На Дальнем Востоке действия разворачивались стремительно. Квантунская армия - первоклассная по боевой выучке, по оснащению оружием и техникой - потерпела сокрушительный разгром менее чем за месяц - с 9 августа по 2 сентября 1945 года. Быстротечность военных операций не означала, что победы давались нам легко. Преодоление ожесточённости, фанатизма самураев потребовало больших жертв. Немало солдат и матросов, командиров и политработников пали смертью героев на Дальнем Востоке. Здесь, как и во всех боевых операциях армии и флота, вели свою работу и военные контрразведчики, об одной их удачной вылазке уже было рассказано в прошлой главе, прекрасно сработала по ликвидации агентуры ЯВМ опергруппа Петра Васильевича Крамара, а вот следующей опергруппе, посланной для работы по тому же сценарию в порт Сейсин, это не удалось. Об этих драматических событиях можно было бы не рассказывать на фоне блестящих побед советских войск, но святой долг каждого вспомнить наших героев, наших молоденьких парней, погибших у родного порога в конце войны и не упомянуть про эту неудачную операцию было бы неуважением к их памяти и бессмертному подвигу.
... Эта десантная операция началась на четвёртый день войны с Японией. Стояла тёмная и тёплая августовская ночь. Электроосвещение, убавленное войной, всё-таки обозначало Владивосток. Город засыпал. На самом удалённом без единого светильника пирсе шла, тем не менее, бурная жизнь, всё пришло в движение. Короткие команды вполголоса, мутное сверкание фонарей, случайный лязг металлических деталей оружия, чирканье подкованной обуви о бетон...
Матросы привычно занимали места на ютах торпедных катеров, у надстроек. А катера, принимая людей, приветливо раскачивались, как бы говоря: добро пожаловать!
Чёрная вода, беззвёздное небо, трёхбалльный тёплый ветер. Старший лейтенант Михаил Крыгин, его товарищ Николай Сёмин и взвод разведчиков прошагали по пирсу вместе с остальными 180 десантниками. 181-м здесь был командир 142-го разведывательного отряда Тихоокеанского флота Герой Советского Союза старший лейтенант Виктор Николаевич Леонов. (Все имена и события подлинные).
Конечно же никто из десантников и не догадывался, что Леонова и Крыгина объединяет ещё одна особая цель. И эта цель являлась настолько секретной, что даже на флагманском катере, где встречались оба офицера, о ней не говорилось ни слова.
Леонов, властный, энергичный, собрав командиров подразделений, начал последний инструктаж:
- Люди живут впечатлениями от нашей победы над гитлеровцами. Прошу устранить всякое благодушие. Мы идём в бой!
Далее он повторил им боевой приказ:
- Мы должны до подхода войск отрезать противнику пути бегства с континента в Японию через порт Сейсин. Сейсин - мощный укреплённый район. В нём более четырёх тысяч солдат и офицеров. 180 дотов и дзотов. Береговая артиллерия, минные поля. Захватим порт, затем мост. Без моста самураи - ни вперёд, ни назад. Десантироваться будем в два этапа. Сначала - разведка боем...
В ней, в разведке боем, и отводилась главная роль бойцам старшего лейтенанта Крыгина.
... Двигатели погружённых по ватерлинию катеров работают ровно и мощно. Волны набегают прямо на форштевень. Разрубленные пополам, они белеют от гнева и с шипением облизывают обрез бака. Хорошо думается под такой аккомпанемент, при разгоняющем дрёму свежем ветре. Катера идут мимо острова Русский. Впереди - переход по Японскому морю.
Остров Русский! Сколько о нём сложено добрых побасенок и настоящих легенд! Михаил Крыгин в детстве слышал от стариков, что этот остров находится "у чёрта на куличках". Он тогда верил, что на свете есть черти, но вот что такое "кулички", ему никто вразумительно ответить не мог. Потому в детскую память и врезался этот остров - далёкий, таинственный и даже страшноватый, поскольку "у чёрта на куличках".
Тёмные контуры Русского быстро растаяли в ночи. Крыгин думал о том как сложится их операция? Дело подобного масштаба поручено ему впервые. Есть ли шансы выполнить задание и остаться живым? Михаил не строил иллюзий: очень мало таких шансов, если японцы сразу заметят их в порту. И тем не менее выполнить задание надо. И выжить надо. Разве не о таком именно задании он сам просил командование? Речь шла о внезапном захвате сейсинской японской военно-морской миссии - шпионского центра, осуществлявшего диверсионно-подрывную работу против советского Тихоокеанского флота в течении ряда лет. Он являлся филиалом разведотдела японского морского генштаба. Мало того, что это вредоносное гнездовье досаждало советским морякам шпионажем и диверсиями, оно ещё и питало информацией гитлеровцев.
