Споры по поводу оценки советского периода отечественной истории продолжают оставаться весьма напряжёнными, причём в них активно вовлечены не только профессиональные историки, но и широкие слои населения. Естественно, что при оценке советского общества мы во многом опираемся на мнения самих советских государственных деятелей. Изучение их представлений о том, что представлял собой СССР, может быть весьма актуально.
При этом порой и сами лидеры советского государства готовы были признать, что даже они не обладают всей полнотой знаний, для того, чтобы оценить уровень развития государства и его дальнейшие перспективы. Вполне показательным в этом плане является высказывание Юрия Владимировича Андропова:
«Если говорить откровенно, мы ещё до сих пор не изучили в должной мере общество, в котором живём и трудимся».
Весьма характерно, что данное высказывание было произнесено уже после того, как Андропов стал Генеральным секретарём ЦК КПССС, то есть фактически руководителем государства.
С 1967 и вплоть до 1982 года Ю. В. Андропов занимал должность Председателя Комитета государственной безопасности СССР. Есть все основания полагать, что при Андропове КГБ значительно усилил контроль за всеми сферами общественной жизни Советского Союза. Андропов претендовал на то, чтобы контролировать происходящее не только в СССР но и в странах Восточной Европы, которые входили в советскую сферу влияния в рамках сложившегося разделения мира на блоки в условиях холодной войны.
С 1973 года Андропов становится также членом Политбюро. При и Андропове КГБ получило большие полномочия и в области кадровой политики. Именно Андропов после смерти Л. И. Брежнева становится его преемником в качестве руководителя государства.
Вполне логично было бы предположить, что этот человек в силу своего положения должен был бы обладать максимально полными знаниями о советском обществе. Однако сам Андропов был, видимо, настроен довольно критично. На пленуме ЦК КПСС, состоявшемся в июле 1983, он произносит свою фразу, которая вошла в историю как своеобразное признание того, что даже руководитель страны не обладает всей полнотой знаний о ней. Стоит отметить, что не менее интересным является и продолжение этой фразы, которое касалось, в первую очередь, экономических проблем. Андропов утверждал, что в советском обществе
«не полностью раскрыли присущие ему закономерности, особенно экономические. Поэтому порой вынуждены действовать, так сказать, эмпирически, весьма нерациональным способом проб и ошибок».
Надо понимать, что в рассматриваемый нами период подобные слова могли стать настоящим шоком, как для многих советских руководителей, так и рядовых граждан. Официальная советская идеология исходила из того, что СССР живёт в соответствии с плановой экономикой, которая отличается тем, что в ней рассчитано всё необходимое для обеспечения потребностей населения, также поставлены перед профильными министерствами и конкретными предприятиями планы, которые должны привести к производству нужной продукции в необходимом объёме. Предполагалось, что такая система экономического планирования намного превосходила классическую капиталистическую экономику с её нестабильностью и периодическими кризисами.
Понятно, что такая система могла быть эффективна только в том случае, если руководство, действительно, обладало достоверными данными об уровне экономического развития и потребностях населения. В противном случае любые планы могли столкнуться с тем, что даже их перевыполнение не приведёт к экономическому росту и повышению благосостояния населения.
Собственно, и сейчас в нашем обществе активно продолжается дискуссия на тему того, насколько плановая советская экономика справлялась со стоящими перед ней задачами. Сторонники советского проекта апеллируют к официальным показателям, которые показывают не только высокие объёмы производства. Но и экономический рост. Противники ссылаются на то, что мы далеко не всегда можем доверять советской статистике.
Кроме того, не стоит забывать, что в советской экономической системе и ко временам Андропова наблюдался определённый перекос. Наиболее важным считалось производство средств производства, большое внимание уделялось развитию военно-промышленного комплекса. Однако при этом существенно ниже были успехи в производстве товаров народного потребления, которые и были, в первую очередь, востребованы населением.
Понятно, что когда мы говорим о том, насколько советское руководство знало потребности общества, которым руководило, то мы должны понимать, что термин «потребности» может рассматриваться в разных аспектах. Можно говорить о некоем рациональном минимуме, который должен обеспечить базовые потребности человека. Этот минимум, действительно, можно достаточно точно высчитать и запланировать в соответствии с ним необходимый уровень производства.
Однако потребности могут рассматриваться именно как желания людей, при этом, понятно, что никаких границ у этих желаний не может быть в принципе, потребности человека в этом смысле всегда будут бесконечны и постоянно увеличиваться. Причём просчитать всё многообразие этих потребностей и удовлетворить их в рамках плановой экономики практически невозможно. Только рыночная экономика готова максимально быстро узнавать о желаниях потребителей и стремиться их удовлетворить, не задумываясь о том, насколько они рациональны или оправданы.
Если говорить несколько упрощённо, то в СССР вполне могли рассчитать, сколько потребуется на всю страну пар валенок или телогреек. Но вот необходимость обеспечить советское население возможностью купить джинсы или жвачку уже не укладывалась в рамки представлений о том, как должна работать плановая экономика. Зачастую было достаточно трудно предугадать спрос и на многие другие товары, которые сложно отнести к предметам роскоши.
