В романе «На западном фронте без перемен» один из немецких солдат по фамилии Хайе размышляет о том, как он будет жить после войны, устроившись на сверхсрочную службу:
— В мирное время на действительной можно жить припеваючи, — говорит он: — каждый день тебе засыпают твой корм, а не то можешь устроить скандал: у тебя есть своя постель, каждую неделю чистое белье, как у господ; ты унтер-офицер, служишь свою службу, обмундирован с иголочки; по вечерам ты вольная птица и идешь себе в пивную.
Хайе чрезвычайно гордится своей идеей. Он просто влюблен в нее.
— А отслужил свои двенадцать лет — получай аттестат на пенсию и иди в сельские жандармы. Тогда можешь хоть целый день гулять.
От этих грез о будущем его бросает в пот.
— Ты только подумай, как тебя будут угощать! Здесь рюмка коньяку, там пол-литра. С жандармом небось каждый захочет дружить.
Увы, но в этих горьких словах заключается истина.
Для многих, носивших погоны, единственным выходом по окончании действительной срочной службы, было устройство на сверхсрочную. Однако подобное не всегда удавалось – родная часть, например, могла находиться за тысячу километров от родины, а это устраивало далеко не всех (особенно, женатых).
Поэтому, те, которые хотели продолжать носить погоны, выбирали для себя более лёгкий путь – идти в полицию или жандармы.
В первую очередь жандарм отвечал за поддержание правопорядка в определённой местности. Жандармерии вменялось в обязанность постоянное наблюдение «за состояниями умов и настроениями общества».
****
В России жандармом можно было стать не только после действительной срочной службы - в жандармские части распределяли и новобранцев (в частности, в С.-Петербургский, Московский и Варшавский дивизионы).
Жандармская служба считалась весьма специфичной, поэтому и критерии выбора людей туда были суровы.
Так, согласно Высочайшему повелению от 19 января 1836 года, в Жандармский полк переводились люди, «действительно жандармскую службу знающие» (ст. 875), а в Жандармские дивизионы столиц и жандармские команды в губернских и портовых городах переводились люди из полков армии.
Согласно Высочайше утвержденному Положению о Корпусе жандармов от 1 июля 1836 года , Командиры полков, из которых осуществлялся выбор, строго наблюдали, «чтобы выбираемые люди были отличного поведения, здоровые, расторопные, ростом не ниже 2 арш. 4 вершк., состоящие на службе не менее 5 лет, не бывшие никогда в штрафах и основательно знающие кавалерийскую службу, при способности к оной» (§ 107).
В рядах российской жандармерии было немало ревностных служак, не видевших в своей службе ничего порочного. Их убеждения были тверды и не подлежали изменениям.
Безусловно, деятельность жандармов была специфичной, не каждому такая служба приходилась по душе. Методы политического сыска далеко не всегда соответствовали христианским заповедям. Так, доносительство – едва ли не краеугольный камень в деятельности полиции, как политической, так и общеуголовной
В своё время украинский националист, один из организаторов «Старой громады», доцент Киевского университета М. П. Драгоманов, желая подчеркнуть, сколь неотъемлемой частью самодержавно-бюрократического аппарата являются органы государственной безопасности, писал, что Благовещением их была обязанность доносов при Иване III, а Рождеством – опричнина Ивана Грозного.
Ему вторил Л. П. Меньщиков, сам поседевший на охранной службе, который в знаменитом Малюте Скуратове видел достойного предшественника своих коллег-охранников начала XX века.
В общем, специфика работа накладывала на будущих сотрудников ведомства серьёзные требования, а от подозрительных элементов при малейших намёках стремились моментально избавляться.
Так, 8-го декабря 1907 года Командир С.-Петербургского жандармского дивизиона полковник П. А. Префранский донёс Начальнику С.-Петербургского Губернского Жандармского Управления генерал-майору М. Я. Клыкову, что в его распоряжение из Новгородской губернии поступили два новобранца, от которых он, как должностное лицо, пожелал немедленно освободиться:
«…Череповецкий Уездный Воинский Начальник отношением от 4 сего Декабря за № 148 уведомил меня, что из числа назначенных в сём году во вверенный мне дивизион новобранцев названного уезда, двое зарегистрированы в неблагонадёжном поведении, а именно: Иван Кольцов – до призыва проживал в Петербурге и, явившись на призыв, заподозрен в распространении противоправительственной прокламации и Арсений Максимов – нетрезвый и буйный.
В виду изложенного и на основании ст. 229-231 кн. VI Св. Воен. Пост. 1869 года, прошу ходатайства Вашего Превосходительства о переводе названных молодых солдат в другие части, без замены их другими молодыми солдатами, так как во вверенном мне дивизионе имеется большой сверхкомплект нижних чинов…» .
Просьба была учтена и по инстанции отправлена наверх.
Весь вопрос заключался в одном: кого и куда отправить? Где именно должен проходить службу буйный, и где - неблагонадёжный?
Понятно, что держать обоих не просто вблизи столицы было неразумно и 5-го февраля 1908 года Начальник Штаба войск Гвардии и Петербургского военного округа направил в Главный Штаб рапорт с пожеланиями Великого Князя Николая Николаевича:
«…По приказанию АВГУСТЕЙШЕГО Главнокомандующего доношу, что из двух указанных в переписке за секретным № 114 новобранцев С.-Петербургского жандармского дивизиона, признаётся возможным перевести в 20-й драгунский Финляндский полк лишь одного – Арсения Максимова.
Что же касается Ивана Кольцова, то его, в виду падающих на него подозрений и, для удаления его из Петербурга, где он до сего имел постоянное жительство, желательно перевести в одну из армейских частей, расквартированных в других округах…».
Как видно, нетрезвого Максимова решили просто удалить из столицы за 160 км – местом его службы был определён город Вильманстранд, а вот Кольцова предполагалось упрятать «от греха подальше».
9-го февраля Начальник Мобилизационного отдела Главного Штаба генерал-майор В. И. Марков сообщил в Штаб Отдельного Корпуса Жандармов, что
«… Молодые солдаты С.-Петербургского Жандармского Дивизиона Арсений Максимов и Иван Кольцов назначены на службу: первый в 20-й драгунский Финляндский полк и второй – в Омский военный округ, в часть войск сего округа по усмотрению Штаба округа…» .