниматься в кино. Причем не у кого-то, а у самого Сергея Аполлинариевича Герасимова. И не где-то, а в картине «Молодая гвардия», которая дала многим его молодым коллегам, как тогда было принято говорить, «путевку в жизнь». Судите сами — в картине дебютировали, например, Инна Макарова, Сергей Гурзо, Нонна Мордюкова, Клара Лучко, Сергей Бондарчук, Евгений Моргунов. Неплохой актерский состав, не правда ли?
Казалось бы, на юного Тихонова, сыгравшего молодогвардейца Володю Осьмухина, в фильме, получившем Сталинскую премию, должны были посыпаться роли как из рога изобилия. По крайней мере так случилось с другими «молодогвардейцами».
Но, увы, чудо не произошло… Нет, какие-то предложения поступали, были роли незаметные и проходящие. Настоящая, значимая, работа в кино появилась в его фильмографии почти через десять лет, в 1957 году.
Как не странно, будущий князь Болконский получил всесоюзное признание, сыграв именно простого деревенского парня Матвея Морозова в ленте Станислава Ростоцкого «Дело было в Пенько́ве».
По признанию самого актера, значение этой работы переоценить трудно:
ВЯЧЕСЛАВ ТИХОНОВ: «С этой картины, хотя она была седьмая по счету, я начался как актер. Потому что это была настоящая первая творческая работа, которая потребовала от меня очень много того, чего я не знал в себе, не подозревал».
Роль эту дали Славе не сразу, потому что многие годы про Тихонова говорили: «Ну какой это «почвенник»? Он фрачный герой». Актриса и режиссёр Светлана Дружинина рассказывала:
СВЕТЛАНА ДРУЖИНИНА: «На роль Матвея Морозова пробовались одиннадцать артистов, мне пришлось сыграть одиннадцать дублей поцелуев. Потом Ростоцкий пригласил Тихонова. Я сказала режиссёру: «Если вы с криками: «Не верю!» ещё раз заставите меня целоваться, я никогда не выйду замуж». Дубль мы отыграли, и Славу он не утвердил. Но как-то Ростоцкий позвал нас с Майей Менглет и спросил: «Девчонки, кого бы вы хотели увидеть завтра на съёмках из тех, кого целовали на завалинке?». Не сговариваясь, мы сказали: «Славу Тихонова!», — «Но почему?!, — «Он очень красивый».
Эта работа подарила Тихонову не только «звездную» роль, перевернувшую его актерскую судьбу, но и верного друга на всю жизнь.
ВЯЧЕСЛАВ ТИХОНОВ: «Ростоцкий мне дал путевку в большой кинематограф, путевку в жизнь… На почве уже творческой работы началась, видимо, наша настоящая мужская дружба».
Когда Тихонов услышал, что Сергей Бондарчук замахнулся на «Войну и мир» Толстого, Слава нашел приятеля в коридоре «Мосфильма» и спросил его прямо в лоб:
ТИХОНОВ: «Сережа, я слышал, ты готовишься снимать «Войну и мир»? Скажи, каким ты видишь Болконского?»
БОНДАРЧУК: «Совершенно непохожим на тебя!»
Ответ обескуражил и выбил почву из-под ног. Сам ли он поделился печалью с Фурцевой, тогдашним министром культуры, или ей рассказал об этом диалоге кто-то из друзей артиста, но та, считавшая себя покровительницей «важнейшего из искусств», решила вмешаться в творческую кухню режиссера. И, несмотря на то, что у Бондарчука уже были мысли, кого бы он хотел попробовать на роль князя, Екатерина Алексеевна сделала ему предложение «от которого он не смог отказаться».
Так или иначе, но показавший себя с лучшей стороны на блестящих пробах Тихонов был утвержден на роль своей мечты. Съемки грандиозного полотна длились около шести лет, и, по словам Вячеслава Васильевича, буквально «выжали из него все соки».
Но он, как будто, не замечал этого. Как не заметил во время репетиции одной их батальных сцен разорвавшейся прямо около него гранаты. Только спустя некоторое время осознал, что реально мог погибнуть.
Картина получилась воистину грандиозной. Просто так «Оскара» не дают. Но и критики, и Бондарчук, возможно затаивший неприязнь к «навязанному сверху» исполнителю, весьма прохладно отзывались о созданном артистом образе Болконского.
Позже Тихонов вспоминал:
ВЯЧЕСЛАВ ТИХОНОВ: «Я был не доволен своей работой, считал, что Андрей Болконский у Толстого более значительный. В литературе. А вот на экране не получилось. Я вообще хотел уходить из кино в театр. Думал, что надо сесть за парту снова, «подремонтировать» себя с точки зрения искусства».
Образ князя стал практически навязчивой идеей Тихонова, не оставлял его в покое до конца жизни:
ВЯЧЕСЛАВ ТИХОНОВ: «Он и сейчас мне является, Андрей Болконский, очень часто. Ночами лежишь, раздумываешь и не можешь заснуть… Это вообще болезнь актерская, когда мы несколько раз потом проигрываем какие-то роли, которые в тебе засели, и которым ты отдал много, много чего-то дорогого»
Вячеслав Васильевич болезненно переживал, как ему казалось, абсолютный провал и мысли об уходе из профессии были вполне серьезными.
Избавил Тихонова от тяжёлой депрессии друг Ростоцкий. Предложив приятелю роль учителя Мельникова в своем новом фильме «Доживем до понедельника». И сколько Тихонов не отнекивался, шансов увернуться от шантажа у него не оставалось:
РОСТОЦКИЙ: «Если ты мне друг — снимайся!»
Но что тут скажешь в ответ? Согласился, конечно, и остался в профессии. За что огромное спасибо уважаемому Станиславу Иосифовичу от всех нас, благодарных зрителей!
Ну и конечно же. Мы не увидели бы умного, такого знакомого взгляда напряженных глаз, в ответ на знаменитую фразу Мюллера из «Семнадцати мгновений весны»: «А вас, Штирлиц, я попрошу остаться…»
А сам обладатель этих глаз, как собственных ушей, не увидел бы Государственную премию СССР.
Слушайте программу «СТОП-КАДР» на Радио ЗВЕЗДА.