О профессиональном пути и исследовательской «кухне» мы говорим с начальником электросталеплавильного отдела УТСП дирекции по технологии и качеству Уральской Стали, кандидат технических наук Максим Кузнецов.
— Ваше первое рабочее место на комбинате?
— Центральная лаборатория комбината, электросталеплавильная техническая лаборатория, инженер-технолог. О том времени и о коллегах вспоминаю с теплотой. За психологический микроклимат и творческий настрой отвечал начальник лаборатории Валерий Куликов, очень грамотный инженер-технолог. Мне там было очень комфортно работать, неслучайно я там задержался на десять лет, хотя были предложения развивать карьеру. Ну, а идейными вдохновителями исследований были замначальника ЦЛК по сталеплавильным разработкам Василь Арсланов и начальники ЦЛК: сначала Владислав Зырянов, затем Владимир Чижов.
— Что искали?
— Как снизить себестоимость стали и повысить её качество. Можно сказать, это вечная история для металлургического производства. Исследовали новые материалов поставщиков, которые предлагали улучшенные варианты своей продукции и нужно было оценить, насколько она отвечает нашим запросам. Были и направления, которые сегодня уже в прошлом. Например, технология по раскислению стали на выпуске с применением карбидов кальция и кремния. Мы взялись за эту тему, потому что искали замену более дорогому алюминиевому раскислителю. И, кстати, стали одними из первых в России, кто решил эту задачу. Думаю, именно тогда я отчётливо почувствовал, что работа в лаборатории способна дать эффект в масштабах целого комбината.
— Молодость — время, когда нужно столько всего успеть...
— Признаться, и сейчас стараюсь не транжирить время. А тогда — да, без отрыва от производства поступил в аспирантуру МИСИС. Участвовал в спортивных соревнованиях за ЦЛК и на научно-технической конференции молодых работников комбината успел побывать в призёрах.
— Аспирантура предполагает написание диссертации.
— Так материала хватало, никаких абстракций, только производственные реалии нашего комбината. В ней я высказал соображения о том, как создавать марки стали с низким содержанием азота и водорода, избыток которых негативно влияет на важнейшие характеристики металла.
— Докторская —в планах?
— Ой, нет! Это потребует такого количества свободного времени, который мне сейчас ни работа, ни семья не позволят.
— Говорят, у каждого инженера есть кредо, а у вас?
— Не думал в таких терминах, буду формулировать на ходу … Для меня инженерное творчество — умение рассмотреть задачу комплексно, с разных сторон, с учётом диаметрально противоположных точек зрения. И применить для решения как надёжные, проверенные временем способы, так и нестандартные методы, пусть даже необкатанные на производстве.
— В оперативном подчинении у вас восемь человек, и каждого надо загрузить работой, проконтролировать её выполнение. Как всякому руководителю вам приходится тратить время на работу с документами. Вся эта текучка мешает решать инженерные задачи?
— Однозначно не ответишь. Я считаю решение инженерных задач важнее администрирования, к тому же творчество не даёт скатиться в рутину. Бумаги, конечно, отвлекают… Зато, читая документы, я всегда в курсе мелочей и «узких» мест производства. Лично для меня это полезное упражнение — ранжируя принесённые бумагами сведения по степени важности. Меня не раз это наталкивало на дельную идею.
— Тое есть, вам недостаточно быть в курсе технических новинок, почерпнутых из специиализированной периодики?
— Там я, скорее, ловлю общую мысль. Это только кажется, что все коксовые батареи, доменные и сталеплавильные печи одинаковы. Почти никогда ноу-хау, «выстрелившее» на одном комбинате, нельзя с тем же эффектом внедрить на другом.
— Какие условия вам нужны для инженерного озарения: чашка ароматного кофе, звучание любимой симфонии фоном?
— Несколько минут тишины и покоя на концентрацию. Тогда я если и не успею решать саму задачу, то намечу алгоритм действий, кстати, для меня в таких случаях лучший инструмент — шариковая ручка. В идеале меня не должны отвлекать звонки, электронные письма или сообщения в мессенджерах, в прочем в наш век это несбыточная мечта…
— В чём как инженер испытываете самый большой дефицит?
— Во времени на размышление. Его всегда не хватает, чтобы рассмотреть проблему комплексно — всегда сроки поджимают.
— Умеете ли мысли о работе оставлять на работе? Или решение может прийти в любой момент?
— Стараюсь оставлять рабочие проблемы в кабинете. Но ведь мышление ассоциативно. Порой на мысль может натолкнуть что угодно и где угодно: во время прогулки с ребёнком, за просмотром образовательной телепрограммы, чтении литературы.
— Какой книге вы как инженер обязаны больше всего?
— Не думая: «Металлургии» Владимира Явойского и ещё нескольким, менее известным авторам учебников по выплавке стали. Хорошему инженеру нужно знать обо всех достижениях, которые сделаны до тебя. Иначе ты обречён изобретать велосипед, который, образно говоря, мне и подарил Владимир Иванович.
— Новая технология раскисления — несомненные прорыв и удача начала 2000-х. А случаи, когда пришлось столкнуться с неразрешимыми задачами, не припомните?
— Первое, и самое яркое воспоминание — наши попытки решить проблему повышенного содержания водорода в стали. Очень этот газ досаждал, ограничивал в сортаменте: некоторые марки стали мы не могли выпускать из-за недопустимо высокого присутствия водорода, что означало высокий уровень отбраковки. Мы пробовали удлинять время охлаждения готового металла, в расчёте, что вот-вот выйдем на более эффективное решение проблемы. В итоге оставили эту задачу следующим поколениям металлургов, почти уверен, что они найдут ответ. Зато этот условно-отрицательный всех убедил: нужно качество — строй вакууматор. И с 2010 года Уральская Сталь — лидер в России по количеству электростали, которая прошла внепечную обработку — 95%. Насколько мне известно, на большинстве отечественных предприятий доля вакуумированной стали не превышает 40 %.