Их ждали. Несколько дней. Сотрудники ОГПУ рассматривали путь через город Рудню как один из возможных. Здесь проходил нелегальный маршрут боевиков Савинкова из Смоленска на Витебск и далее к Советско-Польской границе. Еще недавно им пользовались боевики Кутепова. Об этом было известно еще во время операции “Трест”.
Теперь, после совершения теракта в общежитии работников Московского ОГПУ, группа из трех человек рвалась за рубеж. Люди опытные. Уходили скрытно. Обнаружить и взять их под наблюдение не удалось. Искали по старым явкам, связям и маршрутам. Но двое мужчин и женщина были хитрее. Им удалось скрыться из Москвы. Затем и из губернии.
Непонятно куда они пойдут. На Север к финнам или на Запад. К эстонцам, а может, полякам. По возможным маршрутам движения террористов выставили засады. Ориентировали пограничников, отделения ОГПУ и Милиции. Привлекли местных жителей. Из числа активистов. А те, в свою очередь, доверенных помощников.
И 18 июня 1927 года рано утром в районе деревень Алтуховка, Черниково и Бирюлевка Смоленской губернии трое местных жителей указали сводному патрулю на подозрительного гражданина. Сотрудники милиции и ОГПУ попытались задержать его. Но тот открыл стрельбу.
В результате организованной погони террорист был блокирован в производственном помещении Яновского Спирто-Водочного завода. В ходе стрелкового боя он убил милиционера Лукина и ранил двух дружинников: крестьянина Якушева и рабочего Кравцова. Из окружения стрелку удалось вырваться.
Но его обложили недалеко от завода, в перелеске. К имеющимся группам милиции и ОГПУ, усиленным местными активистами, присоединились служащие войск Главного Политического Управления. Как собщалось в "Правде": в ходе перестрелки террорист был убит. Им оказался Александр Оттович Упениньш. Он же Опперпут, он же Стауниц. Он же Селянинов и Касаткин.
Бывший штабс-капитан Русской Императорской Армии, участник Первой Мировой. Бывший чекист и помощник начальника Штаба Войск Внутренней службы Западного фронта Красной Армии. Член Боевой Организации РОВС. А поскольку один из трех разыскиваемых террористов — он, то значит, остальные — Михаил Петерс и Она.
Она — представитель самого Кутепова. Та, которую искали еще с Гражданской. Которой доверяли, как самим себе Савинков и Сидней Рейли. Та, что вырвалась из паутины Операции "Трест". Одна из наиболее опасных активистов Боевой Организации РОВС Мария Владиславовна Захарченко. Она же Радкевич и Шульц. Она же Племянница, Красноштанова. И Бешеная Мария — тоже она.
Казалось бы, Бурный Век - соответствующая биография. Но даже для этого времени жизнь Марии Владиславовны представляется чем-то особым. Выходящим вон из ряда удивительных судеб, сложившихся в эпоху перемен, невиданных человечеством ранее. А оно повидало.
Ничего подобного не предвещало событие, произошедшее 9 декабря 1892 года в Пензенской губернии. В столице этого субъекта Империи в семье судейского чиновника, действительного статского советника Владислава Герасимовича Лысова родилась девочка. При крещении получила имя Мария и по праву рождения — дворянство.
А ведь еще дед ее был мещанином. Герасим Макарович первым среди Лысовых заслужил привилегированное сословное положение. Заслужил верной и многолетней службой чиновником Пензенского Губернского управления. Равно как и Орден Святого Станислава II степени. Службу он окончил Уездным судьей, владельцем недвижимости в городе, двух имений возле и почти двухсотпятидесяти крепостных душ.
Образование в семье ценили высоко. Его получили все восемь сыновей и дочерей Герасима Макаровича. Младший из детей, Владислав, после Пензенской гимназии окончил юридический факультет Санкт-Петербургского университета. Он всю жизнь посвятил праву. Служил судьей различных инстанций в Волынской и в родной ему Пензенской губерниях. Кавалер Орденов Святого Станислава II степени и Святой Анны II степени.