- Без башки-то в пекло не лезьте, - напутствовал их группу генерал Антонов. - Если увидели, что невозможно прорваться в город, отступайте обратно в порт и ждите подхода основных сил десантирования. Конечно, эти документы нам очень важны, иначе бы я вас и не посылал туда с заданием, но люди важны не меньше, живые люди, - подчеркнул в конце разговора Антонов и посмотрел на непосредственного руководителя операции.
Тот продолжил, осаждая слишком уж нетерпеливого Крыгина:
- Пойми, - доверительно, проникновенно говорил ему руководитель на этом последнем инструктаже, - мы, контрразведчики, не просто участвуем в атаке, а на острие её проникаем к противнику. И работаем, пока он не раскачался, не опомнился, пока сейфы не раскрыл, документы не сжёг...
- Да, я всё понимаю, товарищ полковник. Ведь сколько рапортов писал об отправке на войну с немцами...
- Вижу, что не в меру горячишься, тянет тебя на подвиги, но охолони чуток! Ведь добился своего, - он поглядел на генерала, - допустили тебя до дела. Так вот, попробуйте вначале оторваться от роты стрелков и тихо, без стрельбы, без гранат, нагрянуть в разведцентр и захватить все документы. Если возникнет угроза - пускайте в ход оружие и отходите к роте. Без нужды под пули и самурайские сабли не лезьте. Понятно?
Они расстались когда закончили беседу, обговорив мельчайшие детали дела. Обсудили качества всех моряков разведотряда. Чекист Николай Сёмин шёл с другой группой и на другом катере.
И вот гул двигателя, дрожь палубы торпедного катера. Впереди - Сейсин. Пока Михаил размышлял, оказалось, что Сейсин не впереди, а на траверзе. При подходе к порту катера взяли много забористее на поворот, с тем чтобы остаться здесь до второй атаки. А восемь торпедных катеров, набирая скорость, понеслись к Сейсину. Русоволосый и голубоглазый Михаил, примкнул к биноклю, прижался к борту катера и наблюдал за этой мощной гонкой на воде.
Полдень 13 августа. Катера, поднимая белопенные буруны, ворвались в бухту, чётко перестроились для удобства десантирования. Японцы, не понимая свои или чужие, сделали несколько предупредительных выстрелов. Но вскоре они во всём разобрались. Заработала береговая артиллерия. Торосами поднялась вода, вскипела белыми султанами...
Леонов приказал поставить дымовую завесу. Десант приближался к пирсам. Здесь снаряды уже не доставали. Зато начался миномётно-пулемётный огонь.
Старший лейтенант Крыгин, а за ним и взвод спрыгнули в воду. Морские пехотинцы пошли, будто не замечая свинцового дождя, прямо на пирсы. Чёрной лавиной ринулись по бетонкам, растворились в портовых постройках. Долго ещё слышались голоса десантников: "Полундра-а! Ура-а-а!" Кто-то выкрикивал и другие слова, по-забористее, для облегчения души. И всё это тонуло в треске очередей, уханье мин, в гранатовых разрывах.
Суровая музыка ближнего отчаянного боя в первые минуты маскировала отряд Крыгина. Направляясь к резиденции, Михаил быстро приближался к закоулкам, план которых он хорошенько запомнил. Старший лейтенант уж было поверил, что их продвижение не заметили. Первая же длинная очередь разубедила его в этом. Пули крупнокалиберного пулемёта в десяти шагах от них кучно поклевали массивный камень и, резко сломавшись в траектории, пропели над головами солдат.
У самураев, судя по всему, чётко работала телефонная связь. Уплотнился огонь по пути чекистов. Вот уже дальше и ползти невозможно. Стали действовать из укрытий и короткими перебежками. Рывком разведчики ворвались в помещение не то почты, не то канцелярии, потому как до основной цели было не добраться. Свалили несколько самураев, сгребли в пеньковый мешок документы, бумаги. Крыгин понимал, что это тоже ценный груз, сейчас в такой обстановке любая бумажка имела большую цену. Он вручил его матросу, подтолкнул в спину:
- Беги к пирсу, доставь мешок, а уж потом и стреляй!
Сами они ещё некоторое время отстреливались из помещения, прикрывая своего гонца. Самураи применяли теперь зажигательные и разрывные пули. Дом загорелся. Это вынудило моряков оставить его. Японцы шли по пятам, наседали.
В порту тоже шёл неравный бой... Отходя к морю, разведчики слились с сильно поредевшей ротой морских пехотинцев. В ней не осталось в живых ни одного офицера.
Как мог поступить коммунист, военный контрразведчик Крыгин? Сослаться на особое задание и переждать бой в скалах? Он мог принять и принял единственно верное решение - взял командование десантниками на себя и продолжил бой.
