Давай писать без всяких красивостей! А именно так, как это возникает в моей голове! Не надо никакой литературщины!
А возникают в моей голове слова моего Ламы: в страдании нету смысла! Можешь изменить ситуацию – меняй. Не можешь? – Развернись и сделай что-то другое, полезное. Так говорила я себе, когда сломала сразу обе руки на стадионе. Точнее именно в тот момент я не говорила и не думала ничего. Я просто лежала и ждала. «Девушка, вы ничего не сломали?» – слышу мужской голос. «Кажется сломала.» – «Давайте попробуем встать». Мужчина пытается меня поднять. Я знаю, что вставать со сломанными частями тела не стоит, но не на руки же я буду вставать! Да и сопротивляться нет сил. Мужчина поднимает меня под руки, но я теряю сознание. «Стоять можете?» – «Кажется нет.» – «Давайте попробуем встать!» Поднимает снова меня под мышки, но я снова теряю сознание. Мужчина сдается и вызывает скорую: «Женщина упала на стадионе. Встать не может.» Посидев рядом со мной минуту, пытается вновь меня поднять. Я не сопротивляюсь, но приняв вертикальное положение тут же падаю без сознания. Он сдается. Подходит другой мужчина: «Что с ней?» – «Да, она тренировалась как подорванная! Я видел! А сегодня такая жара!» Новый мужчина берет бутылку воды и начинает поливать мне голову. «Лучше?» – «Да» – отвечаю, хотя понимаю, что вода не живая и сломанные руки мне не срастит. Некоторая суета вокруг меня продолжается, но так чтобы я произвела фурор на весь стадион сказать нельзя.
Приезжает скорая. Задают вопросы мужчине, опекающему меня, переносят на носилки. Я спрашиваю как зовут мужчину, проявившему обо мне заботу. Вадим. Носилки заносят в буханку, закрывают со скрежетом дверь.
Машина скорой помощи вызывает у меня ощущения катафалка: жесткая, вокруг вся железная, без признаков уюта, который обычно хочется создавать живым вокруг себя. Комментирую вслух. Фельдшер не удивляется, не проявляет признаков обиды за отчизну: «Ну, это еще не самая плохая машина.»
Привозят в приемную больницы скорой помощи. Там холодно. Чистилище, думаю я. Опыт мне подсказывает, что могу пролежать здесь долго. Лежу, читаю мантры. Подходит санитарка: «Вам чем-то помочь? Может вам нужно позвонить кому-то?» – «Да, нужно позвонить мужу.» Показываю где лежит мой сотовый телефон. Санитарка держит его, я набираю номер левой рукой – она выглядит менее пострадавшей или чуть более ровной. Муж отвечает не сразу сонным голосом. Описываю ему ситуацию. Молчит. «Юра, ты думаешь, что тебе это сниться?» – «Нет. Я понял. Что надо сделать?» – «Я позвоню тебе, когда меня можно будет забрать». Кладу трубку, укладываюсь на носилки обратно.
Читаю мантры. На удивление не очень долго пришлось мне лежать в холодном чистилище. «Гумерова! Это вы?» – «Да!» – «Поехали!» – «Куда?» – «В операционную.» Везут. Хочется пошутить про морг и Архангела, но молчу. Смотрю в добрые, но суровые лица санитаров.
Привезли, переложили на операционный стол. Две медсестры и хирург начинают надо мной колдовать. Чувствительный момент. «Доктор, они у меня сломаны или просто вывих?» – «Сломаны.» Понятно… Но в страдании нету смысла. Можешь изменить ситуацию – меняй! Не можешь – делай что-то другое. И я начинаю рассказывать сестричкам и доктору веселую историю о том, как я сломала ногу в Индии. О том, как выглядит внутри индийская больница, операционная, как я реагировала на шутки индийского доктора и медбратьев, видевших шок в моих глазах. Как подтрунивал надо мной сопровождавший меня друг – индийский доктор, говорящий по-русски. Сестричек мне удалось-таки удивить и вызвать восторженные вопросы. Хирург же был глух и нем – он делал свое дело: ставил мне блокады, вытягивал и крутил руки, раздавал сестричкам команды «надевайте, заливайте, фиксируйте… переставляйте стол…». Время от времени заглядывали в операционную какие-то головы: «Алексей, ты скоро? Тут резаные множественные раны. Поторопись!» Какая деликатность! «Ну, ты еще долго? Мы ждем тебя!» А ничего, что я тут лежу?
«Вы останетесь лежать в больнице или хотите домой?» – спросили меня по окончании операций. «Домой!» – «Дома есть кому ухаживать?» – «Есть.» Приносят бумаги об отказе в госпитализации. Подписываю.
Меня перевозят обратно в холодную приемную. Подходит та же санитарка: «Вам нужно кому-то позвонить?» – «Да.» Звоним мужу. Ждем. Лежу читаю мантры. Включила бы аудиокнигу, но руками в гипсе орудовать сложно. Торчат только кончики пальцев.
Дома. Теперь надо как-то понять, как жить только с одной парой рук на двоих. Даю себе три дня на то чтобы обжиться в новых реалиях, и решаю на четвертый день пойти работать. Мозг же цел! Мне даже КТ головного мозга сделали в больнице скорой помощи, чтобы убедиться, что нет травмы головного мозга. Травмы нет. Зато узнали, что у меня точно есть мозг! Значит работать головой могу!
Только мои клиенты каждый раз замирали на входе, увидев два моих гипса: «Ау… как вы работать будете?» – «Головой! Мозг не поврежден! Зато я теперь точно знаю, что он у меня есть!»
Нельзя сказать, что у меня не было боли, грусти и других сложных чувств в этот период, который длился около трех месяцев и даже несколько больше. Но я не вкладывала время и энергию в эти сложные чувства и переживания. Ибо в страдании нету смысла! Можешь изменить ситуацию – меняй! Не можешь – сделай что-нибудь другое!
Индия. Бодх Гая. операционная.
есть вопросы к психологу?
пишите:
телеграмм/ватсап: +7 913 823 4608.
мои книги можно прочитать или купить на Литресс.
Автор: Гумерова Римма Васивовна
Психолог, Писатель
Получить консультацию автора на сайте психологов b17.ru