Владислав Герасимович рано женился и рано овдовел. От первого брака осталась дочь Александра. Второй его женой в январе 1892 года стала Лидия Васильевна Безобразова, мать младшей дочери Марии. Видимо, роды проходили тяжело. Роженица болела, и потому дочь крестили только в январе 1893 года. Отсюда ошибочное определение даты рождения будущей воительницы.
Свою мать Мария не помнила. Она умерла, когда дочери было три года. Отец практически ею не занимался. Более того, они виделись крайне редко. У него была Александра и служба. По воспоминаниям людей, хорошо знавших семью, девочка часто грустила и чувствовала себя одинокой.
Воспитание и начальное образование доверили гувернанткам. И лишь иногда тетушкам. В доме была большая библиотека. Детство прошло в Пензе и имениях Лысовых, в селах Дубенское и Литомгино Пензенской губернии. Считается, что девочка с самого раннего детства увлекалась верховой ездой.
В четырнадцать лет Мария поступила в третий класс Смольного института Благородных девиц. Который окончила в 1911 году с золотой медалью. Опять же отец практически не навещал дочь. Далее она провела год в пансионате в Лозанне. А в 1912 году вернулась на Родину.
Мария Владиславовна поселилась в Пензе и занялась семейным хозяйством. Двадцатилетняя девушка без поддержки отца управляет имуществом: огромным домом-усадьбой с обширным садом в городе, занимается арендой земель в деревнях. И любимыми лошадьми.
Так продолжается до октября 1913 года. 14-го Мария вышла замуж за тридцатилетнего поручика Лейб Гвардии Семеновского полка Ивана Сергеевича Михно. С которым познакомилась еще в Петербурге. Наконец-то у нее своя семья. Свой дом. Молодые поселились в Петербурге в казенных квартирах. Где проживали семейные офицеры.
18 июля 1914 года ветеран Русско-Японской войны Иван Сергеевич Михно подал прошение в Пензенское Дворянское собрание о зачислении его в списки дворян губернии. Он планировал уйти в отставку и поселиться в имении супруги в селе Дубенское. Но в августе началась война.
Штабс-капитан Михно в рядах команды конной разведки с полком направляется на фронт. В составе 1-й Бригады 1-й Гвардейской Пехотной дивизии сражается в Галиции, на Юго-Западном фронте. Уже капитаном, в начале ноября, в поиске тяжело ранен. А 18-го в среду он скончался от ран в Пензе на руках молодой жены. Через неделю она родила дочь Наталью.
Через пять месяцев Мария Владиславовна подает прошение на имя Великой Княжны Ольги Николаевны о зачислении ее вольноопределяющимся в 3-й Елисаветградский Гусарский полк. Шефом которого и была старшая дочь Государя. Весной 1915 года разрешение получено.
Дочь пришлось оставить на попечении либо родственников по материнской линии, либо крестной Марии Никофоровны Битюцкой. О дальнейшей судьбе Натальи ничего не известно. За исключением того, что она прожила не менее года. Установлено, что в ноябре 1915-го Мария Владиславовна приезжала к дочери. После этого никаких свидетельств об их встречах нет.
Весной 1915 года Мария Владиславовна под именем вольнопределяющегося Александра Михно прибывает в полк. Ее зачислили в 5-й эскадрон. За очень редким исключением женщины в строевых частях Русской Императорской армии служить не могли. Таким образом, был совершен этакий бюрократический, кадровый гендерный переход.
В это время полк воевал в Прибалтике. По личной просьбе Великой Княжны Марию Владиславовну зачислили в команду конной разведки. Она пришла мстить за мужа и служить хотела там же, где служил он. В разведке, так в разведке. И если с лошадьми она была с детства более чем знакома, то мастерство владения оружием пришлось осваивать уже на фронте.