Самураи навалились, подобно саранче. По убитым соплеменникам переступали новые и новые валы похожих на прежних солдат и офицеров. Хрипло, гортанно выкрикивали командиры обрубленные слова команд. Иногда они подбирались настолько близко, что виднелись морщины на их лицах - искажённых, с раскрытыми редкозубыми ртами. Офицеры микадо очень любили размахивать саблями.
В редкие минуты затишья Михаил Крыгин оглядывал местность. Не лучшим образом складывалась ситуация. От пирсов они оторвались далеко. Оказавшись на небольшой высотке, десантники и спереди и сзади, и по бокам видели траншеи, серые лбы бетонных сооружений, тела убитых самураев.
Японцы тоже поняли, что наши моряки попали в ловушку. В ходах сообщения то и дело мелькали их шапочки: подтягивались самураи для атаки на горстку храбрецов, наших молоденьких парнишек.
Наверняка любой из них тогда подумал: "Что же, здесь и голову сложить? Здесь, в тысячах километров от родной земли, на чужбине?" Крыгин вспомнил и о своей родной Кабановке, и о том, что ему всего-то двадцать семь лет!..
В душе шевельнулась жалость к себе, а иначе и не могло быть, обидно стало. И на последнее письмо жены, Валентины, не ответил. И любимой матери - сельской многотруженнице Екатерине Григорьевне денежный перевод не успел оформить...
- Банзай! - послышался истошный вопль. Это японцы вновь полезли на склон. И опять видно стало офицера рубящего воздух саблей: - Банзай!!
Крыгин резко оборвал раздумья. Мысленно обругал себя за минутную расслабленность: разве матросам хочется расставаться с жизнью? А ты офицер - заботься прежде о них. В следующее мгновение он принял решение.
- В рукопашную, братцы! Пусть самураи знают наших! Ура!
Матросы ответили "полундрой" - и началось. Пистолеты, ножи, кулаки, штыки, сабли... Нанося удар, поглядывай по сторонам - не прыгнул бы кто тебе на спину. Кончай врага ещё в полёте - так вернее. Михаил, как наметил себе офицера, так и получилось, что они сошлись чуть не носами. Его ловко выброшенная вперёд сабля, должна была бы войти прямо в солнечное сплетение чекисту. С детства любивший борьбу, Михаил сделал обманное движение, а самурай, заорав, вытянулся вслед за своей саблей. Тут его и настиг карающий нож старшего лейтенанта. Другой Самурай повис на Крыгине и, смертельно раненный, долго не размыкал рук на его шее. Его докончила пуля своих же, предназначенная советскому офицеру.
Когда уже никто не стрелял и не нападал, Михаил едва стоял на ногах. Осматривая каменное поле этой отчаянной битвы, он насчитал до десяти матросов - оборванных, с грязными лицами, израненных, как и он сам.
- Назад! - приказал он.
И ребята, помогая друг другу, почти не обращая внимания на возобновившиеся выстрелы за спиной, брели вверх, в укрытия, где могли передохнуть и приготовить оружие к следующей атаке.
... Таких атак десантники под командованием контрразведчика выдержали двенадцать! Эта невиданная стойкость советских воинов озадачила самураев, рассчитывающих пленить их. Казалось, и автоматные стволы устали источать свинец. Возникли тяжёлые, затяжные паузы тишины, казавшиеся израненному Крыгину противоестественными. С трудом разлепляя ссохшиеся от жажды, растресканные губы, он негромко звал бойцов, которых знал по именам. Никто не отвечал...
Тишину вдруг нарушила далёкая стрельба у порта. "Наши, - обрадовался чекист, - вторая волна десанта".
- Банзай! - это отреагировали на автоматный треск японцы.
- Ура-а! - закричал и Крыгин.
Голос, где же его голос? Уже и на голос нет сил. Старший лейтенант, однако, заставил себя переползать от одного убитого автоматчика к другому. Автомат, пистолет... Иные щёлкали вхолостую - не осталось ни одного патрона. А сколько же убито врагов? Больше сотни - это точно.
"Что ж, не обидно умирать", - подумал офицер.
Пуля самурая, пробив голову Крыгину, оборвала его жизнь. Опасливо, не веря, что ни одного русского нет уже в живых, японцы ползли к высотке. Вот кто-то из них вскрикнул фальцетом. Самые смелые поднялись в рост. Уже и "банзай" завопили, прыгая по камням. Только никто им не отвечал.
Ошарашенные малочисленностью русских, самураи некоторое время молча смотрели на единственного офицера среди павших: окровавленного, с пистолетом в руке, лежащего лицом к врагам.
Не понравилось японскому капитану, что его солдаты побаиваются и мёртвого советского командира, и он вонзил самурайский меч в его бездыханное тело. Глумление продолжили и солдаты. Исполосовав, исколов офицера, они сбросили его в траншею.
