Автор: Ирина Ака
Катя была обычной девушкой.
Хотя, если присмотреться, её внешность вполне укладывалась в определение «яркая». Смуглая кожа и курчавые с рыжим отливом волосы в сочетании с голубыми глазами, аккуратным носиком и большими пухлыми губами производили впечатление. А если добавить высокий рост и длинные ноги, то становится понятным, что она легко могла бы привлечь к себе внимание. Но! На занятия в мединститут Катя ходила в вечных безразмерных штанах и таких же оверсайз свитшотах. С однокурсниками дружила, но не очень. На тусовки не ходила. Жила с родителями. Парни с курса пару раз вяло попытались с ней пофлиртовать, но услышав, что та может гулять только до десяти, быстро потеряли к ней интерес. Катя не слишком расстраивалась: ну, а что тут поделаешь — родители строгие.
Но однажды, тогда Кате уже исполнился двадцать один год, на третьем курсе, её отпустили в бар до часу, на празднование дня рождения подруги Оли.
Катя очень обрадовалась.
Нарядилась: белое, на тонких лямочках платье очень эффектно смотрелось со смуглой кожей. Не слишком короткое: чуть-чуть выше колен. Ножки в серебристых босоножках с тонким каблучком выглядели великолепно. Минимум макияжа: лишь добавила немного туши на ресницы и подкрасила губы. Когда зашла в бар, девчонки её не узнали.
Охи-ахи! Подружки единогласно решили, что Кате срочно надо выкинуть в мусор все её спортивные балахоны и в институт носить только платья.
Катя виновато принимала искренние комплименты и чувствовала неловкость перед именинницей: столько внимания перетянула на себя. Но Оля больше всех радовалась за подругу и тоже настаивала, чтоб Катя в институт ходила вот такая — красивая. За это и выпили по коктейлю. Непривычной к крепким напиткам Кате сразу закружило голову. Ощущение было странным, и благоразумной Кате оно не понравилось. Больше пить не хотелось, но подняли тост за именинницу и отказаться было неудобно. Потом много танцевали и пили шампанское, которым угощали парни из-за соседнего столика. Все смеялись. Было весело. Всё происходящее казалось лёгким и простым: Катя перестала следить за временем. В час ночи спохватилась и засобиралась домой. Оля вяло уговаривала остаться, но, увлечённая разговором с другими девчонками, особенно не настаивала. Катя вызвала такси и, чмокнув подругу, уехала. На душе было радостно, в ушах ещё звучала музыка. Она хихикала, вспоминая, что Оля ответила парням, когда те подошли знакомиться. Ребята были на первый взгляд симпатичные. Но, один из них повёл себя грубо: когда девочки сказали, что учатся в мединституте, он нагло засмеялся и, обхватив Олю за талию, бесцеремонно притянул к себе.
— Аааа! Так вы девчонки бывалые! Всем известно, — кто учится в мед, у того стыда нет! — сказал он и радостно оскалился, гордый своим «остроумием».
Оля не растерялась и хлопая ресницами и изображая из себя полную дурочку, растягивая слова, ответила:
— Ну, а откууудааа же у нааас стыд возьмётся? Представляяяешь, зая, заставляют изучать … — тут она назвала трудноизлечимое заболевание, передающееся половым путём, — прямо на пациентах, а тааааам …. — тут она закатила глаза и начала выдавать красочные подробности вторичных симптомов.
Ребята тут же сникли и быстренько распрощались. А девчонки долго смеялись, изображая друг другу выражения их лиц, перед тем, как те сбежали. Сейчас, уже по дороге домой вся эта история казалась ей ещё более смешной. Катя прыскала в ладошку, когда в затуманенной от выпитого и усталости из-за кучи впечатлений голове всплывало то одно, то другое.
Но чем ближе подъезжала к дому, тем меньше радости оставалось. В машине её здорово укачало: мысли плыли, голова кружилась. Сообразив, что в таком виде родителям лучше на глаза не показываться, она попросила таксиста остановить на главной улице, перед аркой во двор своего дома. Хотелось немного подышать свежим воздухом. Идея пройтись казалась удачной.
Водитель, пожилой дядечка, видя, с каким трудом Катя выбралась из машины и как сложно ей было устоять на тонких каблучках, опустил стекло.