По свидетельству сослуживцев, у нее это получилось хорошо и быстро. Хотя в начале службы вольноопределяющийся Михно доставлял немало беспокойства и товарищам, и командованию. Она всегда отлично училась. Всегда полностью и без остатка отдавалась тому делу, коим занималась. Хозяйство так хозяйство. Война так война. С семьей не получилось, но так уж сложилось.
Службу Михно несла на равных со всеми гусарами подразделения. Понятное дело, что ей было разрешено отдельное проживание на правах офицера. Но ухаживать за лошадью, нести наряды по внутренней службе и караулы ей довелось на общих правах и обязанностях.
Не все считали ее привлекательной, но все сходились, что Мария была хорошо сложена. Невысокого роста, по нашему спортивного телосложения, она прекрасно подходила по требованиям легкой кавалерии. Все как один отметили безусловную храбрость и отвагу в делах, в коих полк находился постоянно.
Как и каждый разведчик, Михно носила с собой дополнительное, сверх положенного табелем вооружение: два револьвера и нож. Но, в отличие от мужчин, еще и капсулу с цианидом. Смерти Мария Владиславовна не боялась. Ей был страшен плен. Однако на опасные предприятия, всегда вызывалась сама.
Так, в ноябре 1915 года, изучив порядки немцев в составе конной разведкоманды, вызвалась проводником для диверсионного тылового рейда полуэскандрона. В результате отважных действий Михно вражеская рота была перебита. В целях скрытности огнестрельное оружие подразделением не применялось.
Весной 1916 года, находясь в разведке Михно, в составе группы из трех человек наткнулась на немецкую заставу. Один из солдат был убит на месте. Раненая в руку Мария Владиславовна несколько километров тащила второго сослуживца, получившего пулю в живот. Один из фронтовых товарищей вспоминал: жила она нервами, жаждала опасности и деятельности. Состояние отдыха и покоя, казалось, было для нее страданием.
За отвагу, проявленную в делах и поисках, Мария Владиславовна награждена Георгиевскими Крестами 4-й и 3-й степеней. И двумя Георгиевскими медалями с надписью "За Храбрость". А кроме того, осенью 1916 года произведена в унтер-офицеры. За бесстрашие и жестокость к врагам она получила прозвище Бешеная Мария.
Кроме этого, не раз была наказана за проявление безрассудной храбрости. К примеру, среди офицеров полка бытовала забава гулять по позициям перед бруствером в виду неприятеля. Так, однажды на спор Михно пробралась на ничейную землю с корнетом Смоленского уланского полка Домбровским. Он был убит, а Мария Владиславовна ранена.
Февральскую революцию 3-й Елисаветградский полк встретил в Бессарабии. В отличие от многих, долгое время сохранял воинскую дисциплину. Приход к власти большевиков и их союзников подавляющее большинство командного состава и часть солдат не приняли. В декабре 1917 года гусары стали покидать расположение подразделений.
Мария Владиславовна вернулась в Пензу. Считается, что она пыталась сформировать Отряд Самообороны. Грабежи, разбои, поджоги и бесчинные убийства под самым радикальными лозунгами стали приметой времени. Кроме того, упоминается, что Михно участвовала в организации коридоров по переправке добровольцев, желавших присоединиться к антибольшевистским силам на Востоке развалившейся страны.
Через некоторое время ей пришлось самой перейти на нелегальное положение. Михно участвовала в переправке на Восток бывшего командира 162-й Пехотной дивизии генерал-лейтенанта Розанова. Будущего Генерал-Губернатора Иркутской и Енисейской губерний при Колчаке.
Зимой 1918 года она нелегально переезжает в Москву. Опыт подпольной и диверсионной деятельности постепенно накапливается. Но в большом городе оставаться все более опасно. В доме, где проживает Мария Владиславовна, находится явочная квартира. Некоторое время она ухаживает за раненым офицером. А весной, выходит за него замуж.
