Дефицит своих мыслей, зато становятся навязчиво слышны отзвуки чужих. Разум действует быстрее глаза. Цифры в часах крутятся и мельтешат, уменьшаются запасы сухпайков и огненной воды. Но ночь остается неизменной. Перед тем как закрыть глаза, и когда вырвешься из объятий дурного сна и привязных ремней. Цвет неба одинаков. Точнее, отсутствие цвета. Прозрачное почти ничто, не мешающее созерцать черное ничего, лежащее за ним.
Редкие облака, тоже черные, мазки адской копоти. Большинство звезд отключилось на профилактику. Но и темноты нет, неестественный снег фосфорически светится светом холоднее большинства местных морозов. Море Мрака беснуется без души, дежурно. Движение в покое, циклы активность-анабиоз похожи на настоящие дни, как высушенные ловкими индейцами вражеские головы на оригиналы. Пробуксовка.
В вое мотора, бешеном вращении колес и реактивных фонтанах грязи, летящих из-под них. Хочется, наплевав на экипировку, выскочить из шлюза и снова бежать. Неважно куда, ради процесса, только бы двигаться. Только некуда уже, край со всех сторон. Технически полуостров, Таймыр на практике ничем не хуже самого необитаемого острова. Выхода нет. Входа, впрочем, тоже. Очень похоже на терминальную стадию разрушительной зависимости.
Продолжать не приносит никакого удовольствия, останавливаться бессмысленно. Но это всё еще, всё еще не конец. А может, настоящий конец так и выглядит. Бесконечный, неспособный завершиться коллапс. Космический полет в бескрайней пустоте с исчерпавшимся рабочим телом для движков. Вмерзший в непосильное поле твердой воды атомный ледокол. Заплыв по Совиному ручью. Ну и чтобы веселье было полным.
Охотящейся рысью падает на плечи пожирающее радость, но, когда её концентрация и так высокий вакуум, производящее специфически тонизирующий эффект послание из чрезвычайно мертвого и пустого далека, воскрешающее тени из вроде как надежно забытого прошлого, неуместно нежная и тонкая уже очень давно мелодия, непостижимо важная бессмыслица — Радио ледяных пустошей.
И с усилием отодвинув в сторону тумблер-стакан с обжигающим янтарем, склоняется к микрофону сущность, забывшая о саморазрушении за утратой объекта для этого занятия, любящая когнитивные иллюзии и охоту за разумами, застывший в перманентном экзистенциальном кризисе опытный манипулятор газами и жидкостями, специалист по началу новых жизней, сторонник чрезвычайных мыслей — Джон-ледяные-яйца. Очень ледяные.
И этой неподвижной полночью он намерен порассуждать о вещах, которых никогда не имел и близко не оказывался к ним — мужском стиле и богатстве. Фоер!
Мужская деловая <вырезано цензурой> мода. Была уже тема, что деловой костюм де-факто представляет собой современный аналог рабского ошейника. Но это не объясняет феномен т. н. «мужской моды» — все эти хитрости сочетания покроев, материалов, рисунков. Избыточно сложно и дорого. Но это с точки зрения средне-низкого сегмента человеческого ресурса. А вот для тех, кто до топ-лиги имени Джобса и Цукерберга.
Когда можно носить то, что удобно и нравится, не дорос. А отмежеваться от широких народных масс и выделиться из них нужно. Вот тут вся эта <вырезано цензурой> заковыристость к самому месту. Пиджаки обычные и непарные, ординарные, туфли специал для смокинга и наоборот, только для смягченного стиля, галстучные узлы сложнее матриц Галуа и прочая куча поводов заработать для экспертов поэтому <вырезано цензурой>.
Слегонца похоже на то, как сначала пишется куча неподъемных уму законов, а потом толпы юристов-адвокатов обогащаются на их толковании. Также и с мужским стилем, у простого человека нет денег на эксперта в этом буллшите и нет времени и сил разбираться в его замороках самостоятельно. Соответственно, пряник «на стиле» четко телеграфирует городу и миру, что он хоть и не Билл Гейтс, но тоже не бедствует и может.
Может выкидывать контейнеры бабла в мусоропровод, ой, то есть на стиль. Ну и, в принципе, приобретение нарочито бестолковых и нефункциональных штук за космический прайс — это строго показ окружающим, что после закрытия всех базовых потребностей. Что есть, на чем ездить, где жить и заныкивания запаса на «мало ли что». Остается ещё такая куча лавэ, что можно позволить себе прикуривать максимального номинала купюр сигареты.
Я крут, а как мощны мои шерстяные лапищи! Спортивные машины чуть не формулярного класса в бесконечно пробочных мегаполисах, картины, нарисованные мужским органом размножения. Ну и мужская мода как влитая стоит в этом ряду. С вами был стилист-социолог Джон. Roger that.