оглавление канала
Валька вдруг засопела:
- Полька, кажется, перед тем как мы уперлись в эту лестницу, которая вела в усадьбу, коридор делал небольшой поворот… - Она тяжело вздохнула. – Только без света мы все равно его не сможем увидеть. Поворот был не очень крутым.
Ну что ж, это уже было кое-что. Я полезла в карман и достала коробок со спичками. Потрясла им. Звук растрясаемых спичек внутри стал для меня музыкой. Коробок был почти полным. Все еще трясущимися руками, я достала спичку, и, задержав дыхание на мгновение, будто перед выстрелом, чиркнула головкой о край коробка. Свет зажегшегося маленького пламени почти ослепил нас. Моргнув несколько раз, я подняла руку с заветным огоньком повыше. И моему ликованию не было предела, когда я увидела слабый изгиб стены в коридоре. Спичка прогорела. Я потрясла обожженными пальцами, и бодро, по мере возможности, проговорила:
- Нам туда… - Ткнув пальцем в ту сторону, куда нам предстояло идти. Правда, Валентина моего жеста видеть не могла, поэтому несколько суетливо спросила:
- Куда «туда»? Я ничего не успела увидеть… - Голос стал почти плаксивым.
Я с коротким смешком проговорила:
- Зато я успела. Шагай за мной… - И, схватив ее за руку, потащила за собой, тем самым, указывая ей нужное направление.
Все правильно, они нас не стали далеко оттаскивать. Во-первых, наверное, у них не было много времени для этого, а во-вторых, зачем? Искать нас здесь никому и в голову не придет. И я, скорее сама себе, чем Валентине, пробурчала с легкой насмешкой:
- Забыли народную мудрость, которая гласит: подальше положишь, поближе найдешь… - А потом добавила, уже обращаясь к подруге: - Пошли, болезная, спешить надо. Думаю, за нами скоро придут.
И мы поковыляли в нужном направлении. С каждым шагом идти становилось все легче. Пот стекал по лицу, выгоняя из организма яд. Вскоре я уже перестала даже придерживаться за стену. Но очень скоро поняла, что стена – это не только опора ослабленному организму, но и ориентир. Так как шли в полнейшей темноте, очень скоро стали натыкаться на стены. Поэтому, я опять стала придерживаться одной рукой за шершавые кирпичи коридора.
Не знаю, сколько времени мы так кондыляли, мне показалось, что уже очень долго, когда до нас долетел какой-то подозрительный звук, идущий как раз оттуда, куда мы и направлялись, то есть, со стороны кладбища. Я остановилась, и зло проговорила:
- Ну все, загон начался…
Валентина испуганно охнула.
- Что значит это твое «загон начался»? Может это свои… - Голос звучал жалостно, можно сказать, даже как-то просительно. Словно подруга ожидала, что я сейчас скажу, мол, да, ура, свои, нас нашли, и все в таком роде. Но я точно знала, что это не так. Врать Вальке не стала. Действительность нужно было принимать такой, какая она есть. Поэтому, со вздохом пробурчала:
- Их «свои» в овраге Карьку доедают…
Валентина в темноте жалобно всхлипнула:
- Что же делать? – А потом, со слезой в голосе добавила, все еще пытаясь удержать за хвост такую манящую, но ускользающую от нас надежду. – Полечка, а может ты ошиблась?
Я тяжело вздохнула:
- Рада бы… Только посуди сама. Они нас оставили недалеко от выхода. Спустились, нас не нашли на том месте. Куда нам деваться? Правильно, идти к кладбищу. Поверху быстро до кладбища дошли, спустились вниз, и теперь гонят нас, как дикого зверя под стволы охотников.
Валька от страха, кажется, поглупела. Потому что спросила:
- Под какие стволы охотников? Нас что, расстреливать будут? – Голосок дрожал. Кажется, подруга собралась заплакать.
Я в темноте нашла ее руку и крепко сжала:
- Успокойся, никто нас расстреливать не собирается. Если сразу не убили, значит, хотят из нас какую-то информацию вытянуть. Поэтому, у нас еще остается шанс потянуть время.