Вторым мужем Марии Владиславовны стал полковник Григорий Алексеевич Захарченко. Он был старше молодой жены на семнадцать лет. Последние перед войной годы служил в разведке. Специализировался на Среднем Востоке. Участник Русско-Японской войны. Неоднократно награжденный орденами, медалями и наградным оружием.
С осени 1917 года в должности Заместителя командира 15-го Уланского Татарского полка участвует в Первой мировой. Однако с 1915 по 1916 годы - в качестве атташе русской миссии в Персии. Где ведет деятельность по военной и дипломатической разведке. Перед самой революцией 1917 года он прибыл в Петроград. Вскоре получил новое назначение в Тегеран. Однако ранен при невыясненных обстоятельствах.
При еще более невыясненных обстоятельствах и с совершенно загадочными целями супруги Захарченко в апреле — мае 1918 года уезжают в Персию. Оттуда - в Курдистан и Сирию. Лишь в начале 1919 года они оказались в Новороссийске. Есть мнение, что через Сирию и Константинополь. А возможно, что через Индию, Суэцкий канал, а потом уже Константинополь.
Полковник Захарченко присоединился к Вооруженным Силам Юга России. Он назначен командиром Кавказского полка. Мария Владиславовна зачислена туда же унтер-офицером на правах вольноопределяющегося. История умалчивает, мужчиной или женщиной.
Несмотря на то что Мария Владиславовна служит при муже ординарцем, она периодически участвует в предприятиях и делах в качестве конного разведчика. Слава о ее бесстрашии и жестокости возрождает прозвище времен Первой Мировой — Бешеная Мария.
Осенью 1920 года в сражении под Каховкой супруги Захарченко тяжело ранены. Мария к тому же заболела тифом. Но она выжила. А Григорий Алексеевич умер от заражения крови. Мужа хоронили без нее. Перед эвакуацией в Галлиполи из Керчи она получила обморожение кистей рук и стоп ног.
Полтора года скитаний и нищеты привели Марию Владиславовну Захарченко в Париж. Но больше всего ее угнетало бездействие. Любой покой приносил мучения. Довольно скоро она получила аудиенцию у генерала от инфантерии Кутепова. С которым познакомилась еще в Галлиполи. Она, не раздумывая, вступила в его Боевую Организацию, входящую в Русский Общевоинский Союз. Где получила псевдоним Племянница. Псевдоним. И только.
Кутепов увидел в ней Бешеную Марию. Родственную ему по вере в ненависть душу. Она была нужна его организации и его делу. Кто, если не такие, как Мария Владиславовна, серией терактов подорвут Советскую Россию изнутри. Если это получилось у левых радикалов, то почему не получится у монархистов?
Тем более что часть тех самых левых на его стороне. Их сближает поражение в войне, призыв погибших товарищей к мести, ненависть к большевикам и кураторы из британской, французской, польской и прочих разведок. К тому же в самой Совдепии действует уже созданная подпольная монархическая организация. Получившая наименование Трест.
Организация далеко не у всех вызывала доверие. Например, Врангель считал, что это ловушка. И у истоков “Треста” стоят или проходимцы, или ГПУ. В конечном итоге у Кутепова возникла острая необходимость в проверке на месте. Слова представителя монархического подполья Якушева нуждались в подтверждении.
Миссия была не менее опасной, чем рейд по тылам немцев или красноармейцев. Потому и людей в командировку отправили соответствующих. В конце сентября 1923 года Советско-Эстонскую границу нелегально пересекли двое. Мужчина и женщина. Если бы их остановили, и они не стали резать, стрелять и взрывать сразу, то наверняка представились бы супругами Шульц.
Это были члены Боевой организации Кутепова Георгий Николаевич Радкевич и Мария Владиславовна Захарченко. Около года они составляли романтическую пару и крепкое товарищество по террористической нелегальной деятельности. Потому частью легенды стало их мнимое супружество. Вошедшее в историю и многие общедоступные источники.
