Хроники Хлорного моря. Глава 2
До рассвета оставалось не так долго, но достаточно, чтобы переждать темноту ночи, перед тем, как начать спускаться с горы в долину. Утренний холод уже окутал своей сыростью всё вокруг, притушил костёр и назойливо забирался под халат, заставляя мурашки бегать по коже.
Разган сидел у костра и делал записи. Мелкий, едва различимый почерк с прыгающими, танцующими в разные стороны буквами, пусть и не отличался красотой, зато имел большое значение. Усмиритель Азы писал для себя, делая пометки и выделяя особые моменты. Ему было важно сохранить свои воспоминания на бумаге, потому как полагаться на то, что собственная голова сможет удержать все подробности, он не мог. Уж слишком часто он видел, как люди, пусть и не сильно старые, забывают простые вещи.
Я должен был оказаться на месте ещё четыре дня назад. И мне всего-то нужно было обогнуть Угольные горы и выйти в долину на той стороне. К моему большому сожалению, в ночи началась буря, пришедшая со стороны моря. Дождь был так силён, что скопившись в горных чашах вода хлынула через край и устремилась к берегу бурными потоками. Увы, но потоки воды устремились вниз как раз по той тропе, по которой я шёл. Спасаясь от воды, я забрался повыше, а потом ещё выше. В конце концов я влез на один из хребтов Угольных гор, где и хотел переждать непогоду.
Дождь наконец перестал лить, и вскоре небо начало проясняться. К этому времени Разган уже должен был дойти до назначенного ему места, но он сильно опаздывал. Попытавшись спуститься с горной вершины вниз, укротитель Азы призадумался.
Потоки воды сильно размыли хрупкую породу, и там, где были уступы, теперь просматривалась отвесная стена.
- Да уж. Так просто не бывает. Обратно не спуститься, - усмехнулся Разган, представляя, как сильно можно шмякнуться с высоты в два десятка его ростов. – Ну, что ж, пойдём через горные хребты. Надеюсь, по ту сторону спуск найдётся.
Оглядевшись, Разган приметил небольшое, едва заметное ущелье, разрезающее некогда один огромный шпиль надвое. Прикинув, с какой стороны он пришёл, посмотрев на то, где находится солнце, путник посчитал, что через ущелье сумеет выйти, как раз к тому месту, где его ждут. Взвалив свой ящик на спину, затянув пояс халата и плотно набив порошком и раскурив свою кирэсу, выпуская колечки дыма, он не спеша отправился в путь.
Ущелье оказалось узким. Острые края камней, торчали из стен. Пласты угля, стёсываемые ветрами на протяжении столетий были опаснее чем острые лезвия. Одно неловкое движение, и можно было запросто разрезать себе руки и ноги, а то и вовсе, лишиться головы. К тому же, то и дело через этот, и без того опасный проход, проносились порывы ветра, способные сбить с ног.
Раз за разом Разгану приходилось снимать со спины свой ящик и проползать под застрявшими между стен валунами, а затем уже протаскивать за собой свою ношу. К счастью, этот отрезок пути оказался не таким уж и долгим. Уже к полудню усмиритель Азы оказался по другую сторону шпиля и, зажмурившись от яркого солнечного света на краткий миг, удивился и восхитился.
Перед ним раскрылась маленькая долина, плоская, будто чаша, окружённая со всех сторон высокими, корявыми чёрными горами. Зелень этого места просто поражала. Пожалуй, за всю свою жизнь Разган не был в таком месте, где столь яркая, насыщенная, глубокая зелень.
Густая трава, кусты, низкорослые деревца и мох. Много, много ярко зелёного мха. Даже воздух здесь пах особенно. Казалось, что дышится тут намного легче, чем на берегу, но надышаться не выходило. Хотелось ещё и ещё вдыхать этот воздух. Сравнить это чувство можно было разве что с сильнейшей жаждой, когда обычная вода кажется безумно вкусной, и ты пьёшь её без остановки, но не можешь напиться.
Стоя у выхода из ущелья путник осматривал этот загадочный клочок земли, сокрытый угольными горами и думал о том, что он может быть первым, кто сюда попал. На всех известных ему картах тут нет ничего кроме безжизненных угольных шпилей. Да и от других путешественников он не слышал про это место.
Среди деревьев виднелись соломенные крыши небольших домиков, а по ту сторону, у отвесной скалы был выстроен большой дом из камня с черепичной крышей. Такие дома Разган видел разве что в больших городах. То там, то тут в небо поднимались белёсые клубы дыма из печных труб.
В этой маленькой долине жили люди. А значит они смогут указать верный путь страннику.
- Господин? Вы чего тут стоите, чем любуетесь? Солнышко сейчас за пик закатится и в один миг тут холодно станет. Скорее, спускайтесь, - раздался голос снизу. Разган пригляделся.
Внизу, среди кустов, собирал хворост человек с седыми волосами. Он был стар, измучен тяжёлым трудом. Пожалуй, с десяток лет назад он потерял кисть правой руки. Культя уж полностью заросла и заметно ссохлась. Спустившись к нему, Разган поздоровался и помог взвалить на спину вязанку.
