Северная Европа в середине 18 века всё ещё то место, где дворяне могут наказывать крепостных смертью, ошпаривая кипятком, рассекая плоть плетью или выбрасывая в окно родового замка. Титул, как и везде в мире в тот момент, привилегия для высшего сословия, которую наследуют (чаще всего), либо получают в дар от короля, обычно за выдающиеся заслуги, воинскую доблесть и так далее. Или же, за неординарное терпение и рабский труд по освоению гиблых земель, таких как в Ютландии, болотистой местности на севере Дании, которую тогдашний датский Король Фредерик V приказал заселить колонистами в случае удачного эксперимента по выращиванию сельскохозяйственных культур. Этим шансом решил воспользоваться капитан Людвиг Кален, незаконнорожденный сын одного из вельмож, для утехи самолюбия, подпитки гордыни и восстановления доброго имени матери. У него расписан план устройства «Царского дома», так он назвал поместье, но каждая задумка имеет свойство корректироваться по ходу её воплощения, и в это время вопрос «Стоит оно того?» становится не воздушной риторикой, а настоящей борьбой на грани жизни и смерти.
Суровый скандинавский кинематограф, как отвесные скалы, готов сдюжить любую тему, но обязательно с хмурой физиономией тяжеловеса перед взятием рекордного веса. Есть один юродивый по фамилии Триер, который чудит раз от раза, но на него не обращают внимания, как принято, если только тот не произносит фамилию «Гитлер» и не сравнивает себя с ним. В основном это лаконичный взгляд в прошлое и настоящее, с фантастикой там не очень, где пара характерных штрихов, опишут сцену ёмче, нежели бесконечные диалоги в Криминальном чтиве Квентина Тарантино. Такое крепкое северное кино в том числе ставит Датчанин Николай Арсель, взлетевший после режиссёрского триумфа Королевский роман, в котором Мадс Миккельсен лечит, любит и втирается в доверие к Кристиану VII с одинаковой ловкостью и отчаянием. Фильм имел успех у зрителей разного порядка, критики, академики и публика одинаково благосклонно приняли эту историческую мелодраму. И было за что. Так же как есть за что орать апологию Бастарду (так в оригинале называется Меч короля, не имеющий почти никакого отношения к холодному оружию в названии, выбранному для локализации российскими прокатчиками).
Начальные титры о болотистых землях Ютландии настраивают на определённого рода крестьянскую трагедию о бессмысленном копании в почве, состоящей из торфа, камней и перегноя вереска. Ближайшие кадры аудиенции служивого с 25 летним стажем в финансовой палате королевства, его цепкий взгляд, редкими словами умудряющийся привлечь внимание к собственной задумке, переворачивают понимание будущего действия. Так и выходит, Капитан Кален, словно двухсотлетний дуб, непоколебимый в намерениях бугай, идёт к заветному без оглядки, не стесняясь отстранять чувства в пользу желаемого. Актёр Миккельсен, неся всю дорогу каменную маску, не выражающую ничего, сквозь отверстия для глаз которой на мгновение сочится влага, схожая по составу с морской водой, как будто родился, рос, жил и состарился именно для изображения капитана Людвига Калена. Он хороший лицедей, и здесь пришёлся ко времени и к месту. Антураж вокруг него, другие актёры вокруг него и всё вокруг и для его безупречного перевоплощения.
Кельвин почти сразу увяз в непредсказуемом столкновении с местным помещиком, словно в болоте. Он сумел их возделать, но не смог уберечься от погружение в провинциальную трясину, где власть творит беззаконие руками окружного судьи. Будучи закалённым в сражениях, видевшим смерть и страдания, у капитана с трудом получается не изменять своим идеалам, оставаться верным личным устоям. Он борется с собой, окружающими его немногочисленными близкими, с порочной системой аборигенов, не внимая здравому смыслу, и не прогибаясь под веление вельможи. Вступает в неравную борьбу и доказывает всему миру, что датские болота плодороднее целины, а солдат его королевского величества Дании не мизинцем зачат, но могучим скипетром. Стоит ли это жертвы дитём и женщиной, которая согревала его душу и плоть в холодную годину, вопрос из тех, которыми задаются после, к несчастью, не до прозрения. А когда сидя в клетке, где обваривают кипятком неугодных, смотря как уводят Энн Барбару, отрезавшую тот самый мизинец у мерзкого князька, он понимает что остался со своей землёй один на один. У трудяги всё получилось, но путь оказался совсем не таким как представлялось на бумаге.
Режиссёр Арсель строит свой комментарий событий, описанных в романе датчанки Иды Йессен, точно зная чего в результате хочет, к чему в итоге подведёт зрителя, к какой идее. Она в общем не сложная – Берясь за дело жизни, надо точно понимать, чем готов жертвовать, а с чем отступишь что бы ни случилось. Так вот Капитан в данном случае не сумел задаться подобными вопрошаниями, не мог в силу чёрствости корки, покрывшей психику. Но у публики имеются все шансы на предварительное осмысление всех За и Против.
Снято на натуре, в соответствующих времени интерьерах, когда камин являлся местом силы, а обеды проводились на плинэре, даже сольные. Оператор схватывает неприглядную природу безмолвного края так, что непременно хочется там побывать и, может даже, остаться, позволить себе роскошь, которую герой не сумел сам себе разрешить. Фильм содержит напряжение триллера, хотя является исторической драмой. Сцены выдержки протагониста всех унижений и насмешек закручивают нерв вяще всякого хоррора. Сделан Бастард так, что два с лишним часа проходят одновременно в режиме десятилетних мучений Миккельсена, их переживаний, и проносятся, словно секунда. А выходишь из тех вязей немного лучшим человеком всё-таки.