В косых линейках нервных строк
рассвет блуждает календарный,
а день, побитый как пророк,
молчит, и я с ним солидарный
в терпении всего, что есть
по промыслу и Провидению.
Что заварили, то и съесть.
Война, как форма бытия,
склоняет тело к соблюдению
привычек, может быть, и я
прервусь шальной и шалой пулей,
осколком, газом, чем ещё…
А голова гудит, как улей
от мыслей, но ложбины щёк
пора разгладить чаем терпким
без сахара и крем-брюле…
Мы всё всегда привычно стерпим
с инфляцией всего в рубле.
Здесь нет людей, не слышно мата.
В краю жиреющих ворон
талдычит пулемётов мантра
и падает тестостерон
у тили теста караваев,
но жизнь прекрасна, не смотря
на рельсы ржавые трамваев
и фарисейство мытаря
в смешных квитанциях платёжек
сквозь горы мусора и хлама…
Но блещут молнии застёжек
души, горящей как солома.
1