- Зря вы так беспечно любуетесь нашими красотами, - благодарственно кивнув, произнёс старик хрипло. – Солнышко тут не частый гость. Светлый день тут короток, и очень быстро у подножья станет темно и холодно. В долине свет задерживается немногим дольше, но от земли всегда тепло. Пойдёмте скорее, а там и расскажете, как вас сюда занесло.
Старик, для своего возраста и увечья, был достаточно прыток. Он ловко перескакивал через ямки и кочки на тропе, и тяжесть вязанки на его плечах, будто бы и не мешала этому.
- Так, откуда вы, говорите, - сваливая вязанку у своей хибары поинтересовался хозяин.
- С разных мест. Как такового дома нет у меня, я всегда в дороге, - оглядываясь вокруг ответил Разган. Постройка старика хоть и была ветхой, но, в отличии от тех домиков из камыша и ивы, она была настоящим дворцом. Каменное основание, на котором были уложены брёвна, деревянная крыша, покрытая соломой и настоящая печная труба.
- Так вы,.. торговец какой? Или из тех, кто бродит по миру просто, - старик сдвинул крышку с деревянной бочки и опустив в неё черпак, набрал воды, незамедлительно предложив гостю.
- Скорее, второе. Я усмиритель Азы, мастер Разган. Шагаю от одного селения к другому. Подмечаю разное, записываю, рассматриваю. И там, где нужна моя помощь, я помогаю, если это в моих силах.
- Усмиритель, значит. Ну да, в наших землях Азы встречаются. А я Бахо, старик Бахо. Хотя, многие тут меня просто называют Стариком. Я, наверное, тут самый старый, - одарив гостя редкой улыбкой произнёс хозяин.
- Очень приятно, и спасибо за воду, - вернув черпак хозяину Разган огляделся. – Знаете, Азы не просто встречаются. Они везде, они разные. Просто, многих из них мы не видим, о других и вовсе не подозреваем. Они живут среди нас, рядом с нами, и даже в нас могут жить. Они меняются, как и мы. Одни становятся невидимыми, и даже нас они не видят. Другие, наоборот, стремятся принять наш облик. А есть и те, что раньше были людьми.
- Много вы знаете. Да только у нас тут нет таких. Зверь ночной есть, но он очень даже видим. Иногда выходит по ночам. Так что, ночевать нужно только в доме. А то, - старик грустно усмехнулся и помахал перед лицом гостя своим обрубком.
- Это зверь сделал?
- Он. Вышел я как-то неосторожно после захода солнца, а он на меня и напал. Но, я ещё хорошо отделался. Только руку отхватил.
- А как он выглядел?
- Да не думайте, не Азы это. Горный волк, старый, умный, брошенный, - отмахнулся старик. – Давняя история. Вон тот дом, большой видите. Там раньше Ладонь жил, а теперь сын его живёт. Теперь нет у нас Ладони, да и не нужен нам он тут. Мы мирно, сами собой, из долины не выходим. Раньше тут уголь добывали, хороший уголь.
- Так, что ж случилось?
- Давайте в дом войдём. Стемнеет скоро. Говорю ж, день тут очень короткий. Поужинаем, я всё и расскажу, - старик отворил толстую дверь и пропустив гостя вперёд, войдя в дом, запер её.
Подкинув в печь хвороста, сняв с огня похлёбку и приготовив миски, хозяин принялся накрывать на стол. Убранство этого дома было для Разгана непривычным. Будто совсем из другого мира всё. Стол из дерева, лавки, посуда. Такое богатство можно было встретить, разве что, в больших городах.
- Так вот, - продолжил старик. – Раньше мы тут уголь добывали. Отец мой ещё совсем мальчишкой был, сюда приехав, он дом этот и заложил. Уголь мы на ту сторону хребта возили, взамен другие товары получали. А потом, месторождение иссякло, но на его месте вот эта небольшая долина осталась. И как перестали мы уголь черпать, тут быстро всё зазеленело. Для скромной жизни всего тут вдоволь. Привычных овощей тут не растёт, но зато плоды с деревьев очень неплохие на вкус, да и спеют быстро. А главное, хоть день тут и короткий, а зато времена года почти не меняются, от земли всегда тепло.
- И вы все решили тут остаться?
- Что-й-то? Не все. Многие ушли за хребет, скопив кой какое богатство. Остались те, кому спокойно жить хотелось. Ладонь наш тоже остался и всё ему не покоилось. Уверен он был, что рано или поздно отыщется другое месторождение угля. А пока не отыскали новый уголь, взялся он разводить горных волков. Тут они водятся, но не много, и к людям не подходят. Выловил он нескольких, самых крупных отобрал и принялся разводить щенков. Многие тут этим занимались, по его наказу. Выращивали, натаскивали на службу. Ладонь потом выросших щенков продавал за хребет, как охранников хороших. Считалось, что правильно воспитанный волк хозяина слушает, а чужих не подпускает. Да только, волк всегда волком останется, хоть ты его с рук корми, а он потом твоей рукой покормится.
- Беда случилась, напали на кого?