Я говорила спокойным голосом, вкладывая в него всю убежденность, на какую только была способна. А сама мысленно прикидывала, что теперь возможно еще сделать. Лозунг моего деда, прошедшего три войны «живым не сдаваться», я сразу отбросила. Воплотить его в жизнь нам было не по силам. Если бы хоть оружие какое было, а с одним ножом… В общем, глупости все это. Но, вынуждена была самой себе признаться, что я зашла в тупик. Что делать в создавшейся ситуации просто не знала. Был конечно, один малюсенький-прималюсенький вариант. Они не знают, что у меня есть нож. Правда, в моих руках он был не опаснее обычной палки. Конечно, дед Иван меня немного обучал владеть этим оружием. Скажем, разделать тушу кролика я бы смогла. А вот на большее вряд ли была способна. Хотя, не роту же спецназа они послали в этот самый загон, в конце-то концов! Скорее всего отправили кого-то одного. Поэтому, был шанс прорваться. Впрочем, зная «боевое» прошлое Лютова, думаю, он подстрахуется. Наверняка, кого-то еще поставит на выходе. Недооценивать противника он не будет. Хотя, какой мы на хрен «противник»! Вот если бы этим занимался один Холодов со своей самоуверенностью и самомнением, то наши шансы были бы более ощутимы. Впрочем, гадать сейчас было абсолютно бессмысленно. Я задала себе только один вопрос: а смогу ли я вот так запросто пырнуть человека ножом? Только от одного представления этой картины, у меня все волосы на голове встали дыбом. Хотя, кто знает. Когда маленькую мышь кошка загоняет в угол, та начинает бросаться на кошку. В общем, планов я не строила, решив положиться на ситуацию.
Валька опять всхлипнула, и дрожащим голоском спросила:
- Что делать, Полиночка? Придумай чего-нибудь… Ты же у нас такая умненькая… - И она тихонько заплакала.
Я, чуть строже, чем хотела, прошипела на нее:
- Перестань распускать нюни! Наши деды Берлин брали, а ты расхлюпалась тут… С врагом разговор может быть только один! Так что, лучше поищи в себе ярость и приготовься к битве!
Валька испуганно замолчала, а потом, еще пару раз шмыгнув носом, проговорила с обидой:
- Так у наших дедов оружие было, а у нас что…?
Я усмехнулась. Направление мыслей у подруги повернуло в нужную сторону.
- А у нас есть нож… дедов, охотничий…
Валька испуганным шепотом проговорила:
- Так мы что… начнем резать их? Полиночка, я не смогу…
Я едва сумела сдержать смех.
- А ты что, предпочитаешь, чтобы они начали резать нас?
Валентина, по-видимому, отрицательно закрутила головой, позабыв, что я ее в темноте видеть не могу. Потом, опомнившись, зашептала:
- Нет… тогда уж лучше мы их…
- Ну вот… совсем другое дело… А то, взялась тут сырость разводить.
Я прислушалась внимательно к звукам. Если бы не ожидала, то ничего бы и не услышала. Человек шел медленно и осторожно. И, скорее всего, был от нас еще далеко. Что, в общем-то, меня не особо порадовало. Если чему-то суждено произойти, то лучше бы поскорее. Ожидание становилось настоящей мукой. Да и долго Валентину в боевом настроении удержать не удастся. Я прикрыла глаза, уставшие пялиться в темноту, мысленно обращаясь неведомо к кому, попросила: «Помоги нам…пожалуйста…» И тут Валентина начала меня толкать в бок:
- Полька, гляди… Что это? – Голос звучал испуганно.