... Крыгин ошибся, подумав о второй волне десанта: она высадилась на следующий день. Ещё через сутки подошли главные силы. Командованию пригодились документы, захваченные чекистом в японском военном почтовом отделении.
16 августа порт и город Сейсин пали. Сослуживцы Крыгина довершили начатое дело: захватили шпионский центр, его документы, а немного позже и переодетого под крестьянина руководителя ЯВМ капитана 1 ранга Минодауму. Страх за собственную шкуру сделал разговорчивым ещё недавно надменного самурая. Минодаума являлся одновременно советником японского морского генштаба по вопросам шпионажа против СССР. Было о чём ему вспомнить.
Страна восходящего солнца активно помогала фашистской Германии. Допрашивавший Минодауму Антонов многое узнал о методах, конкретных провокациях японской разведки. Генерал, видя перед собой поверженного военного, то и дело вспоминал улыбающееся молодое лицо Михаила Петровича Крыгина. Ведь это он и многие тысячи таких, как Крыгин, сломили хребет милитаристской Японии.
(Далее расскажет генерал Антонов: "... И ещё я думал тогда, как чекист, о ратной судьбе советских военных контрразведчиков: они идут в бой вместе с солдатами и матросами. Одновременно они ведут другой - невидимый и потому более опасный, сложный бой... 14 сентября 1945 года в Москве вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении М.П. Крыгину звания Героя Советского Союза. Его короткая, тем не менее по-настоящему яркая жизнь - свидетельство любви к Родине, готовности защищать её честь и независимость".)
Михаил родился в селе Кабановка Кинель-Черкасского района ныне Куйбышевской области в 1918 году. Мать его - Екатерина Григорьевна и отец - Пётр Михайлович всю жизнь крестьянствовали, добывали себе и другим хлеб. Глава семьи за участие в первой мировой имел Георгиевский крест и медали. Кроме Михаила в семье росло ещё четверо детей.
В 1929 году Крыгины вступили в колхоз "Памяти Ильича". Крестьянского горя они хлебнули полной чашей. Морили их поволжские голодовки. Раньше времени умер отец. При всей любви к учёбе пришлось Михаилу покинуть школу: он стал кормильцем семьи.
Работал в МТС-овской многотиражке учеником наборщика, вступил в комсомол. Был в деревне комсомольским заводилой, ездил с друзьями по другим сёлам с агитбригадой и художественной самодеятельностью. И со своей будущей женой Валентиной Васильевной, познакомился он в комсомольской "буче, боевой, кипучей" - в комитете ВЛКСМ совхоза. Год дружили до женитьбы. И любовь получилась светлая, основанная на общности духовных интересов.
Михаил мечтал о службе Родине на флоте. Его и призвали на флот. На самый дальний - Тихоокеанский. Читаешь его сохранившуюся переписку с друзьями, с женой и видишь самые искренние порывы души человеческой. Он постоянно чувствовал себя ответственным за судьбу Родины и сам желал защищать её с оружием в руках. Добровольно стремился при этом на самый ответственный участок, в самый отдалённый район, поближе к опасности. Нет, не бравады ради, а потому что - так было нужно для страны и важно для него самого.
На службе Михаил много и с удовольствием учился, жадно восполнял пробелы в знаниях. Стал офицером, коммунистом. Взялся даже осваивать английский и японский языки. Как честный и сильный духом человек, он остро переживал свою вынужденную оторванность от битвы с гитлеровцами под Москвой. Много рапортов отправил с просьбой послать на фронт. Он и чекистом-то стал, чтобы быть на самом острие борьбы с врагами Родины. Его руководители, чекистский коллектив воспитали в молодом человеке все те качества, которые необходимы работнику органов госбезопасности. Став сотрудником Особого отдела, Михаил почти физически ощутил новый, очень ответственный груз на своих плечах. На Дальнем Востоке ещё не открывались военные действия, но Крыгин теперь был каждый день на фронте постоянной борьбы, которую неустанно вели чекисты с тайными происками врагов.
... Он собирался вызывать к себе на восток жену, Валентину, и хотел это сделать сразу же после войны. Однако военная судьба распорядилась по-своему. Имя самого Михаила Петровича Крыгина она, эта судьба, навечно вписала в скрижали истории, в память благодарного народа.
В селе Кабановка есть улица и школа имени Крыгина, там установлен его бюст. Гость Владивостока может пройти по улице Крыгина, бывшей Экспортной. В самом Сейсине его имя выбито золотыми буквами на монументе воинам-освободителям.
Старший лейтенант М.П. Крыгин до конца выполнил свой долг офицера-чекиста и принял смерть в бою за мир и счастье своего народа.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.