- Да, проще всё. Сам Ладонь беду накликал. Уверовал, что научился диких зверей приручать. Так уверовал, что даже в доме, рядом со своей женой и ребёнком двух здоровых, молодых волков держал, как некоторые птичек или мышек держат. И всё хорошо было, да по весне, когда у них гон начался, а у одной волчихи течка, так эти с ума по сходили. Схватились как-то, грызться начали. Малец Ладони, видать подумал, что звери играют просто и в кутерьму эту и полез. А они его и порвали знатно.
- Умер?
- Зачем умер? Жив он. Правда, с той стороны грани жизни и смерти долго его вытаскивали. Жена Ладони тогда не выдержала и на себя руки наложила. А сам Ладонь разум позже утратил, недолго прожил. А до того велел всех волков перетравить. Да, видать, один сбежал. Людей не страшиться, озлоблен. Но, днём не нападает. Если осторожным быть, то не страшно. Мало кого порвал. Я вот, один из немногих счастливчиков.
- Скажи мне, Старик, а на ту сторону то выйти смогу я?
- Ночью? Ночью не советую тебе и по нужде их дома выходить. А вот с рассветом выйдешь. Правда, тебе в дом Ладони идти нужно. Только через его дом к ущелью, что на ту сторону ведёт, пройти можно. Там же изначально так придумано было, чтоб удобнее считать уголь. Всё через одни ворота. Но, то завтра.
Ночь была на удивление тихой. В доме Старика было тепло и уютно, хотя за стенами явно стало холоднее. Старик уже спал, а я занимался своими делами, когда услышал громкий вой. Удивило меня то, что вой звучал будто отовсюду. Это был волк, но волк так громко выть не может. А потому, я всё же подумал, что это может быть Азы, что принял форму зверя и нападает на людей, например, решив мстить за то, что они разворошили долину.
Быстро скрутив в бумагу немного Сальмад, я подпалил самокрутку и осторожно высунулся за дверь. Вокруг было тихо, даже очень. Хотя, горы вокруг отлично заглушали все звуки извне. Я, почему-то, был уверен, что волк, на самом деле Азы. И против него Сальмад отлично сработает. Но, оставалась и доля того, что это всё же просто волк. На этот случай Крики в моём халате меня бы защитили.
Хоть старик и твердил, что ночь в долине очень тёмная, я неплохо видел всё вокруг. Бывал я в местах, где темнота во много раз гуще. Я обошёл дом вокруг, поглазел по сторонам и даже не подозревал, что за мной наблюдают.
Как-то, крайне беспечно Разган разгуливал в ночи, прислушивался и присматривался к земле, пытаясь отыскать следы зверя. И то, что он выл очень громко, говорило о том, что он должен был быть совсем рядом. Но, следов не было.
- Неужели, всё же Азы? Но кто может принимать обличие зверя? Может это… - Разган вздрогнул услыхав отчётливый лязг зубов откуда-то сверху. Он поднял голову и замер. С крыши дома Старика на него смотрел здоровенный горный волк. Зверь был покрыт кровавыми ранами, с его необычайно длинных клыков капала слюна, и он ужасно вонял кровью, грязью и мочой.
Зверь медленно крался по скату крыши, осторожно ступая по соломе и готовясь напасть. Не дожидаясь этого усмиритель Азы с силой хлопнул ладонью по своему халату, заставив Крики взбудоражиться.
Пятнистый, напоминающий по своей окраске рвоту пустынного слобня халат засветился, по нему заплясали узоры, яркие цвета. Халат вспыхивал, как праздничный фонарь в ночь зимней луны. Но зверя это вовсе не остановило.
- Значит, ты всё же не волк, - прошептал Разган и вдохнув горьковатый дым полной грудью, выпустил его в сторону твари, что готовилась к прыжку. Сальмад завертелись клубами и быстро разлетевшись густым дымом растворились в ночи. Зверь потянул воздух носом, огрызнулся и повернувшись спиной растворился в ночи.
Казалось, что волк не ушёл, а просто растаял. Никаких звуков из темноты не доносилось. Обойдя дом вокруг, не отыскав следов, Разган вернулся внутрь и лёг спать.
С первыми лучами солнца Старик растолкал гостя и ещё раз повторив, что день в долине короткий, и когда тут заря, за горами уже близится полдень, предложил позавтракать.
После нехитрой трапезы Разган попрощался со хозяином. Тот отправился за новой вязанкой хвороста, а усмиритель Азы пошёл прямиком к дому бывшего Ладони, осматриваясь по пути.
Небольшая деревушка была выстроена хаотично. Дома строились так, как было удобно их хозяевам, без всякой системы. Каждый из домов был построен на каменном основании. Люди тут ничем не отличались от тех, что жили на побережье. Разве что, одежда была чище и аккуратнее. На незнакомца некоторые смотрели с интересом, другим было всё равно.
Интересно было и то, что в деревне, по меркам остальных мест, много детей. Объяснить это можно было спокойной жизнью, отрезанной от остального мира, достаточно мягким климатом и наличием пищи. Скорее всего, это как-то и способствовало тому, что дети рождались чаще и меньше болели. Хотя вот, женщин тут было не больше, чем везде.