Андропов понимал необходимость экономических преобразований. Практически сразу же после прихода к власти он создаёт при ЦК КПССС специальный Экономический отдел под руководством Рыжкова. Многие исследователи полагают, что уже к этому времени можно говорить о начале Перестройки, которая у нас обычно ассоциируется исключительно с М. С. Горбачёвым. На том же самом пленуме, а также в своих статьях Андропов неоднократно подчёркивал необходимость перехода к интенсивному развитию экономики, активному использованию достижений научно-технической революции.
Уже в 1983 году вышло постановление ЦК КПСС «О мерах по ускорению научно-технического прогресса в народном хозяйстве», которое должно было стать началом программы модернизации производства. Достаточно смелым шагом можно назвать «Закон о трудовых коллективах», в соответствии с которым работникам предприятий разрешалось участвовать в обсуждении принимаемых планов, а также принципов расходования фондов оплаты труда.
Однако в целом Андропов не готов был отказаться от идеи плановой экономики, ему казалось, что проблемы, стоявшие перед СССР, можно решить с помощью ужесточения производственной дисциплины, экономии ресурсов и более рационального их распределения. Не случайно, что Андропов запомнился большинству советских граждан не своими попытками прогрессивных реформ, а борьбой с прогульщиками, которых отлавливали в ходе милицейских облав.
СССР был государством, которое не скрывало того, что в основу его существования положена определённая идеология, которая была в определённом смысле безальтернативной для народа. К началу 1980-х населению продолжали регулярно с помощью всех СМИ внушать мысль о том, что главной целью нашей страны является построение коммунизма. Однако уверенность в возможности достижения коммунистического рая должна была всё время сокращаться. Если Н. С. Хрущёв ещё считал возможным говорить о каких-то реальных сроках построения коммунизма, то уже при Брежневе акцент предпочли сделать на том, что советский народ живёт при развитом социализме, который может считаться наиболее благоприятным общественным строем из всех существующих на настоящий момент. Советский человек должен был жить с осознанием того, что он является гражданином самой замечательной страны и гордиться этим. Именно об этом ему рассказывали в газетах и с экранов телевизора, именно об этом говорили партийные и государственные лидеры на очередных годовщинах.
Однако народ всё больше убеждался, что эта пропагандистская картина достаточно сильно расходится с реальной жизнью. Люди продолжали слушать политинформацию о тяжёлой жизни трудящихся при капитализме, однако при этом стремились при любой возможности приобрести иностранные товары, которые считались гораздо лучше отечественных, особенно если речь шла о бытовой технике и одежде. Поездка за границу или работа за рубежом считалась верхом успеха. На протяжении достаточно долгого времени это отставание СССР могло списываться на временные трудности, связанные с преодолением последствий сначала Гражданской , а потом Великой Отечественной войн. Однако к началу 1980-х вряд ли многие в СССР верили в то, что в конечном итоге советскому государству удастся не то, что перегнать развитые капиталистические страны, но хотя бы сравняться с ними по уровню развития.
Подобное отношение всё больше становилось характерным не только для материального производства, но и в области культуры, особенно для молодёжи. Западная музыка, кинофильмы становились всё более привлекательными, по сравнению с советской продукцией.
СССР привычно продолжали изображать как государство, где все граждане равны, где практически исчезло социальное расслоение. Однако в реальности люди сталкивались с тем, что партийная номенклатура обладает целям рядом существенных привилегий, имеет доступ к благам, которые недоступны рядовому гражданину. Понятно, что богатство номенклатуры было весьма относительным, однако возмущение зачастую вызывало не оно само по себе, а именно несоответствие реальности государственной пропаганде.
Одним из центральных идеологических утверждений было положение о том, что СССР стал местом, где сформировался новый советский человек, для которого были чужды мещанские интересы, нацеленность на удовлетворение исключительно личных потребностей, связанных с бытовой обустроенностью, получением разного рода удовольствий. Однако реальность показывала, что советские люди столь же склонны к потреблению и попытке созданию личного комфорта. Как и все остальные. При этом ситуация дефицита на многие товары приводила к тому, что жители СССР как раз во многом больше, чем граждане капиталистических стран, вынуждены были уделять времени и сил тому, чтобы обеспечить себя всеми необходимыми товарами.
Соответственно, если в официальной позиции было принято пренебрежительное отношение к так называемым «хапугам и рвачам», то в реальности умение зарабатывать деньги и доставать дефицитные товары делало человека желанным другом практически для всех.
СССР продолжал видеть себя в качестве страны, которая должна оказывать помощь всем социалистическим государствам и партиям по всему миру, способствовать борьбе рабочих за свои права. Однако в глазах большинства населения это выглядело скорее бездумной тратой ресурсов, при том, что далеко не все насущные проблемы собственного населения были решены.