В Москве их встретил один из руководителей организации “Трест” Касаткин. Или Эдуард Оттович Стауниц. Он же Опперпут. При рождении Александр Упениньш. Он выдал Шульцам новые документы. Что получил в канцелярии ОГПУ, агентом которого был уже более года. Теперь Захарченко и Радкевич стали супругами Красноштановыми.
Для постоянного и относительно спокойного "нелегального" проживания Красноштановых и их "подрывной деятельности" ОГПУ определило Малаховку. Село, расположенное на Юго-Востоке от Москвы. Соблюдая советский принцип: Кто не работает, тот не ест. Эмиссаров Кутепова устроили на работу. На местном рынке открыли ларек. Где террористы Боевой организации торговали мелким ширпотребом.
Каждый день, согласно трудового законодательства Страны Советов, Мария Владиславовна и Георгий Николаевич торговали шнурками, костяными гребнями и спичками. У Захарченко бывали перерывы на незаконное пересечение Советско-Эстонской или Финской границы.
Она лично докладывала Кутепову о деятельности "Треста". О размахе его агентуры, финансировании и обширных террористических планах. За весь период существования этой организации, а значит, и за все время пребывания в России Захарченко и Радкевича, Боевая организация не совершила ни одного убийства, поджога или подрыва.
Более того, ОГПУ выявило большое количество агентов РОВС и сочувствующих им. Была пресечена деятельность нескольких реальных агентов спецслужб иностранных государств. В том числе и Сиднея Рейли. Сама того не ведая, этому активно помогала Мария Владиславовна Захарченко.
Хотя она постоянно пыталась организовать серию терактов, агентам ОГПУ Якушеву и Стауницу удавалось сдержать ее пыл. В определенной мере им содействовал Кутепов. Он практически полностью доверял легенде Организации "Трест".
Мария Владиславовна разрывалась между торговлей керосином и носовыми платками, с одной стороны, и планированием убийств и поджогов - с другой. И только Кутепов из Парижа и Стауниц под боком не давали размахнуться ее бурной деятельности. Жаждой, которой переполнялась Бешеная Мария. Как известно, покой приносил ей лишь страдания.
По этой причине или какой-то иной, но Мария Владиславовна увлеклась Стауницом-Касаткиным. Получается, что эффективно обманывать ей удавалось лишь Радкевича. Каково же было ее разочарование, когда Монархическая Организация "Трест" лопнула. Буквально.
Выяснилось, что монархическое подполье было организованно ОГПУ. И существовало под его прикрытием и в его целях. Правда, финансировалось им лишь частично. В определенной степени деятельность этой ловушки оплачивали спецслужбы нескольких стран Европы.
Когда "Трест" прекратил свое существование, Захарченко и Радкевичу удалось вырваться из России. В апреле 1927 года Александр Опперпут. Он же Отто. Он же Стауниц. Он же... Нелегально пересек Советско-Финскую границу. И заявил, что он был агентом ОГПУ.
Так получилось. Простите, мол. И поймите. Ведь он был обманут и запуган. А теперь готов кровью и действиями смыть позор ошибок и невольного предательства. Он был готов в рядах РОВС или Боевой организации Кутепова, или Союза Национальных Террористов Захарченко на любые действия на территории Совдепии.
В мае 1927 года генералом от инфантерии Кутеповым принято решение об активизации террористической деятельности против Советских властей. Для этого должна быть создана новая организация. А именно Союз Национальных Террористов. И возглавить ее поручили Марии Владиславовне.
Она горела зудом бурной деятельности. В ее планы входили не только убийства, взрывы и поджоги, но и применение химического и бактериологического оружия. Но встать во главе террористического аппарата без реальных актов устрашения врага она отказывалась.