Пройдя через деревню и немного поднявшись в гору, мастер Разган оказался перед большими распахнутыми воротами. За ними никого не было.
Пройдя через старый, заброшенный и почти мёртвый сад, гость поднялся на веранду и заглянул в настежь открытую дверь. Позвав хозяина и не получив ответа, незваный гость посмотрел в полумрак большого коридора. Но, услышав из дома громкий крик, вошёл внутрь.
Я даже не думал, что дом может быть таким большим. Множество комнат, несколько коридоров и лестница наверх. Мне показалось, что наверху кто-то копошиться. И, ещё раз окликнув хозяина, я решил подняться.
Наверху были комнаты с низким потолком. В некоторых из них были кровати. Когда-то тут жило несколько человек, возможно одной семьёй. Сейчас же дом пустовал. Кто-то содержал его в порядке, но пыль, паутина по углам, потерявшие цвет стены говорили о том, что хозяин уделяет убранству недостаточно времени.
В одной из комнат, на кровати, сильно ворочаясь и обливаясь потом, спал человек. Он стонал, вскрикивал и тяжело дышал. Ему явно снился кошмар. Я тронул его за плечо, и он проснулся.
Хозяин дома выглядел достаточно молодо. На левой стороне его головы не было волос, зато багровой рытвиной красовался огромный шрам. Шрамы от рваных ран были и на лице, и его теле. Старые, давно зарубцевавшиеся. Но и по ним можно было понять, сколь опасные были те раны. Раны от острых волчьих клыков.
- Вы кто такой? Что вы делаете в моём доме, - потирая глаза и успокаивая дыхание спросил хозяин.
- Меня зовут мастер Разган. Я путешественник. Я случайно сбился с пути, спасаясь от дождя и оказался в вашей долине. Мне сказали, что выйти из неё можно только через ворота вашего поместья, - объяснил хозяину незваный гость.
- Я не запрещаю проходить через ворота. Они открыты. На вашем месте я бы покинул нашу долину как можно скорее. Тут темнеет рано, - пояснил хозяин и потянувшись к кувшину, сделал несколько больших глотков. Темноватая жидкость потекла по его подбородку, и комната наполнилась терпким запахом.
- Это отвар махровика? Вредно пить его так, как воду, - сняв со спины свой ящик и присев на лавку у стены произнёс Разган.
- Вредно. Но так меньше спать хочется.
- Спать меньше хочется, когда хорошо высыпаешься. Нужно просто лечь пораньше, да встать попозже.
- Не для меня, - печально произнёс хозяин и отставив кувшин, представился. – Меня зовут Алдин Юсуф. Очень приятно. И, простите за моё не гостеприимство. Я не очень люблю гостей, да и не жду их. Я всегда очень уставший, очень раздражённый, я всегда хочу спать. И для меня даже недолгая беседа утомительна.
- Так, зачем же ты, Алдин Юсуф, пьёшь отвар махровика, если всегда хочешь спать. Это растение уж точно уснуть тебе не поможет. К тому же, оно вредит сердцу, да и раздражённым делает.
- А иначе ни как. Я боюсь спать. Во сне я вижу кошмары. Они настолько яркие, что порой, после пробуждения я не могу двигаться. И только этот чай из махровика делает их не такими красочными. Я, хотя бы, не чувствую во сне вкус крови, запах падали и то зловонное дыхание.
- И как долго ты спишь, выпивая этот чай?
- По-разному. Иногда совсем немного, но часто. Почти всегда мне удаётся проснуться до того, как ночной кошмар станет совсем страшным.
- Интересно, - Разган раскурил самокрутку с Сальмад и пустил густой дым по комнате. Азы, что жили в дыму, плавно растворились в воздухе и исчезли. Это означало, что других Азы, а в частности Вочби, о котором подумал усмиритель, поблизости не было.
- Вам говорили, что вы странный и, нахальный? Я вас не приглашал в свой дом, но вы вошли, уселись тут, ещё и курите, - спустив ноги с кровати и потирая слипающиеся глаза пробормотал Алдин.
- Мне часто такое говорят. Но, там, откуда я родом, распахнутая настежь дверь уже является приглашением для любого, кто проходит мимо, - усмехнулся Разган. – И мне кажется, я не зря принял это приглашение.
- А я думаю, что зря, - раздражённо фыркнул хозяин нащупывая ногами свои мокасины. – В моём доме вы, разве что ночлег можете найти. И то, сомневаюсь, что вы выспитесь. Лучше уж вам уйти поскорее, пока я вновь не уснул.
- Чем же мне это грозит?
- Как знать? Может и ничем, но иногда, когда я сильно устаю, так сильно, что не могу проснуться, с людьми случается плохое.
- О таком я ещё не слышал. Есть Азы по имени Вочби, что насылает кошмары. Но, плохое может случиться лишь с тем, к кому он пристал.
