Мать думала, что у нее никчемный сын. Положительно себя не проявляет.
Учится так себе: тройки и четверки, к спорту равнодушен, нет интересов.
В выходные спит до обеда, потом уходит к друзьям, вечерами – компьютерные игры.
И дома ничего сделать не заставишь, как бабушка говорила, лень вперед родилась. Если не приготовишь поесть, будет голодным сидеть. Может взять хлеб и налить в кружку молока – вот и все.
И тогда печально становилось матери: как жить будет? Кем работать? Вялый, заторможенный и, наверное, маму свою не любит, терпит, что рядом.
И эта мысль тяготила, покоя не давала. Станет взрослым, начнет самостоятельную жизнь, женится, только вряд ли будет терпеть его жена. Жалко, горя может нахлебаться.
Так и жили – каждый сам по себе, и даже разговоров общих не было. Наверное, сказалось отсутствие отца. Неполная семья есть неполная семья.
Страшно и за собственную старость – належишься одна, помрешь от жажды и голода.
И вот заболела мать. Дело было вечером. Сама вызвала скорую помощь, сын внизу встретил и в квартиру привел.
Испугался, видимо, ушел в свою комнату, тихо сидит.
Доктора сделали, что полагается, предложили госпитализацию. Отказалась женщина, тогда было сказано, что строгий постельный режим и лекарства.
Если хуже станет, тогда придется ехать, никуда не денешься.
Лежит мать, старается не охать. Сын заглянул, про здоровье спросил. Ночь пришла. Сын спал, мать дремала.
Утром услышала его шаги на кухне. Наверное, воду для чая поставил, в школу собирается.
Вдруг с тарелкой пришел, омлет принес и чашку чая. Рядом поставил и сказал, что из школы в два часа вернется.
Слово сдержал, вовремя пришел. Переоделся в домашнее, снова на кухню. Больше часа там возился.
Приходит к матери, ставит на столик тарелку. Оказывается, сварил остатки индейки, там же картошка и лапша.
На тарелочке хлеб, в стакане – сок.
После налил воды в ведро и принялся протирать у матери пол. Швабру не взял, руками мыл. Забавно смотреть, как тряпку выжимает. Не выкручивает, а всеми пальцами сжимает.
Возился-возился и закончил. И слышала больная мать, что в коридоре, на кухне и в своей комнате тоже помыл.
Подошел, руки чистые. Положил ладонь на материнский лоб, спросил, как чувствует себя.
Вечером никуда не пошел, кому-то по телефону сказал, что мама болеет, дома быть надо.
Каждые тридцать минут заглядывал и спрашивал, надо ли чего?
Смотрела на него мать и удивлялась: так изменилось лицо. Заботливым стало, а в глазах тревога и нежность.
Мы иногда не знаем наших близких, словно знакомые незнакомцы. Живем и живем, думаем одно, даже убеждены в чем-то, и спорить с нами бесполезно.
Но наступит решительный, ответственный момент, и наши близкие преображаются, иными становятся.
Повседневность есть повседневность. Иногда смотришь на спокойную тихую речку и думаешь, что таков ее характер. Но через пару километров зашумит, забурлит вода, полетят в разные стороны брызги - преобразилась река.
Еще через пару километров снова медленно несет свои воды.