Потому в ночь на 29 мая 1927 года Советско-Финскую границу пересекли две группы боевиков. Одна направилась в Ленинград под командованием бывшего Марковца капитана Ларионова. Другая - в Москву. Ее возглавляла Мария Владиславовна. В подчинении были Юрий Петерс он же Вознесенский и Александр Опперпут. Он же…
Главной задачей диверсантов была организация поджогов, взрывов и терактов. Бывшему соратнику и любовнику Стауницу-Опперпуту Захарченко не доверяла. Но его навязали. “Старший приказал…”. Она вынуждена была подчиниться. И вновь группа быстро и без осложнений добралась до Москвы. Довольно скоро все оказалось готово для совершения теракта.
И вновь мало что настораживало Захарченко. Жажда деятельности притупляла сомнения. Опперпут за пару дней организовал взрыв и поджог общежития сотрудников ОГПУ в доме 3/6 по Малой Лубянке. Захарченко и Петерс в ночь с 3 на 4 июня установили в помещениях здания взрывное устройство на основе артиллерийского снаряда. Где его взял Стауниц, их не особо волновало. Для усиления пожара они разлили по третьему этажу несколько литров керосина.
На следующий день Стауниц-Опперпут сообщил, что теракт не удался. По чистой случайности. Якобы один из проживающих в общежитии ночью поднялся в уборную и обнаружил керосин на полу и взрывное устройство в хозпомещении. Таким образом, предотвратили взрыв и поджог. А их группа раскрыта и необходимо срочно уходить из Москвы.
5 июня Опперпут-Стауниц ушел своим маршрутом. И 18 июня попал в засаду у Яновского Спирто-Водочного завода. Где и погиб. О чем 6 июля сообщила “Правда”. Насколько описанные в передовице события соответствовали действительности, неизвестно. Но по сей день обсуждаются версии, согласно которым Александр Упениньш погиб в застенках киевского гестапо в 1943 году.
Захарченко и Петерс еще 4 июня 1927 года выдвинулись в сторону Смоленска и Витебска. По возможным маршрутам их передвижения ОГПУ выставило засады. Странное дело, но их ждали. Ждали практически везде, где группа могла появиться. Вероятно, опытная Мария Владиславовна об этом догадывалась.
23 июня 1927 года рано утром недалеко от городка Рудня, что между Смоленском и Витебском, Захарченко и Петерс на проселочной дороге остановили автомобиль. Под угрозой оружия приказали водителю и его товарищу ехать в направлении, которое укажут.
Водитель Гребенюк отказался и попытался оказать сопротивление. Захарченко убила его на месте. Ехавший в автомобиле пассажиром Голенков, был ранен Петерсом, но успел повредить двигатель машины. Пришлось Марии Владиславовне и ее сообщнику уходить в лес.
В следующий раз они объявились у станции Дретунь. В округе уже была организована облава. Захарченко и Петерсу удалось запутать следы. Обмануть оцепление. И обойти кордоны. К вечеру они вышли к пекарне некоей воинской части. Где встретили жену одного из командиров полка Ровнову.
Жена краскома опознала разыскиваемых. Не испугалась и стала криком звать на помощь. Захарченко ранила ее из револьвера. Скрываясь от конных разъездов, они вышли к полковому стрельбищу. Таким образом, окружение замкнулось. Ввиду полного отсутствия какой бы то ни было возможности уйти от преследования, Петерс и Захарченко застрелились.
Она никогда не боялась смерти. Ни своей, ни тем более чужой. Что доказала многочисленными ранениями, отвагой, наградами, годами войны и подпольной террористической деятельности. Боялась лишь плена. Для себя и своей страны. В той степени, в какой она его понимала. Понимала по вере своей.
По своей вере Мария Владиславовна судила о событиях, навсегда изменивших ее саму, ее Россию и весь мир. О событиях, в которых принимала самое непосредственное участие. Со столь характерными для нее жаждой опасностей и деятельности, жизни нервами и принятия покоя как страдания. Да и смерть Бешеная Мария приняла опять же по вере своей.