- Да бросьте. – усмехнулся хозяин. – Я не верю в сказки про Азы. Раньше верил и хотел верить в то, что все мои несчастья из-за них, но… Мои кошмары из детства. Видите, эти шрамы? Меня сильно порвали волки, которых я кормил с рук и считал своими питомцами. Потом мама умерла, потом отец, а я начал видеть кошмары. От горя, от страха, от печали. Я каждую ночь боялся спать, но всё равно засыпал и видел Палеса.
- Палеса?
- Мой волк, которого я вырастил с маленького щенка. Конечно, не сам. Растил и дрессировал его мой отец. А я кормил и ухаживал за ним. На что ещё годен пятилетка? Он ел у меня с рук, лизал мне лицо. А когда вырос, то даже катал меня на своей спине. Мы были друзьями. И когда Палес сцепился в Вульхом, я, по своей глупости, заступился за своего друга. И последнее, что я помню, как он, весь в крови, в ранах, с пеной в пасти хватает меня за голову и терзает как старую тряпку.
- Где сейчас Палес?
- Отец приказал отравить всех волков в долине.
- И Палеса?
- Палеса и Вульха убил лично. Я сам видел их шкуру. Но Палес не успокаивается, приходит в моих снах. В каждом сне. А если я не проснусь, с кем-то из людей происходит что-то плохое, - Алдин сделал ещё несколько глотков. – Поспешите. Ворота в ущелье запираются изнутри, так что вы без труда их отопрёте. К тому же, как вы поняли, тут нет никаких Азы и вам не на что тут охотиться. Вы ведь охотник на Азы? Я прав?
- Я усмиритель Азы. Я на них не охочусь, и не убиваю, - Разган неспешна поднялся с лавки и, взвалив на спину свой ящик, вышел прочь.
Пройдя через большой двор он оказался у задних ворот, что были просто заперты на засов. Сдвинув его и распахнув тяжёлые ворота, Разган увидал широкое ущелье. В былые времена тут могли ездить повозки, да и сейчас дорога была весьма неплохой. По стенам были развешены крюки для фонарей, а в некоторых местах и сами фонари сохранились.
Всё ущелье было покрыто яркими лоскутами махровика, что расползался по камням, высыхая в одном месте и прорастая в другом. Иного в шахтёрской деревне ждать и не приходилось. Наверняка и в долине его было полно. Хорошее растение, помогающее не спать и долго работать без устали.
Воспользовавшись случаем, Разган решил немного собрать этого мха, пополнить свои запасы. Срезав небольшой кусок и завернув его в тряпку, путник сложил находку в ящик и уже хотел продолжить путь, как вдруг его взгляд упал на маленькую бутылочку с чёрной маслянистой жидкостью.
- А что если, не совсем кошмары это? Вдруг это…. Нужно вернуться и проверить, - прошептал усмиритель.
Обратный путь был недолгим. Вернувшись через те же ворота Разган немного удивился. В долине уже смеркалось. Быстро войдя в дом, стараясь не шуметь, мастер поднялся наверх и пошёл прямиком в комнату, где ранее встретил хозяина. Тот вновь спал.
Осторожно поставив на пол свой ящик, сняв халат и сложив его во внутрь, Разган попутно достал маленький мешочек белого порошка и затаился у кровати спящего.
Время текло медленно. Хозяин дома то и дело ворочался, вздрагивал, вскрикивал. Наконец, его дыхание стало глубоким и громким. Он крепко уснул, провалившись в то состояние, когда начинают сниться настоящие сны.
Воздух будто что-то тронуло. Будто лёгкий холодный ветерок промчался по душной комнате, разогнав стойкий запах отвара махровика. Из темного угла, оттуда, где ничего не могло быть, и никто не мог спрятаться, послышалось тихое рычание.
Медленно, будто опасаясь потревожить сон спящего, из тени появилась огромная чёрная лапа волка, затем вторая. Зверь просто появлялся в комнате из ничего. Он медленно двигался, царапая пол когтями, капая слюной, источая зловоние. Он смотрел на Разгана и явно желал напасть.
- Или я ошибся и помру, или я прав и всё получится, - прошептал мастер и высыпав порошок себе на ладонь, рассыпал часть на лицо хозяина, а остальное быстро вдохнул, едва ли успев до того, как зверь бросился.
Вокруг всё было белоснежное и светлое. Настолько светлое, что трудно было сказать, есть ли какие-то границы у этого места, и вообще, существует ли оно. Тут не было неба или земли, близи или дали. Была только нескончаемая белая пустота. И в этой пустоте стоял Разган и маленький мальчик, в чертах которого с трудом можно было узнать Алдина Юсуфа.
- Где это мы? Неужели я наконец умер, - спросил удивлённо мальчик.
- Нет, ты не умер. Мы на тонкой границе между сном и явью. Там, где человек уже не бодрствует, где тело ему уже не подвластно, но и не спит, и нет снов, - ответил Разган.
- А как мы сюда попали? Почему ты тут? Я же велел тебе уйти. Тут нет никаких Азы.
- Азы тут нет, это так. Мои Азы давно бы нашли и указали на присутствие. Но, когда я был в ущелье, я кое что вспомнил. Я думаю, что твои кошмары не просто так тебе снятся, ты застрял.
- Где застрял? Почему я выгляжу как ребёнок?
