оглавление канала
Валентина почесала нос, как делала всегда, когда собиралась с мыслями, и начала свой анализ:
- Ну что… Стылый со своим киллером только и остался из всей банды. Кольша же говорил, что их всех выловили, за исключением самого Стылого и киллера. Он убил свою жену и твоих родителей, потому что твой отец слишком близко к нему подобрался…
Я горько усмехнулась. Упоминание о смерти родителей мне, по-прежнему, причиняло боль. Но я постаралась отодвинуть эти свои эмоции вглубь сознания, чтобы они не мешали чистому анализу всей ситуации.
- А скажи-ка мне, подруга, кто, по твоему мнению, из них Стылый, а кто киллер? И кто была та девушка без туфельки, которую убил Холодов?
Валька задумалась на несколько секунд:
- Ну с первым вопросом все понятно. Холодов, он же Стылый… У него и фамилия подходящая. А вот про девушку, я не знаю… А ты как думаешь?
Я, поразмышляв несколько минут, начала говорить. Точнее, начала рассуждать вслух:
- Ты знаешь, друг мой Валька, сначала я тоже так думала. Тем более, что Кольша сказал, что Лютов бывший работник служб и все такое прочее. Чуть ли не «засланный казачок». Но после непродолжительного, но очень яркого общения с этой шайкой, я думаю, что Стылый – это как раз-таки Лютов. Или даже не так. Может быть, Стылый и есть Холодов, но главный в шайке совсем не он. Главный у них Лютов, как бы его ни называли. Возможно, он что-то вроде «серого кардинала», и Аркадий Анатольевич его побаивается, хоть и старается этого не показывать. А органы Лютов водит за нос, типа, он свой. Хотя, на самом деле, он и есть тот самый главарь, который для нашей доблестной милиции до сих пор остается неуловимым. Потому и неуловимый, что никто не знает, образно говоря, где «голова», а где «ноги». Что же касается девушки, которую я видела тогда на чердаке, замотанную в ковер, то мне кажется, я знаю, кто она такая.
Валька даже подалась вперед, и на выдохе спросила:
- Кто?....
Я усмехнулась. Любопытство подруги было вполне объяснимо.
- Мне Егор рассказывал, что у них в доме работала молодая девушка, которую они привезли сюда из города. Помогала по хозяйству. Не помню, как ее звали, но это сейчас и не так уж существенно. Ты помнишь, как погибла мать Егора? – И не дожидаясь, пока Валька мне ответит, продолжила, сама увлекаясь своими мыслями все больше и больше. – Она, якобы, упала с лестницы и сломала шею. На самом деле ее убил Холодов. А девчонка, скорее всего, стала тем самым ненужным свидетелем. Поэтому Холодов убил и ее. Думаю, если Николай наведет справки об их домработнице, то выяснится, что я права. Только, мне пока непонятно, зачем он приволок ее на чердак усадьбы? Помню, он тогда начал выкидывать всякие вещи из большого ящика. Наверное, хотел девчонку, точнее ее труп, затолкать туда, а по темноте, подземным ходом вынести ее на кладбище. Скорее всего, уже тогда он знал об этом ходе, который соединяет кладбище с усадьбой. Ну это так, мои домыслы. А настоящую причину, а также, где он ее закопал, может знать только сам Холодов, но нам с тобой он вряд ли об этом поведает. Во всяком случае, добровольно. – Я криво усмехнулась, представляя как Холодов нам начинает каяться во всех своих грехах.
Упоминание имени Егора произвело странное впечатление на Валентину. Она принялась меня буравить взглядом, изображая проницательность. Не мудрствуя лукаво, я прямо спросила:
- Чего ты на меня так смотришь, словно я твои любимые босоножки изгваздала в гудроне, а теперь не хочу в этом признаваться?
Валентина напустила на себя серьезный, я бы даже сказала, озабоченный вид и настороженно меня спросила:
- Ну ты же не думаешь, что Егор… - Она замолчала. Наверное, ждала, что я ей сразу кинусь отвечать. Но я не облегчила ей жизнь, а продолжала с интересом смотреть на подругу.
- Егор что… - Подбодрила я ее.
Валька нахмурилась, и продолжила, слегка заикаясь.
– Ну я хотела сказать, не думаешь же ты, что Егор… Ну в общем, что он того… с отцом, что он?
Я усмехнулась.
- Не думаю. Тем более, что эти упыри четко выразили к этому свое отношение. Но, тем не менее, Егор все-таки остается сыном Холодова. Поэтому, Егору мы пока говорить ничего не станем. – И строго глянув на Вальку, спросила: - Ты поняла меня, подруга? Ни-че-го… - Закончила я по слогам. – А теперь, поднимайся, нам в путь пора. Еще неизвестно сколько будет тянуться этот коридор. А у нас воды почти нет. Без еды мы долго можем продержаться, а вот без воды, могут быть проблемы. Так что, вперед, мой славный «разбойник»! Нам предстоит еще много чего интересного впереди!
Последнюю фразу я постаралась сказать оптимистично. Но вышло как-то по киношному, несколько фальшиво. Дублировать я не стала, опасаясь, что получится еще хуже. Валентина с трудом, стеная и охая поднялась, и пробормотала.
