- Не, ты у меня, Маня, бесплатно жить не сможешь, - Вася жене заявил, - я на меркантильную жену не подписывался. Я так себя использованным чувствую. И избрал тебя в подруги жизни по причине скромных твоих аппетитов. Очень нравилась философия твоя - о раздельном-то бюджете. Что каждый за себя только платит. И носа в чужой кошель не сует. Выгодно ты от других женщин тогда отличалась.
- Это я наивная, - Маня отвечала, - и молодая совсем была. И жилья у тебя не имелось личного. Мне и не обидно было. Скинулись поровну на макарошки и угол съемный. И сиди, влюбляйся спокойно.
- Но к жилью этому ты, согласись уж, - Вася хмурился, - никакого кровного родства не имеешь. Не тебе бабка Дуся наследство отписывала. Она тебя, Маня, и знала-то довольно шапочно. А коли живешь тут, то тоже в благоустройстве участвовать обязана. Семья - это не союз приживалки и спонсора ее. А союз равнообязанных людей. Чтобы все, так сказать, тягости пополам делить.
- А я уборку делаю, - Маня плакала даже, - и это мой посильный вклад в благоустройство. И ужины готовлю.
- Можешь и не делать свою уборку, - Вася сердился, - хай зарастает. А вот на ремонт и меблировку - должна скинуться. Мы с тобой изначально уговаривались - семейные нужды пополам делить. И строго соблюдали договор. За арендный угол платила спокойно ведь. Поиграй же воображением. Будто и эта квартира - тоже она арендная. И хочешь-не хочешь, а платить половинку свою придется. Ну же, Маня!
И такие вот разговоры - каждый день. Как перепало Васе наследство, так и начались в семье ссоры. Маня воображением играть отказывалась, а Василий в жене разочаровался. Меркантильной она оказалась. А изображала совсем иное.
Рассуждал Вася просто. Если супруга живет в его недвижимости, то не должна равнодушно смотреть на драные обои и колченогий бабы Дусин комод. Что и у Мани, как у нормального члена семьи, должно иметься желание быт этот сделать краше. И внести свою денежную лепту в ремонт и покупку мебели. Все пять лет супружества они так жили - затраты поровну.
А сейчас - фокусы. Отказалась Маня в общем деле участвовать. И даже обижалась по углам.
- Меня в этой хате, - говорила Маня из угла, - даже не прописывают. И мозг весь исклевали. “Мое, мое, прав не имеешь, наследное не делится, закон охраняет, баба Дуся тебя и не запомнила”. А я, получается, на ремонт и мебель затрачивайся. А смысл какой? А если ты, Вася, меня пинком под зад в один прекрасный момент выставишь? Так и чего же? Я, получается, под мост жить иду, а ты в квартире с ремонтом жизнью наслаждаешься.
- Ежели под мост пойдешь, - муж ей отвечал, - то я поступлю как честный человек. Поделим, так сказать, всю мебель поровну. Ты себе, допустим, калошницу забираешь. А я - комодик.
- А ремонт, - Маня все равно не понимает, - его-то я как под мост заберу? Неужто, обои со стен драть? Нет, какая-то уж чушь выходит. Раз я в квартире никто, то и затрачиваться мне бессмысленно. Доля мне тут все равно не положена. Лучше я ипотеку возьму на маму мою. И буду платить - вместо ремонта. И когда ты меня изгнать из судьбы своей пожелаешь - я в ипотечное жилье съеду. И не обидно никому. У каждого, так сказать, какая-то недвижимость за душой.
- Ах, так, - Василий кричал, - ах, вот как! Отрывать кусок от семьи, получается, станешь. И на собственные нужды все тратить. Где тут семья и равенство? Это просто содержанка какая-то выходит, а не жена. Меркантильная ты, Маня! А прикидывалась, что нет. Врала пятилетие мне в глаза. "Я ничего тебе не буду стоить, я и сама - ярая пополамщица". И вот - приплыли. Я, значит, создавай для жизни нам приятные условия, а ты - живи бесплатно. И ипотеки на мам оформляй. Хорошо устроилась!
А Мане уже и слушать про бесплатное проживание невозможно было. Но и что с такой позицией Васиной делать - тоже загадка. Хоть собирай пакеты с вещами да на выход прямо сейчас ступай.
Но и сама она, конечно, за собой вину чувствовала. Так замуж за Васю хотела, что без конца про философию свою ему рассказывала. Врала, конечно. Но влюбленная женщина на многое способна.
- Я, - говорила когда-то Маня Василию, - нынешних женщин вообще не признаю. Меркантильные они такие. Все только и думают, как бы им с мужчин три шкуры снять. И хорошо, что я не такая. Я за равные права и обязанности. Чтобы, значит, все затраты строго поровну. Прямо вот до копеечки. И каждый пусть себя обеспечивает. Все взрослые люди, в конце концов.
И поженились они довольно быстро. Сами из семей бедненьких. Как-то справлялись. Бюджет раздельный сразу утвердили. Маня себя содержит, а Василий - свою личность.
Но однажды Васе страшно повезло - бабушка его родная к праотцам отправилась. И ее квартира внуку отошла. Обычная, в состоянии не сильно хорошем. С мебелью, опять же, напряженка там очевидная наблюдалась - комод да кровать колченогая.
И Вася сразу возгордился. И решил в квартире этой ремонт делать и мебель свежую закупать.
- О, наконец-то, - так он Мане сказал, - заживем белыми господами. С тебя, Маня, половина денежных средств - на ремонт да мебель. Все добротное брать будем, все в едином стиле. Сорок тыщ - первый твой взнос. Я уже свой внес.
И руку протянул.
А Маня даже закашлялась - так удивлена была. Квартира-то не ее личная. И Вася ей сразу на вид поставил: даже о прописке речи идти не может. Жилье наследное. И охраняется от посягательств законом. А тут вдруг и мебель покупай, и на обои вноси.
И вот ругались эти Вася с Маней, ругались. Прямо чуть не до драки. И Маня на себя за философию сердилась. Ничего она, получается, Василию и не стоила. Бесплатная жена какая-то получилась. Но как-то ведь неправильно по итогу вышло: квартира его личная, а Маня взносы тащи. Тогда уж пусть и ей половину площади отдает. Которая законом охраняется.