- Потому что ты внутри и остался ребёнком, - объяснил Разган. – Далеко на западе, за великими горами, что возвышаются выше самих небес, часто встречаются те, кто, как говорят, перешёл грань, перестав быть человеком, но став кем-то другим. Их называют гнилой силой, ночным народом. На юге, в стране, спрятанной за Мёртвыми землями, что зовётся Королевством, таких существ называют теневыми тварями. Они чем-то могут быть похожи на Азы. Возможно, они и Азы порождены одной и той же силой, всё же они разные. И я думаю, что в твоих бедах, и в бедах, что случаются с людьми, если ты не успеешь проснуться, виновата именно та сила, что называется гнилой.
- И что же делать? Нужно как-то её убить, - вглядываясь в белую пустоту произнёс Алдин.
- Это могло бы решить все проблемы, но могло бы и породить новые. Мне кажется, что гнилая привязалась к тебе. Убить её может и не выйдет, а вот разозлить точно получится. Нужно понять, где она и как с ней бороться. Сейчас мы на границы сна. Ты можешь проснуться, может увидать сон, а может приоткрыть завесу в своём разуме и увидать воспоминания. И я думаю, нам с тобой вместе нужно их увидать. Вспомни тот день, когда на тебя накинулся Палес и оставил тебе шрамы.
- Я, я не хочу…, - прошептал мальчик и его глаза наполнились ужасом. Не желая того он начал вспоминать тот страшный день. Начал вспоминать потому, что ему про это напомнили.
Белая пустота покрылась серыми прожилками, что завертелись вокруг подобно вихрю из дыма. И когда всё рассеялось, Разган и Алдин оказались посреди залитого светом двора.
Цветущие деревья, медленно сбрасывающие лиловые лепестки, сладко пахли нектаром. Этот чарующий аромат смешивался с запахами угольной пыли, дыма из печных труб, запахом вяленой рыбы.
Посреди двора бегал мальчик, такой же, каким в этот миг себя ощущал Алдин. Он беззаботно играл в камешки, выстраивая башенки, одну выше другой. Тут же бродил большой горный волк. Это был тот самый Палес.
Чёрная густая шерсть, рыжие подпалены, изогнутая, на манер горба холка. Зверь то и дело обходил двор кругом, а после заваливался под кустом на непродолжительное время.
Другой волк, моложе, пробегая мимо, явно чем-то увлечённый, налетел на каменную башенку. Сложенные друг на друга камешки разлетелись в стороны, а зверь, громко взвизгнул из-за ушибленной лапы, отскочил в сторону и толкнув малыша, опрокинул его на землю. Малыш громко заревел, но не от боли, а от испуга, и его плачь стал для Палеса будто командой.
Чёрный волк вскочил со своего места и ринулся на защиту маленького хозяина, вцепившись в холку другому зверю, что просто навис над ребёнком.
Звери схватились, будто дикие обезьяны, принялись валять друг друга по земле, впиваясь острыми клыками в плоть противника. Они рычали, взвизгивали от боли, но уже не могли остановиться. Природа дикого зверя взяла верх над дрессировкой.
Трава вокруг быстро стала багровой, а к сладкому аромату цветущего сада стойко прилип запах горячей крови.
Ревущий навзрыд ребёнок поднялся с земли, и выставив вперёд ручки медленно направился к дерущимся волкам. Он плакал, ему было страшно, но он продолжал идти.
- Нет, - прошептал испуганно Алдин. – Не подходи. Ты не сможешь их разнять.
Но, малыш не слышал Алдина. Да он и не мог его слышать. Он был просто воспоминанием. Он просто ревел навзрыд и шёл вперёд до той поры, пока не ухватился за густую шерсть ощетинившегося в стойке волка, готового вновь напасть на противника.
В один миг пропали деревья и дом, пропал запах цветущего сада. Теперь всё вокруг было сокрыто багровой пеленой.
- Куда всё исчезло? Где это мы, - прошептал Алдин.
- Я думаю, мы всё там же, на границе сна, яви и воспоминаний. Просто всё, что сейчас происходит, ты не видел.
И правда, воспоминания продолжали развиваться. Были слышны крики матери, крики отца. Был слышен грохот и визг одного из волков. Потом грохот повторился, и второй волк громко взвизгнув, утих. Был слышен женский плачь, суета, вновь крики. Были слышны какая-то возня.
Наконец, сквозь багровую пелену проступили образы. Размытые, едва различимые. Он проявлялись и угасали, прилетали из неоткуда, подобно накатившей волне и также стремительно удалялись.
- Он не выживет, сожалею, - сказал кто-то.
- Мне жаль, но я сделал всё что мог, - звучал другой голос.
- Это ты виноват! Это всё твоя забава разводить диких зверей, - сокрушалась женщина.
- Всех волков отравить. И взрослых, и щенков! Немедленно, - велел мужской голос.
- Он не выживет, - опять прозвучала эта фраза новым голосом.
- Он не выживет.
- Я не смогу вылечить такие раны.
- Он умрёт.
- Мне жаль, но он всё равно умрёт.