- Наверху сейчас, наверняка, ночь. Добрые люди спят, поди. А мы…
Я закончила за нее:
- … А мы свою шкуру спасаем и бандитов на чистую воду пытаемся вывести. Для начала, нужно понять в какой мы оказались ситуации, а потому уже и думать об отдыхе. Так что, двигаемся вперед. – И добавила чуть мягче. - Не ворчи… Тебе не идет…
Валька презрительно фыркнула, но, подобрав с пола свою порцию факелов, приготовилась идти за мной с покорностью, идущего на эшафот.
Сказать, что мы бодро шагали вперед с мыслями о предстоящей победе, я не могу. Скорее, мы плелись, покоряясь ситуации и судьбе. Когда ноги начинали заплетаться, и мне казалось, что я больше уже не могу сделать ни шага вперед по этому проклятому коридору, вспоминались рожи наших мучителей. Осознание того, какой участи мы избежали придавало мне следующую порцию бодрости, и я продолжала упрямо идти вперед. Валька позади меня напоминала зомби. Взгляд потухший, плечи опущены, ноги механически переставлялись, будто у заведенной куклы. Но судя по скорости передвижения, завод должен был кончиться с минуты на минуту.
Я уже было, решив плюнуть на все, хотела остановиться на отдых, когда впереди почувствовала пустое пространство. Что было странным. Я не увидела его, а именно почувствовала, как зверь чует изменения в погоде, например. Это было несколько загадочно, если не сказать, странно. Никаких особенных таких способностей я до сих пор за собой не замечала. Притормозила слегка, пытаясь оглядеться повнимательнее. Валентина ткнулась в мою спину и слабо охнула. Факелы посыпались из ее ослабевших рук, гулко застучав о пол. Хриплым, едва слышным голосом, она спросила:
- Что там…?
Но обычного задора или любопытства в интонации уже не звучало. Я ответила ей так же тихо:
- Кто ж его знает… Сейчас посмотрим. Ты посиди пока тут, а я на разведку.
Подруга кивнула головой, и кулем свалилась на пол, застонав то ли от облегчения, то ли по еще какой неведомой мне причине.
Я сложила свои факелы у стены, и сделала несколько шагов вперед, настороженно прислушиваясь. Все та же тишина. Прошла еще несколько метров. Коридор закончился. Впереди было пустое пространство. Я подняла факел повыше, и чуть не присвистнула от удивления. Большая комната, я бы даже сказала, огромная. Сводчатые потолки подпирало несколько колонн из белого камня. Стены расписаны потускневшими от времени фресками. Лиц, когда-то изображенных на них, разглядеть было почти невозможно. Но это не были лики святых или еще какая-либо божественная тематика. Скорее, это были сцены из жизни. Только, вот из какой? Рассматривать как следует я не стала. Нужно было понять, где здесь выход. Комната была овальной формы и по трем сторонам стояли огромные, в человеческий рост подсвечники из тяжелого металла, с остатками больших свечей. Выглядели они очень внушительно. Вдоль стен стояло множество каких-то коробов, покрытых толстым слоем пыли. А в самом конце стоял каменный, то ли трон, то ли подиум. Меня все эти сундуки интересовали мало. В другое бы время… Но сейчас у меня была только одна цель: найти выход.
Я пошла вдоль стен, внимательно всматриваясь в каменные блоки. Но никаких камней со знаками пока не обнаружила. Отчаянье, зацепившись за краешек моего сознания, болталось, готовое в любой момент сорваться, вызвав у меня истерику. Сцепив зубы, я прошептала, обращаясь неведомо к кому:
- Хрен вам…!
Если бы я была одна… А так… Где-то в темном коридоре, позади меня, свернувшись жалким клубочком, ждала меня моя подруга. И у меня не было такого права, раскиснуть и впасть в это самое чертово отчаянье!
Я дошла до самого «трона». Никаких дверей или еще каких-либо намеков на выход пока не обнаружила. Подняла факел повыше и увидела под самым потолком небольшие квадратные отверстия. Видимо, это и есть те самые воздуховоды, через которые в подземелье поступал воздух. Горько усмехнулась. Ну вот, мы уже не умрем от удушья. Но жажда, мучившая меня с каждой минутой все сильнее и сильнее, зло оскалила зубы и прошипела растревоженной змеей: «Ну-ну…»
Подойдя к одному из подсвечником, я поднесла факел к свечи. С треском, разбрасывая искры, фитиль неохотно зажегся. Я проделала это же и со второй свечей и с третьей, пока не загорелись все свечи в подсвечнике. Свечи горели спокойно и достаточно ярко, чтобы видеть всю эту странную комнату целиком. Мельком отметила, что это не были обычные восковые свечи. Пламя горело легким зеленоватым светом, источая какой-то незнакомый мне аромат. Затушила факел, чего добро зря переводить. Затем, вернувшись к «трону» присела на нижнюю ступень и достала фляжку с остатками воды. Сделала малюсенький глоток, и, прежде чем проглотить, подержала его во рту. Голова соображала совсем плохо. Нужно было отдохнуть, иначе я просто свалюсь на месте. И тогда уже точно никакого выхода мы не найдем. Нужно было вернуться и привести Валентину сюда, но сил подняться на ноги у меня просто не было. Прикрыв глаза, я стала думать, что, если мы здесь выхода не обнаружим, то придется возвращаться и пытаться открыть тот потайной вход, через который мы попали сюда. Это была последняя мыль перед тем, как меня полностью поглотило вязкое сонное забытье.