Нельзя не заметить, что в последнее время значительно вырос интерес к хождению под парусом. На Средиземноморье, Карибах, Сейшелах в любое время года всегда можно увидеть русские экипажи. В основном, ходят они на яхтах, взятых в чартер, а стало быть, капитан должен иметь соответствующий диплом и отучиться в парусной школе. Число этих школ растет год от года, они разнятся по ценам, срокам и методикам обучения, причастности к разным национальным или международным системам дипломирования. Существенно отличается и сам процесс – в одних школах квалификация Bareboat Skipper доступна после недельной практики на яхте, в других – только теоретический курс занимает погода и заканчивается сдачей двух десятков экзаменов.
В данном обзоре, который ни в коей мере не претендует на звание научной статьи, а лишь является некой компиляцией широко известных сведений, мы хотели бы коснуться аспектов теории и практики в морском образовании прошлых веков.
Собственно, морские знания стали появляться и накапливаться на заре человечества, с первыми выходами в море и, очевидно, давали преимущества тем народам, которые ими активно пользовались. Так, в эпоху античности безоговорочными лидерами в морском деле на средиземноморье стали финикийцы, к услугам которых поначалу прибегали все страны региона. Позже их эстафету подхватили греки, бороздившие уже и Мраморное и Черное море, римляне, сломившие хребет своему главному конкуренту Карфагену именно в морских сражениях.
С началом эпохи Великих географических открытий, государства, первыми совершившие прорыв в морском деле, стали лидерами Европы в военном или экономическом смысле. В это время и появляются и первые морские учебные заведения. В начале XV века португальский инфант Генрих Мореплаватель основал в Сагреше навигационную школу, через сто лет на побережье Франции учреждаются морские училища, как частные, так и финансируемые монархами – Карлом IX и Генрихом III. К XVII веку эту эстафету подхватывают и другие страны, рвущиеся к новым берегам для основания колоний.
А как же «Владычица морей» - Англия? Несомненно, ее островное положение само по себе делало необходимым серьезное развитие флота. Достаточно сравнить мастерство судовождения и тактику флотов в битвах англичан с Непобедимой армадой в 1582 году и с голландскими эскадрами в войнах 1652-1674 годов, чтобы понять, - Royal Navy потребовалось обучить тысячи матросов, артиллеристов, сотни мичманов и офицеров.
Логично было бы думать, что на базе фундаментальных научных и образовательных учреждений, которыми изобиловала Англия, была создана система планомерного образования моряков, однако это совсем не так. Первая морская академия Великобритании была открыта всего лишь в 1733 году в Портсмуте и, несмотря на предоставленные ее ученикам преференции при продвижении по службе, большого успеха не имела. Основным способом обучения рядовых, суб-офицерских и офицерских кадров была непосредственная практика на боевых кораблях, а по причине того, что Адмиралтейство моментально, с наступлением мира, разоружало суда, а команды отправляла на берег, это была практика в боевых походах. Кратко этот метод просуммировал «король-моряк» Вильгельм IV: «…нет лучшего места для обучения джентльмена, чем квартердек боевого корабля».
Разумеется, имелась существенная разница в службе-обучении между высшими и низшими сословиями, однако, линия юнга – мичман – лейтенант – капитан была естественной лестницей на этом пути. Молодых людей (слово «юнга» прижилось в русской традиции от английского «young gentleman» или голландского «jonge») 10-12 лет от роду родители, часто по протекции, отдавали на боевые корабли. Так, например, попал на боевой корабль своего дяди сын священника Горацио Нельсон, при этом «добрый дядюшка» напутствовал, сетуя на детскую тщедушность и болезненность будущего командующего флотом: «…пусть приезжает. Может, в первом же бою пушечное ядро снесёт ему голову и избавит от всех забот!»
Какие же мотивы заставляли родителей отправлять или позволять своим детям идти на службу в такое опасное предприятие, как военный флот? Для простолюдинов все просто, - матрос за месяц зарабатывал почти годовой доход крестьянина, а при захвате трофея – сумма могла позволить семье безбедно содержать небольшую таверну. В случае смерти или увечья существовали выплаты из кассы, в которую удерживались пенсы из выплат. Для джентльменов – разумеется, почет и уважение, но и финансовые выгоды тоже стремительно повышались при продвижении от лейтенанта к адмиралу. Флотские офицеры, особенно прославившиеся в битвах, имели популярность в народе и часто делали политическую карьеру в парламенте.