Голоса звучали один за одним, повторяя одно и тоже. Они будто собрались вместе и наперебой твердили, что мальчик умрёт. И вдруг, все они будто затихли в одночасье, заставив тишину воцариться. И в этой тишине вдруг прозвучало, - Я могу его спасти. Но, для того, чтоб вернуть к жизни человека, который уже почти шагнул к мёртвым, нужно заплатить другой жизнью.
- Я велел отравить всех волков. Разве что, я найду того, кто готов продать свою жизнь. Я отдам всё, что у меня есть, оценивая жизнь того человека, - взволнованно бормотал отец.
- Увы. Мы слишком опоздали. Твой сын уже почти перешёл границу жизни и жизнь даже сотни зверей уже не сможет вернуть его обратно. Тут нужна человеческая жизнь, но абы какая не сгодится. Тот, кто готов отдать свою жизнь, должен отдавать её за твоего сына, а не за вознаграждение. А таким человеком можешь быть только близкий, любящий.
- Я? … Я готов. Что нужно делать, - взволнованно прошептал отец.
- Всё сделаю я. Ритуал не сложный. Ты должен добровольно отдать жизнь.
- Когда?
- Сейчас. До следующего утра твой сын не доживёт.
- Сейчас? Сейчас…, - в голосе мужчины был слышен страх и неуверенность. – У меня есть хоть немного времени? Я хочу попрощаться с женой и попросить прощения.
- Я тебе не позволю, - закричала женщина так громогласно, что красная пелена вокруг забурлила подобно кипящему соусу.
- Анулия, что ты тут делаешь?
- Я не позволю тебе бросить меня! Не позволю тебе отдать свою жизнь.
- Но я должен. Это моя вина.
- Это твоя вина, и ты её искупишь. Но, не своей жизнью, - закричала мать. – Колдун, делай своё дело!
Красная пелена завертелась подобно песчаному смерчу, что встречаются на северных берегах Хлорного моря. Всё вокруг загудело, зашипело. Но, несмотря на весь этот шум было отчётливо слышно, как кричит отец, и как с неким ненастоящим, небывало громким звоном в плоть входит нож.
- Почему? Почему ты… - захлёбываясь кричал отец.
- Потому что, так надо. Я верю, что ты отдал бы жизнь за нашего мальчика. Но ты бы отдал её из-за чувства вины. Вдруг, это не сработало бы. Я же, отдаю свою жизнь ради жизни нашего Алдина. И, я тебя не виню в случившемся. Произошло то, что произошло. Но, нам выпал шанс изменить судьбу своими руками. – голос женщины утихал, а вместе с ним утихал и багровый вихрь. Будто поднятая со дна лужи муть наконец начала медленно опускаться, делая воду прозрачной.
Всё вокруг стало белым. Бесконечная белизна без границ, без понимания о том, где есть верх, где низ. Разган и Алдин стояли посреди этой бесконечно белизны и просто ждали.
- Кап, - раздалось эхом в тишине. – Кап, кап, кап…
Что-то капало в пустоте. Капли чёрной густой жижи падали снизу в вверх, ударялись о невидимую преграду и собирались в лужу. Чёрная жижа растекалась, будто охватывая всё вокруг. И вот, уже белая бесконечность была облачена в эту густую, зловонную массу, из которой появилось нечто схожее с человеком.
Нелепая, кривая фигура, длинные руки, длинные пальцы, неуверенные движения. Это нечто едва ли было различимо на фоне чёрной, густой пустоты, когда потянуло свои корявые руки к Алдину и крепко схватило его за горло.
Парень вскрикнул и открыл глаза.
Разган сидел рядом с его кроватью и был без сознания. По другую сторону кровати сидел огромный чёрный волк. Это был Палес. Зверь смотрел на юношу грустными глазами и повиливая хвостом, что громко ударял об бол, ласково поскуливал.
- Палес? Это ты? Ты живой, - прошептал Алди и несмело протянул руку. Но, едва ладонь коснулась зверя, как тот растворился в воздухе подобно дымке.
Честно говоря, я почти не помнил того, что видел на границе сна и воспоминаний. Восстановить образы и события мне удалось лишь после того, как Алдин Юсуф пересказал мне всё, свидетелями чего мы были.
Юноша часто прерывал свой рассказ и плакал. Он всё твердил, что повинен в смертях. Он вспомнил, что будучи маленьким, он наивно попытался разнять дерущихся из-за него зверей, и в этой кутерьме кто-то из волков, будучи увлечённым борьбой, схватил малыша и сильно поранил.
Алдин Юсуф винил себя в том, что отец пристрелил этих зверей и велел отравить всех остальных. Он винил себя, что его мать отдала свою жизнь, а отец, не сумев пережить такой утраты, быстро отправился за ней в мир мёртвых.
Оговорюсь сразу. Я до последнего думал, что появляющийся в деревне волк, это происки Азы. И идея о так называемой гнилой силе, была скорее догадкой. Я много слышал про это явление, но точно никто не мог объяснить, чем является эта сила. Я даже сам до конца не верил, что она существует. Теперь я сам стал свидетелем её проявления, но вопросов у меня осталось больше, чем я получил ответов.