Я открыла глаза, и буквально остолбенела. Крошечный голубовато-белый сгусток колыхался прямо напротив нас, освещая все пространство вокруг неясным жемчужно-туманным светом. После кромешной тьмы, эта светящаяся точка сияла, словно упавшая с неба звезда. Но вот странность, это сияние совершенно не ослепляло нас. Лицо Вальки в этом свете смотрелось, будто лицо привидения. На иссиня-бледной физиономии черные провалы глаз и рта. Надо думать, я выглядела ничуть не лучше. Я даже на несколько мгновений забыла о преследователях, о смертельной опасности, и вообще, обо всем на свете. Смотрела на эту разгорающуюся искорку, не в силах пошевелиться. Может быть, у нас начались галлюцинации после той дряни, что вколол в нас Лютов? Но, что бы это ни было – это было прекрасно.
Светящееся пятно «постояло» на месте, а потом медленно поплыло в ту сторону, откуда мы пришли. Мы замерев на месте, словно два изваяния, провожали его глазами. Проплыв несколько метров, пятно остановилось, будто приглашая нас следовать за собой. Валька, вцепившись в мою руку мертвой хваткой, прошептала:
- Полька… Это ЧТО…? – В голосе ее звучал страх.
Я пожала плечами, забыв, что Валентина не может видеть моего жеста. Подруга слегка ошалевшим взглядом посмотрела на меня и опять зашептала:
- ОНО хочет, чтобы мы шли за ним? Но там же усадьба…
Опять забывшись, пожала плечами:
- Не думаю, что у нас есть много вариантов. Хуже уже все равно не будет, потому что, хуже некуда…
И я, осторожно ступая, словно шла по битому стеклу, последовала за этим странным светом.
Но нас не «повели» далеко. Дойдя до поворота, это световое пятно стало как будто расползаться в стороны, будто размазывая маленький кусочек масла по очень большому куску хлеба. И из этой светящейся дымки стало прорисовываться сначала лицо, а потом и вся фигура уже знакомой мне девушки. Она стояла на одной ноге, обутой в туфельку с бантом, а вторую, босую, поджала на подобие цапли, стоящей на болоте. Черты лица рассмотреть было сложно, они все время расплывались, мерцая, словно клок тумана под дуновением слабого ветерка. Она склонила голову набок, и, с легкой грустной улыбкой смотрела на нас. А затем, опустив босую ногу на пол, развернулась и прошла сквозь кирпичную стену. Только четыре кирпича, расположенные по самому низу в шахматном порядке, сохранили слабое голубоватое мерцание, повторяя очертание то ли каких-то букв, выжженных на старой глине, то ли каких-то символов.
Я не знаю, почему в следующий момент я сделала то, что сделала. Можно назвать это интуицией. Хотя, нет… Какая, к чертям собачьим тут интуиция! Будто кто-то неведомый руководил мной в тот момент. Наклонившись, я надавила с силой сначала на два нижних камня, а затем, на два кирпича, расположенных чуть выше. Где-то глубоко-глубоко в самом дальнем уголке моего сознания, логика вместе с рациональным мышлением пищали на два голоса тоненько и едва слышно: «Бред, бред, бред…» Но я их уже не слушала, подчиняясь какому-то иррациональному, абсурдному, и вообще, нелепому и бессмысленному порыву. Несколько секунд ничего не происходило, и моя, внезапно вспыхнувшая, безумная надежда стала гаснуть, как пламя той самой спички, благодаря которой мы обнаружили совсем недавно сторону, в которую следовало идти, точно так же обжигая мне пальцы. Хотелось просто завыть в голос. Протяжно, заунывно, тоскливо. Но со мной была Валька, и я не могла себе позволить подобную слабость. Закусив губу до крови, я поднялась на ноги, собираясь с мыслями, чтобы сказать подруге что-нибудь жизнеутверждающее, бодрое, оптимистичное. Но, как назло, ничего из этой серии в голову не приходило. И вдруг, за моей спиной раздался скрежет камня о камень. Что-то происходило, но в темноте, окружавшей нас, этого разглядеть было невозможно. Я трясущимися руками торопливо достала коробок и чиркнула спичкой. В слабом свете маленького огонька спички, мы увидели черный провал какого-то прохода. Справа от нас, в глубине коридора мелькнул луч фонаря. Загонщики приближались. Не раздумывая больше ни секунды, я схватила остолбеневшую Вальку за руку и потащила ее за собой в проход.