— Дочка, садись назад в машину. Давай до подъезда довезу, — сказал он, с подозрением глядя на трёх парней, стоящих через дорогу и исподтишка наблюдающих за происходящим.
Катя мотнула головой и нетвёрдой походкой пошла к арке. Шофёр сокрушенно покачал головой и выключил мотор. Тут по рации сообщили о новом заказе, он ответил. Машина снова завелась, тронулась и скрылась за перекрёстком.
Троица тут же, не сговариваясь, метнулась за Катей. Она успела отойти недалеко. Кате стало нехорошо, и она стояла в тёмном арочном проходе, обеими руками облокотившись на стену и опустив голову, пыталась отдышаться. Парни притормозили и заржали. А тот, что был ближе всего, подскочил к Кате, прижал девушку к стене и попытался зажать ей рот. Но тут же отдёрнул руку: почувствовав на лице чужие пальцы Катя не сдержала тошноту.
Один из парней, услышав характерные звуки, брезгливо крикнул:
— Фууу, Макс, брось её. Она вообще удолбанная.
Но тот, кого назвали Максом, не собирался отступать. Он тащил Катю к ступенькам, ведущим в подвал, при этом больно сжимал её плечо и цедил сквозь зубы:
— Веди себя тихо, поняла? И с тобой ничего плохого не случится, — в голосе звучала угроза.
Дружки следовали на некотором расстоянии. Катя не успела почувствовать страха. Ей вспомнилась история из бара, и она едва сдержала смех. Она, неожиданно даже для самой себя, попыталась обнять парня:
— А за чем же так грууубооо, — интонацией она старалась подражать тому, как говорила Оля тогда, в баре, — мальчики, я не против развлечься. Даже наоборот — я вся горю.
Парни радостно гоготнули. Держащий её парень чуть ослабил хватку и недоверчиво посмотрел на Катю, пытаясь увидеть в сумраке выражение её лица. Катя хихикнула и кивнула в знак серьёзности своих намерений. Почувствовала, как из впившихся в её руку пальцев уходит напряжение.
— Только, мальчики, должна вас предупредить, что я на антибиотиках. Лечусь от …, — тут она назвала то самое, трудно поддающееся лечению заболевание, о котором упоминала Оля. Парни попятились. Тот, что её тащил, остановился:
— Врешь… — сказал он, но голос прозвучал неуверенно.
— Нееет! Честно! Меня предупредили, чтоб я ни с кем, но я же вам честно всё рассказала, так что теперь ведь можно! — внутренне Катя сама удивлялась, откуда брались слова, страх так и не появился. Ей было даже интересно, что же предпримут хулиганы. Держащий её Макс отдёрнул руку, но продолжал стоять. От его резкого движения Катя покачнулась и хихикая полезла в сумочку:
— Вот, — продолжила она, — сейчас справку покажу. А вот, — тут она назвала неизлечимое заболевание, — такой справки пока нет. Извините. Кровь взяли. Потом позвонили и сказали, надо перепроверить. — Катя развела руками изображая сожаление. Один из парней грязно выругался, ухватил другого за рукав, и они быстро пошли прочь. А тот, кого дружки называли Максом, начал судорожно вытирать руки об одежду и пятиться назад. Даже в темноте было видно как побелело его лицо и округлились глаза. Тут его нога запнулась о выбоину в асфальте, и он упал. Вскочил и молча кинулся догонять товарищей.
А Катя крикнула вслед:
— Ребята! Ну куда же вы? А как же поразвлечься…
И в этот момент её начало трясти. Туман в голове рассеялся, словно и не было, и она ясно осознала, чего только что счастливо избежала... Катя быстро дошла до детской площадки и села на качели, ожидая, когда сердце перестанет выскакивать из груди, отзываясь громким стуком в ушах, а руки и губы прекратят дрожать. Она изо всех сил старалась не думать о том, что могло с ней произойти… Внутри всё похолодело — запоздало накатил жуткий панический страх, и она стремглав бросилась домой.
Родители не спали. Встретили её в коридоре. Катя, не дав им ничего сказать, заговорила первой, сразу как только вошла:
— Да, опоздала, знаю. Простите. Но, знаете, пап, мам, мне в баре не понравилось. Я теперь туда сама больше не пойду…