Перед тем, как покинуть эту спрятанную в угольных горах деревню, мне удалось убедить парня в том, что случившегося не изменить. И если он чувствует себя виноватым, то лучшим способом искупить свою вину и почтить память родителей, будет восстановление былой славы деревушки. Удивительно, но Алдин Юсуф принял мой совет весьма быстро и даже как-то приободрился.
Сперва я думал, что гнилая сила в обличии волка преследует жителей деревни ради мести. Но, чем больше я об этом думаю, тем больше отказываюсь от такой идеи. Если сопоставить то, свидетелем чего я был, с тем, что мне рассказывали о гнилой силе, то возникает иная идея.
Вернувшись к жизни с помощью ритуала неизвестного колдуна Алдин Юсуф не смог спокойно пережить утрату родителей. Он винил себя и все его сожаления быстро скопились в то, что некоторые называют гнилой силой. Или, как говорят некоторые, Алдин загнил. Эта сила вырвалась наружу и смешавшись с детскими страхами, которые в виде опасного зверя, преследовали парня всю его жизнь, породила, а может даже и частично вернула к жизни волка Палеса. Но, порождённый зверь отныне был привязан к своему хозяину куда сильнее, чем при жизни. И все страхи, и чувство вины Алдина влияли на зверя.
Алдни боялся того, что волк будет убивать, и волк убивал. Но теперь у Юноши этих страхов нет.
Я знатно задержался в этой деревне, и наверняка моё опоздание повлияет на обещанную мне плату, но оно того стоило. Я немного понаблюдал за юношей, особенно за тем, как он спит. Следующую ночь он спал как младенец, а поутру рассказал мне, что ему приснился сад его детства. Когда же мы вышли из дома, то оба сильно удивились. Сад был совсем не таким, каким я увидал его явившись. Деревья будто вернулись к жизни, помолодели. Они буйно цвели насыщая воздух сладким ароматом. Видимо, в этом и заключается сила той гнили. Она воплощает в явь сны Алдина.
Как знать, может со временем этот парень сможет не просто облагородить сад, а вернуть руку Старику, или даже вернуть к жизни родителей. Звучит как фантазия, но, некоторые и в Азы не верят.
Почему воплощённый в страхах Алдина волк не напал на меня у дома Старика, для меня осталось загадкой. Может Сальмад действуют и на гнилую силу?
И да, когда я шёл через ущелье, я услышал шорох. Обернувшись, я увидал огромного волка. Это был Палес. Он не был злым. Скорее, он просто провожал меня до выхода и вовсе не выказывал агрессии. У самого выхода он даже позволил мне себя погладить. Я едва коснулся его, ощутив густую шерсть и теплоту от тела зверя. Я даже ощутил его запах. Но, весьма скоро зверь просто растворился в воздухе.
Надеюсь, мой опыт однажды будет полезен ещё кому-то. Надеюсь, однажды я смогу больше узнать о таком явлении, как гнилая сила. Может однажды я вновь сюда вернусь и посмотрю, что получилось. Ну а пока, я готовлюсь спуститься с Угольной горы. Внизу уже видна деревня, в которой меня заждались.
До рассвета оставалось не так долго, но достаточно, чтобы переждать темноту ночи, перед тем, как начать спускаться с горы в долину. Утренний холод уже окутал своей сыростью всё вокруг, притушил костёр и назойливо забирался под халат, заставляя мурашки бегать по коже.
Подбросив дров в костёр и посмотрев на то, как они занялись и начали потрескивать, выпуская яркие искорки, что медленно поднимались в ночное небо, мастер Разган ещё раз перечитал свои заметки. Сделав небольшие пометки под особо важными моментами и убрав книжку с записями улёгся спать.
_______
Сальмад - маленькие Азы, больше похожие на сушёную траву. Их пища, другие Азы. Если их поджечь, он превращаются в дым. В этом виде Сальмад привлекают другие Азы. Окутывая их, Сальмад способны на некоторое время обездвижить свою жертву на время кормёжки. Потом они растворяются и со временем вновь возвращаются в первоначальную форму.
Крики - Азы поразиты, питающиеся натуральной шерстью. Потревоженные крики начинают ярко мерцать разными цветами вызывая у живых существ потерю сил, частичную потерю воли и сильную рвоту.
Махровик - особый мох, немного ядовитый, но не опасный. Отвар из него прибавляет сил, снижает усталость и прогоняет сон. Отвар махровика принимают шахтёры и рыбаки во время промыслов, чтобы добыть больше.
Вочби - Азы, что вызывает кошмары и питается страхом людей. Похож на странного горного козла, но чаще всего, людям невидим, лишь только голоса подаёт. Наказывает людей, что просто так убивают зверя. Чаще всего его гнев падает на охотников. После нападения Вочби охотник терпит неудачи, или вовсе не осмеливался больше охотиться. Вочби насылает кошмары на человека, изводит его этими кошмарами так, что человек не может охотиться или добывать себе пищу. Чем дольше Вочби терзает жертву, тем сильнее становится.
Ночь зимней луны - аналог новогодней ночи.
___
Спасибо Юлии за корректировку.