Как же был построен процесс обучения? Юные «джентльмены» сразу назначались помощниками мичманов и параллельно вахтенной службе в свободное время проходили курс наук. В него входили занятия по математике и навигации, которые вели старшие офицеры, капитан, а иногда – специально нанятые на службу преподаватели – schoolmasters (последние получали патент в лоцманской корпорации Trinity House). Занятия по литературе и классическим языкам (латынь, греческий) мог вести судовой пастор, если таковой был на корабле. Для астрономических наблюдений классом становился квартердек. Все обучающиеся вели свои журналы, куда вносили навигационные расчеты и наблюдения, заметки о корабельных событиях и действиях экипажа. Что касается практики – ее было предостаточно. Юнги широко привлекались к несению вахт, командованию орудийными расчетами. Став мичманами, они начинали готовиться к лейтенантскому экзамену, занимаясь самостоятельно или, по возможности, посещая кафедры университетов. Эти экзамены были введены в 1677 году по инициативе секретаря Адмиралтейства Сэмюэла Пипса, уникального бюрократа, который, возможно, сделал для Королевского флота больше, чем многие адмиралы, лишь наведя в нем некоторый порядок. Экзамены у будущих офицеров принимали комиссии, состоявшие из опытных офицеров, а иногда и адмиралов. На этом все образование заканчивалось и, как говорил Нельсон: «В борьбе за награды и славу вперёд, отважный моряк!», - дальнейшая карьера строилась на удачах и неудачах военного времени.
В России, с воцарением Петра I, были предприняты титанические усилия по созданию флота практически с нуля, и, хотя царь-плотник ориентировался на самые прогрессивные на то время образцы голландской и английской морской практики, система морского образования не была, да и не могла быть похожа их. В 1701 году в Москве была основана Навигацкая школа, куда Петр нанял британских профессоров Генри Фарварсона, Стефана Гуина и Ричарда Грейса, а, чтобы соединить европейскую грамотность с русским языком присоединил к ним Леонтия Филипповича Магницкого. И начинались занятия с двух классов – Русской и Цифирной школ, то есть будущие навигаторы учились элементарным грамоте и арифметике. Дело в том, что среднестатистический дворянский недоросль (молодой человек 12-20 лет) в России того времени был неграмотен, и не по недостатку средств, а просто по отсутствию необходимости. Это коренным образом отличало нас, например, от протестантской Европы, в частности соседней Швеции, где еще с середины XVIIвека были введены законы о всеобщей грамотности, для того, чтобы население могло самостоятельно читать Библию.
Образование было отнюдь не добровольным. Царские указы обязывали дворян предоставлять своих детей на обучение, за уклонение грозила каторга и конфискация имущества. Ученики Навигацкой школы получали небольшое жалование – «кормовые деньги», однако, прибывшие из семей, имевших крестьян от пяти дворов и больше, содержались за свой счет. За прогулы – «нети», нерадивое отношение к учебе и баловство взимались большие штрафы, применялись телесные наказания, нередко провинившихся отправляли гребцами на галеры или в солдаты.
Школа разместилась сначала в Москве в Сухаревской башне. В ней преподавались арифметика, геометрия, тригонометрия в их практическом приложении к мореплаванию, навигация, астрономия и фехтование. Кроме того, значительное время отводилось изучению рангоута и такелажа. Наиболее успешных посылали для дальнейшей учебы за границу, впрочем, старались это делать еще и из числа наиболее состоятельных, чтобы не содержать за государственный счет.
В 1715 году в строящемся Петербурге была основана Морская Академия (официальное название Академия Морской Гвардии). Это было уже серьезное военно-морское училище, достаточно посмотреть на его учебную программу, составленную по заявке Сената Фарварсоном:
Три с половиной года уходило на морские дисциплины, плюс к ним еще прибавлялось столько же на изучение фортификации, артиллерии, геодезии и «…живописной и на рапирах по регламенту» науки. А как же практика?
Здесь надо отметить еще один немаловажный момент. Весь наш флот на то время находился в акватории замерзающего моря и, по отсутствию каких-либо удаленных станций, не мог функционировать зимой. Конечно же, ученики и гардемарины Академии участвовали в походах наших кораблей летом, некоторые даже были посылаемы на службу в иностранные военные и коммерческие флота, но факт остается фактом – сезон между навигациями большинство кадетов проводило за партами.
Возможно, это ограничение и обусловило ту великую тягу русских капитанов применить на практике накопившуюся теорию и выплеснуться за пределы «Маркизовой Лужи» к далеким, неизученным районам Мирового Океана. И вот - конец XVIII века дает нам блестящую плеяду отечественных моряков-исследователей. Головнин, Крузенштерн, Лисянский, Беллинсгаузен, Лазарев - все они являлись выпускниками Морского Кадетского корпуса, преемника Морской Академии и Навигацкой школы. На их долю хватило Великих географических открытий, и можно сказать, они с дорисовали Карту Мира, включив в нее Антарктиду, север Тихого океана и многое другое.
Сейчас над планетой летают спутники, корабли ощетинились антеннами радиостанций, радарами, системами GPS, но все равно море осталось морем и не прощает легкомыслия и невежества. Современные капитаны парусников часто не умеют пользоваться секстаном, не ведут прокладку и судовой журнал, даже пересекая океаны, а штурманские столы забыли, когда на них лежали карты, транспортиры, параллельные линейки и измерители. Но хватит ли знаний современному моряку, чтобы найти путь в море, если погаснет экран спутникового навигатора?